Тайна девственницы - Александер Виктория - Страница 27

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая

– И я ему очень благодарна за это, – ответила она. – Мне становится легче от мысли, что он за тобой присматривает.

Нат скривился.

– Я вряд ли усмотрю за ним.

– Тогда следи за ним, – продолжила она. – Я знаю, Куинтон старше тебя и должен бы сам присматривать за тобой, но…

Куинт бросил на мать взгляд, полный раскаяния.

– …но его натура не подходит для того, чтобы быть ответственным за что-либо.

Куинтон засмеялся:

– Быть ответственным за что-либо?

Она строго посмотрела на своего среднего сына:

– Уверена, что со временем ты изменишься.

Реджина фыркнула.

Мать вздохнула.

– Я думала, что мои младшие сыновья станут учеными, как их отец.

– Как отец?! – улыбнулся Стерлинг. – Отец был не просто ученым-любителем, мама. И не было никого более счастливого, чем он, когда Куинтон, а затем и Натаниэль присоединились к нему и профессору Эшуорту в его путешествиях.

– Это были приключения, вы понимаете? Они мечтали путешествовать с детства, – сказала графиня, обращаясь к Габриэле. – Мне кажется, что моему мужу всегда больше нравились поездки, чем жизнь в Лондоне. Он был другим в молодости. Чарлз рос на рассказах о графе Уайлдвуде и его подвигах. – Она с любопытством глянула на Стерлинга. – Сегодня у графа мало шансов преследовать пиратов, драться с контрабандистами или рисковать жизнью за женщин.

– Вы правы, я немного занят, – сказал Стерлинг.

Графиня сосредоточилась на двух младших сыновьях.

– В лучшем случае это очень сомнительное предприятие, в которое вы вовлечены. И, я полагаю, часто опасное и временами весьма компрометирующее.

– Не поможет, мама, – сказал Нат.

– И конечно, это занятие имеет свои моменты, – Куинт повернулся к Габриэле, – которые ваш брат, без сомнения, прекрасно осознавал, мисс Монтини.

Нату захотелось пнуть брата, но, к сожалению, он не мог до него дотянуться. Меньше всего он хотел бы сейчас обсуждать Энрико Монтини.

– Что вы имеете в виду? – спросила Габриэла.

– Он понимал, что существует лишь тонкая граница между открытием и воровством. Быть археологом или вором. – Куинт пожал плечами. – Энрико Монтини, конечно, не останавливался ни перед чем, чтобы добиться желаемого. Он понимал, что обман, незаконные действия, пренебрежения моральными принципами и так далее часто необходимы для достижения окончательной цели.

– Также как и мы все прекрасно это осознаем, – быстро произнес Нат и предупреждающе посмотрел на брата. – Это то, что он имел в виду.

– Именно, – Куинт сделал маленький глоток вина, – именно это я имел в виду.

– Были ли какие-нибудь новости от вашего брата, Габриэла? – Графиня повернулась к Габриэле, благодарной за смену темы обсуждения. – Того самого, что Натаниэль встречал в Египте. Как его зовут?

– Антонио, – ответила Габриэла.

– А… – кивнула графиня. – Его зовут, как вашего отца.

– И да, и нет. Я давно о нем ничего не слышала. Да он никогда и не отличался общительностью.

– Возможно, завтра мы поговорим о вашей матери, – улыбнулась графиня, – и о ее семье.

– Леди Уайлдвуд, я хочу сказать, что рада бы узнать побольше о своей матери, но не о ее семье, которая не заботилась о ней и не заботится о ее дочери. Кроме того, я полагаю, что мы будем довольно сильно заняты несколько последующих дней. – Тон Габриэлы был вежлив, однако Нат почувствовал, что она старается уклониться от разговора. – Нужно подготовиться к предстоящему балу.

– Я уже думала о нем. – Леди Уайлдвуд посмотрела на младших сыновей. – Так как вы оба в Лондоне в этом году, я могу надеяться, что мы всей семьей отправимся на этот бал.

– Я и не думал пропустить его, – сдавленно проговорил Куинт.

– Да ладно тебе, Куинт, это довольно захватывающе, – произнес Стерлинг и скривился. – Только представь, больше шестисот человек обсуждают новые раскопки или обнаруженные саркофаги. Очень весело.

– Это обязанность, Стерлинг, как ты прекрасно понимаешь. Наш долг появиться там, – решительно сказала леди Уайлдвуд и обратилась к Габриэле: – Мой старший сын не очень любит подобные балы.

Стерлинг состроил гримасу.

– И если присутствует на них, то совсем недолго.

– В этом году мы останемся до конца! – воскликнула Реджина. Стерлинг кинул на нее раздраженный взгляд. – Это же бал! Грандиозный бал, и я очень его жду.

– А мне всегда нравились балы, организованные Антикварным советом, – сказала с улыбкой Габриэла. – Мой брат и мисс Генри ходили туда каждый год. Я тоже не пропустила ни одного с того времени, как мне позволено было их посещать.

– Правда? А почему я никогда вас там не замечала? – удивилась леди Уайлдвуд.

Габриэла засмеялась:

– О, леди Уайлдвуд! На балу огромное количество людей, и если вы никогда не оставались там до конца, то неудивительно, что наши дороги никогда не пересекались.

– Каждый год, хм… Представляю себе. И каждый раз под моим носом… – Графиня задумчиво изучала Габриэлу. – Мы отложим наш разговор о вашей матери на другое время, договорились? Еще несколько дней ничего не решат.

Габриэла улыбнулась:

– Буду ждать с нетерпением.

Остатки ужина на столе уже не привлекали, и ощущение, посетившее Ната вначале, что его семья пытается выпытать из Габриэлы информацию, бесследно ушло. Ужин прошел без инцидентов, без разоблачений и без особых споров. Женщины удалились в соседнюю со столовой комнату, а мужчины проследовали на балкон выкурить по сигаре.

Как только Нат с Куинтом остались наедине, тут же последовал вопрос:

– И что, скажи, пожалуйста, ты о себе возомнил?

– Ничего я не возомнил. – Куинт достал сигару со стола. – О чем ты вообще говоришь?

– Я говорю о твоих комментариях по поводу Энрико Монтини.

– А почему я не должен говорить о Монтини?

– Потому что я не думаю, что мисс Монтини знает о том, каким типом он был.

Стерлинг выбрал себе сигару.

– А каким он был?

– Монтини был… – Нат старался с осторожностью подбирать слова. – Он менее всего известен своей хорошей репутацией.

– Он был холодным, бесчувственным, – сказал Куинт, зажигая сигару, – жестоким, особенно когда дело доходило до вещей, которыми он желал обладать. Моя репутация была однажды… – Нат фыркнул, – была однажды подвергнута сомнению, но никто и никогда не предполагал, что я могу использовать любое средство для получения того, что хочу.

– А он использовал любые средства? – медленно произнес Стерлинг.

Куинт кивнул, и жестокость мелькнула в его глазах.

– Если бы печать была украдена у кого-то еще и предполагаемый собственник вдруг бы умер, Монтини был бы первым, кого бы я заподозрил. В воровстве и убийстве.

Стерлинг изучал своего младшего брата.

– Почему ты считаешь, что Габриэла не знает, каким на самом деле был ее брат?

– Мне так кажется… – Нат вытащил сигару из коробки для их хранения. – Есть что-то такое в ее тоне, когда она говорит о нем. Она преклоняется перед ним… идеализирует его, я думаю… и она сделает все, чтобы восстановить его профессиональную репутацию. – Он покачал головой. – Я не могу представить, что она могла бы чувствовать то же самое, зная о том, каким человеком он был.

– Но мы до сих пор не знаем, кто она и не является ли она такой же, как ее брат, – произнес Стерлинг, зажигая свою сигару.

– Она не может быть такой же, как он, – сказал непреклонно Нат.

Стерлинг и Куинт переглянулись. Стерлинг аккуратно подбирал слова:

– Но посмотри, мы ведь ничего о ней не знаем.

– Мама была знакома с ее матерью, – быстро произнес Нат, не обращая внимания на тот факт, что он только что сам предпринял первые шаги, чтобы узнать побольше о незнакомке в их доме.

Куинт зажег сигару Нату.

– И ведь мама ни разу так ничего и не сказала про нее. Тебе не кажется это странным?

– Она что-то скрывает. – Стерлинг прищурился. – Она стала такой рассеянной с тех пор, как мисс Монтини прибыла к нам. И она постоянно в глубокой задумчивости смотрит на нее с каким-то любопытством.

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая