Преодолей себя - Аллан Жанна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/32
- Следующая
Элли в отчаянии прикрыла глаза.
— Я бы очень хотела быть похожей на маму, но, к сожалению, я совсем другая. И сейчас могу думать только о том, как дочь Зейна перевернула мою жизнь. Она еще ребенок, но я ненавижу ее, Грили.
В тот момент, когда Элли увидела на земле плачущую Ханну, ей захотелось упасть перед девочкой на колени и молить о прощении. Мысль о том, как низко она пала, затаив злобу на ребенка, заставила ее содрогнуться.
— Мне трудно находиться рядом с ней, — сказала Элли с мукой в голосе. — Я не могу назвать ее по имени, говорить с ней, смотреть на нее.
— Тебе больше не придется это делать!
У Элли перехватило дыхание, а перед глазами поплыли круги. Зейн незаметно подошел к ним и слышал ее отчаянные слова. Его суровый и разгневанный взгляд ясно говорил, что он не нуждается ни в объяснениях, ни в извинениях.
— Спокойно, Зейн, не поступай опрометчиво, вмешалась Грили. — Все сейчас расстроены, но главное, что с твоей дочерью уже все в порядке. Разве не так? Где Ханна?
— Медсестра отвела ее в ванную комнату, а я хотел поговорить с Элли. Каким же я был дураком, полагая, что она беспокоится о девочке.
Зейн говорил резко и отрывисто, серые глаза гневно сверкали.
— А вот и мы. — Улыбающаяся медсестра вошла в приемную, держа Ханну за руку.
— Посмотри, Элли, доктор сделал мне гипс. — Губы девочки жалобно скривились. — У меня рука болит.
Девушка вдруг почувствовала себя страшно усталой и опустошенной.
— Мне жаль, — безучастно ответила она. Зейн презрительно взглянул на нее.
— Поедем домой, милая, — ласково обратился он к дочке.
— Ты обещал купить мне мороженое в вафельном стаканчике. И Элли тоже. — Ханна взглянула на Грили. — А ты кто?
— Я сестра Элли. Меня зовут Грили.
— Хочешь мороженого?
— Нет, спасибо. Муни с удовольствием съест мой стаканчик, — улыбнулась она.
— Папа, вот здорово! Муни тоже любит мороженое.
— Что ж, мне пора. — Грили встала, и Элли в панике посмотрела на нее. — Мне нужно еще заехать на ранчо, взять упряжь и поставить Куппера в конюшню. Я сяду за руль, а Зейн позаботится о Ханне.
— Спасибо, но я могу взять Элли с собой. Нет смысла дергать тебя.
Элли тяжело вздохнула.
— Ты прав, я и так задержала Грили. Она молодец, что позаботилась о Муни и Эмбер.
В ответ на испытующий взгляд сестры Элли успокаивающе кивнула. Ей совсем не улыбалась перспектива ехать с Зейном, но им надо поговорить.
Муни радостно залаял, когда они вышли из больницы. Грили открыла дверцу грузовика, и пес бросился к хозяйке, облизывая ей руки теплым шершавым языком.
— Собаку мы не возьмем, — решительно сказал Зейн.
— Но я хочу ехать с Муни, — заплакала Ханна. — Он мой друг.
— Муни очень умный и ласковый пес и не причинит вреда девочке, — вмешалась Элли, жестом приказывая собаке сесть.
Зейн осторожно поместил дочку на заднее сиденье и пристегнул ее ремнями безопасности. Когда он выпрямился, Ханна настойчиво пропищала:
— Я хочу ехать с Муни.
— Ну разреши, Зейн. Может, это отвлечет ее немного.
Зейн укоризненно покачал головой, но ничего не сказал.
Когда они выехали на шоссе, девочка уже крепко спала, положив больную руку на голову пса. Муни сидел на удивление тихо и спокойно.
Не отрывая глаз от дороги, Элли сказала:
— Ханна заснула, и мне кажется, нам нужно поговорить. Ты слышал, что я говорила в больнице, и я бы хотела…
Но Зейн перебил ее:
— Оставь эти объяснения при себе, мне они неинтересны. Когда приедем на ранчо, забирай свою собаку, лошадь и уезжай. И, если мы случайно встретимся когда-нибудь, можешь не здороваться со мной. Мне не нужны твои благосклонность и расположение.
— Зейн… — Элли мягко дотронулась до его руки. От этого прикосновения он вздрогнул и выпустил руль. Машина резко рванула вправо. С трудом справившись с управлением, Зейн процедил сквозь зубы:
— Не прикасайся ко мне больше и ничего не говори, или, клянусь Богом, я высажу тебя и остальной путь ты проделаешь пешком. Просто помолчи.
Этот жесткий, бескомпромиссный тон лишь разозлил ее.
— Я не собираюсь молчать, а ты не посмеешь вышвырнуть меня. Тебе придется выслушать то, что я скажу, хочешь ты этого или нет.
— Прекрасно, говори. Ты всегда поступаешь по-своему.
— Я не знаю, что именно ты слышал в больнице…
— Вполне достаточно, чтобы понять, как ты ненавидишь мою дочь. Элли, черт возьми, Ханна не имеет отношения к тому, что случилось между нами. Как можно упрекать ребенка в том, что он появился на свет?
— А как ты мог поступить так со мной? — вспыхнула девушка.
— Ни о ком, кроме себя, ты думать не можешь, усмехнулся Зейн.
Почувствовав озноб, Элли накинула на плечи куртку.
— Сейчас разговор не о нас, — ответила она, стараясь не повышать голоса, — а о твоей дочери. Мне стыдно за то, что я обвинила и возненавидела девочку, которую толком и не знаю. Она выглядела такой беззащитной, но очень храбро вела себя. То, что я сказала сгоряча, и то, что я думаю на самом деле… Это необъяснимо, и я не могу убедить тебя, но поверь, мне искренне жаль, что Ханна сломала руку.
Элли и не ждала, что Зейн что-то скажет в ответ. Естественно, он рассердился — ведь она говорила такие ужасные вещи, выместила свою боль и отчаяние на маленькой девочке. Мать Ханны умерла. Элли не было тогда в Эспене, и она никогда не спрашивала у родных, присутствовал ли кто-нибудь из них на похоронах Ким.
Подавив вздох, она уставилась в окно. Сквозь быстро проплывающие темные облака уже мелькали бледные звезды. Когда-то они с Зейном любили лежать в траве и смотреть в небо. Он называл ей звезды и созвездия, но дальше Полярной звезды и Большой Медведицы они не продвигались, потому что начинали целоваться, забывая обо всем на свете. Его губы всегда были теплыми и нежными, они дарили ей такие удивительные ощущения!
Элли украдкой покосилась на Зейна. Она знала каждую черточку его лица, до сих пор помнила аромат его кожи и вкус его губ. Как будто не прошло пяти лет, как будто они расстались только вчера.
Зейн остановился около дома.
— Проклятье! — пробормотал он. — Только не сейчас.
Проследив за его взглядом, Элли увидела незнакомый темно-синий «седан», стоявший неподалеку.
— Гости?
— Не совсем, — нахмурился Зейн. Затем, глубоко вздохнув, он наклонился над спящей дочкой.
— Проснись, милая, мы уже приехали.
Элли поспешила к дому, чтобы открыть ему дверь.
Муни весело побежал за хозяйкой и проскользнул в дом.
— Пошел вон! Уберите его! Берн, помоги! Зейн бросился на доносившиеся из гостиной крики. Элли последовала за ним, чтобы забрать собаку. Пес сидел, слегка наклонив голову, и внимательно наблюдал за высокой, грузной женщиной, забравшейся на софу. Женщина размахивала руками и визгливо кричала.
— Сожалею, что собака вас напугала, — смущенно сказала Элли. — Но она не укусит вас. Это очень добрый пес. Муни, ко мне.
Пес послушно подбежал к Элли и уселся у ее ног.
— Такую большую собаку следует держать на поводке и в наморднике. — Гостья бросила на девушку сердитый взгляд и слезла с софы, тяжело дыша. — Кто вы такая?
— Элли Лэсситер.
Понимая, что женщина напугана, Элли, оправдывая ее поведение, старалась отвечать спокойно и дружелюбно.
Скептически осмотрев девушку с головы до ног, гостья фыркнула и вдруг увидела Зейна с Ханной на руках.
— Так эта страшная и отвратительная собака укусила мою девочку?
— Я сломала руку, бабушка Тэйлор, — с гордостью произнесла Ханна.
Неужели стоящая перед ней грубая и неуклюжая женщина была матерью Ким?
— Зейн, ты не представишь меня? — капризно спросила женщина.
— Эди Тэйлор, — процедил он.
Элли еще не успела ничего ответить, как из кухни вышел невысокий мужчина крепкого телосложения, на ходу заправляя рубашку в брюки.
— Что здесь за крики? Увидев Зейна, он остановился.
— Где, черт возьми, тебя носило?
- Предыдущая
- 9/32
- Следующая
