Ведьма и вампир - Авербух Наталья Владимировна - Страница 54

— Из-за тебя барон стал мне меньше доверять, — чуть слышно шепнула Вейма, когда они, обнявшись, вышли из кабинета.

— Почему?

— Он только выслушал, даже не посоветовал ничего! Просто кивнул — и велел идти! Это всё из-за тебя, так и знай!

— А раньше барон доверял тебе?

— Не начинай всё сначала!

— Не хочешь говорить? Боишься, я донесу Совету о дружбе барона с вампирами?

— Опасаюсь, — призналась девушка.

— Зря.

— Ты оборотень.

— Ты вампир.

— Я не пью кровь! А ты…

— Продолжай. Охочусь на людей? Ем живьём? Отгрызаю головы?

— Откуда мне знать? Ты оборотень. Двуличный.

— Лицо только одно. Вторая — морда.

— Ты же понимаешь, о чём я!

— Ты мне не веришь?

— А чем ты заслужил доверие?

— Нечем?

— Я не знаю.

— Я знаю. Можешь верить. Разрешаю.

Вампирша истерически засмеялась.

— Это самое щедрое разрешение за последние три года!

— Были щедрее?

— Да, когда Ватар отстал со своей кровью.

— Своей?

— Со своей идеей, что я должна пить кровь, если тебе так понятней.

Оборотень хмыкнул.

— Какие у вас отношения с бароном?

— Что ты имеешь в виду? — напряглась вампирша.

— Вы с подругой приносили вассальную клятву? Или только арендуете дом?

— Только арендуем. Выпускники Университета или Башен не могут быть чьими-то вассалами, разве что в самом крайнем случае, если ты не знаешь. А вампиры и вовсе никому не принадлежат.

— У вас так?

— А у вас разве нет? После того, как человек становится вампиром, все предыдущие обязательства считаются разорванными. Разве что имущественные сохраняются, если никто не успеет ограбить. А так — вампир перестаёт быть слугой, вассалом, женой или мужем, служителем Защитника или наёмником.

— А после?

— Тоже нет. С вампиром можно договориться, но подчинить его нельзя — вот кредо клана. Мы подчиняемся только друг другу или — немножко — закону. Но закону исключительно ради удобства.

— И не вступаете в брак?

— Тебя это волнует?

— Я просто спросил.

— Тогда — нет! — щёлкнула зубами вампирша. — Храмовое бракосочетание не для нас, а что касается сожительства — мы слишком непостоянны. И потом, супруги будут каждую ночь изменять друг другу со своими жертвами. Любовь — часть игры, не более. Смертельной игры. Вампир в браке — такой же нонсенс, как и кукушка, кормящая своих птенцов. Всякий знает, кукушка бросает детей, а вампир — возлюбленных.

— Учту.

— И учитывай.

— Вампиры часто отказываются пить кровь?

Вейма вздрогнула.

— Нет. Не больше одного-двух в выводке. Три — максимум. И к переаттестации все исправляются.

— А если нет?

— Плохо будет, — проворчала вампирша. — Отказ от проклятья — дорогое удовольствие.

— Почему упорствуешь?

— Не хочу — и всё тут. Не нравится мне ни вкус, ни запах, ни вид. И хватит об этом!

— Если хочешь.

— Хочу. Давай про другое.

— Про что?

— Ты спрашивал про обычаи вампиров. У оборотней не так?

— Не так.

— А именно?

— Оборотнями рождаются, не становятся. Иногда — среди людей. Соблюдают все законы, клятвы и обязательства людей.

— И ты тоже?

— Да.

— А в чём состоит ваше проклятье?

— Состоит?

— Ведьмы берут обязательство делать гадости, — пояснила Вейма. — Маги — злые чары, вампиры — пить кровь. А у вас как?

— Охотиться. Хоть иногда — на людей. Выслеживать, настигать, наносить удар.

— И ты… ты тоже?..

— Тоже.

— А!

— Я — следователь Совета. Совмещаю проклятье с профессией. В основном.

— Повезло тебе, — позавидовала вампирша.

— Это не так легко.

— Всё равно. Хотела бы я так… быть психологом, применять свои способности и чтобы это ещё за проклятье считалось… а в Совете знают?

— Кому надо — знает.

— Как ты стал следователем?

— Семейное ремесло.

Вампирша переливчато засвистела.

— Совет несколько поколений держит на службе оборотней?!

— Тише! Нет.

— Нет? То есть у тебя в семье только ты — проклятый? Но разве… — Вампирша осеклась.

— Да, — подтвердил её мысли Вир. — Мой предок был излечен ведьмой.

— Теперь я понимаю, почему ты на Магду рассердился.

— Не поэтому.

— А почему?

— Она замела следы. Нехорошо.

— А что через одно-два поколения появится новый оборотень, тебя не волнует?

— Нет. Зря только ведьма клятву не взяла. Стае будет трудно забрать детёныша вовремя.

— Вовремя — это пока не обернулся?

— Да.

— А когда вы оборачиваетесь первый раз?

— В младенчестве.

— То есть тебя забрали ещё крошкой? Ты рос без семьи? — посочувствовала вампирша.

— Нет. Прадед дал клятву, её дали дед и отец. Меня воспитали дома. Стая только прислала учителя.

— Зачем учителя? — запуталась вампирша.

— Мало обернуться. Надо уметь быть волком. Знать лес, знать себя. Волки учат детей. Учим и мы.

— А мы не учим и всё равно летаем.

— Разве?

Но тут Вейма и сама поняла, что ошиблась. Оборотни, видимо, обучают своих детёнышей так же, как и животные, а вампиры могут проникнуть в сознание ученика и влить туда нужные навыки, потому-то обучение такое короткое. Да и того мало, вампиры никогда не считают второй облик настоящим, в отличие от оборотней.

— А как стая тебя нашла?

— Ждали.

— Но они ведь не могли знать точно, в котором поколении ты родишься и каким по счёту в семье! И по какой линии передастся признак. Или каждого ребёнка проверяли?

— Нет. Взрослый оборотень почует детёныша даже в центре толпы. Даже до первого превращения. И позаботится.

— Инстинктивно? — съязвила вампирша, но Вир её не понял.

— Как?

— Ну… в общем, благодаря природным свойствам.

— Вроде того.

— Понятно.

— Я удовлетворил твоё любопытство? Допрос окончен?

— Какое любопытство? Какой допрос? Я просто так спрашивала!

— Я ответил на все твои вопросы. Ты отвечаешь на один из десятка.

— Тебя никто не тянул за язык! Мог бы промолчать, если бы хотел.

— Я тебе доверяю.

— А я тебе — нет!

— Точно?

Оборотень развернул девушку к себе лицом и крепко обнял.

— Всё равно не доверяю, — пробормотала Вейма, неубедительно вырываясь. Оборотень лизнул её в нос, вызвав улыбку. — Не подлизывайся.

— Видать, помирились? — раздался у неё за спиной мужской голос. От неожиданности вампирша спрятала лицо на груди Вира, потом опомнилась и оглянулась. — А говорили — нет жениха, слухи. К служителю уже ходили? Когда свадьба?

— Здравствуйте, Рол, — холодно поприветствовала она стражника. — Если вы насчёт обследования, то расписание возьмите у товарищей. Вы — последний в списке.

— Злобитесь? На то, что правду вижу? Или день ещё не назначили? Или…

— Не злоблюсь, а сержусь — на то, что вы лезете не в своё дело, — показала вампирша клыки. — Ещё одно замечание на эту тему…

— Ш-ш-ш, — поспешил вмешаться оборотень. — Давайте в другой раз это обсудим.

— Это ещё почему?

— На нас барон смотрит.

— И ты молчал?!

— А ты не видела?

— Ладно, забыли. Пошли отсюда.

Вампирша поторопилась уйти из-под сиятельного надзора, и не заметила, как за её спиной барон подозвал стражника и велел подождать около кабинета. Оборотень — жених Веймы… этого следовало ожидать.

— Я надеюсь, у тебя нет разных дурацких мыслей из-за этого нелепого слуха? Как ты вообще умудрился его пустить?

— Это не я!

— А насчёт остального?

— Оборотни женятся только для отвода глаз. В храме узы не устанавливаются, а рвутся. Брак перед Защитником — не брак перед стаей.

— И то хорошо. Значит, ты шутил тогда, в лесу?

— Шутил, — согласился оборотень. Вообще-то насчёт главного он не шутил, но сообщать об этом вампирше не собирался. Одно непонятно — их такими в Университете воспитывают, это родовое правило, закон клана или личное качество только этой девушки — всеми конечностями упираться против замужества?