Преодолей себя - Аллан Жанна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая
— Я читал о твоем творчестве в газете. Тебя называют новым талантом. И, как я понял, вполне заслуженно.
— Спасибо, милая Грили, — поблагодарила Элли сестру. Она дотронулась до маленькой лошадки. — Как красиво!
Да, это был свадебный подарок для них. Он взглянул на жену. Она кивнула ему, но выглядела какой-то смущенной и растерянной. Видно, и для нее это было сюрпризом. Интересно, подумал Зейн, кто-нибудь еще заметил, как у Элли задрожал голос, а в глазах заблестели слезы?
— Лошадь совсем не похожа на настоящую, — разочарованно протянула Ханна, и все дружно рассмеялись.
— Грили и не пыталась, чтобы лошади выглядели как настоящие. Она хотела изобразить душу лошади. — Элли взяла малышку за руку и отвела от статуи на несколько шагов. — Закрой глаза. А теперь представь на минуту, что ты эта маленькая лошадка, которая бежит вместе с папой и мамой. Посмотри, вот это твой хвост.
Ханна наклонила голову, и глаза у нее засияли от радости и восторга.
— Я вижу мою маленькую лошадку. Как она мне нравится! Она моя?
Грили поцеловала девочку в щечку.
— Это мой подарок всей вашей семье. А ты не хочешь узнать, — обратилась она к Зейну, — как я назвала эту композицию?
— Как же?
— «Семья Ханны», — с вызовом ответила девушка. Должно быть, Грили ничего не знает, а сейчас не время рассказывать ей об этом. Но очень скоро все станет известно. Возможно, Дойль даже устроит пресс-конференцию по этому поводу. Зейн стиснул зубы.
— Мы следующие! — крикнула Дженни и протянула Элли блестящий сверток.
Девушка натянуто улыбнулась, разорвала бумагу и заглянула внутрь. Затем она передала подарок мужу. Это были рекламные брошюры.
— Выбирайте, где проведете свой медовый месяц. Первоклассные номера отелей Стилов к вашим услугам. Вы определитесь со сроком и местом, а я тогда дам соответствующие распоряжения, — пояснила Дженни. — О Ханне не волнуйтесь, мы о ней позаботимся.
Не глядя на Элли, Зейн выдавил:
— Замечательно.
— Теперь наша очередь, — сказала Кристи. — С этими подарками трудно сравниться, но мы даже и не пытаемся.
И, словно по волшебству, в руках у Джейка появилась большая красивая коробка, перевязанная ленточкой. Наверно, он успел вытащить ее из машины, пока они стояли с закрытыми глазами.
— Теперь пусть Зейн первым посмотрит, — раздались голоса.
Он нехотя принял подарок. Его никогда не интересовали подобные вещи. Когда он женился на Ким, все было совсем иначе.
— Папа, я тоже хочу посмотреть. Зейн присел на корточки и дрожащими пальцами развязал ленточку и открыл коробку.
— Какие красивые шары! — воскликнула девочка. Кристи засмеялась и погладила ее по голове.
— Специально для вашей рождественской елки. Зейн вдруг почувствовал острую боль. К Рождеству Элли уже не будет здесь.
А если еще он потеряет и Ханну… Что ж, она сможет выбрать самый красивый шар и взять его с собой, если, конечно, Дойль позволит. А с другими пусть Элли делает все, что захочет. Без нее и дочери он все равно не собирался праздновать Рождество, как, впрочем, и все другие праздники.
— А сейчас последний, но не менее важный, — провозгласил Уорт и протянул Элли и Зейну белый пакет. — Примите с любовью от меня и от мамы.
— Открой сама, — сказал Зейн, но Элли в ответ молча покачала головой.
— Я могу помочь, — с готовностью подхватил Дэйви. Все рассмеялись. Дженни уже хотела объяснить мальчику, почему ему нельзя этого сделать, но Зейн опередил ее:
— Пусть посмотрит. Мы с Элли не возражаем. Дэйви радостно разорвал пакет, и у него в руках оказалась фотография гнедого мускулистого рысака.
— Это Джэкпот, — улыбнулся Уорт. — Пятилетний жеребец от Баллока. Теперь он принадлежит тебе и Элли. Дай мне знать, когда доставить его.
Зейн с трудом сдержался, чтобы не разорвать фотографию. Когда-то они с Уортом любили обсуждать, как объединят свои владения, как скрестят одну из кобыл Зейна с жеребцом Лэсситеров после свадьбы. Только потом свадьбы не последовало. Да и сейчас праздновать было нечего.
Где-то вдалеке прогремел гром. Гроза налетела быстро, но быстро и закончилась. Муни, нервничая, без устали бегал по дому и громко лаял. Ханна спала как убитая.
Элли знала, что Зейн не спит.
— Я говорила им, что не нужно никаких подарков, — словно оправдываясь, произнесла она, но он ничего не ответил.
Лучше бы он накричал на нее, тогда она ответила бы ему тем же; а это молчание действовало ей на нервы.
— Ты собираешься дуться вечно? — спросила Элли. Ответа не последовало.
— Мы не обязаны продолжать влачить совместное существование из-за нескольких пустяковых подарков.
— Как раз подарки-то и не пустяковые, — наконец ответил он.
— Как бы то ни было, Грили от чистого сердца подарила нам эту скульптуру. Шары для елки — тоже весьма кстати. А от Дженни и Томаса мы получили только предложение, а принять его или нет — это уже наше дело.
Она ничего не сказала о последнем подарке. Зная о давних планах Зейна и Уорта, Элли понимала, что эта лошадь значит для него.
— Почему ты не рассказала им о Ханне? Стараясь не замечать раздраженного тона мужа, Элли осторожно ответила:
— Рассказала.
— Тогда почему Грили назвала так свою скульптуру? — жестко спросил он. — Ей не следовало этого делать, если она знала, что Ким забеременела от Дойля.
— Отчего же? Она знает только о претензиях Дойля. И Дженни знает. И мама. Но никто не принимает всерьез его заявлений. Все считают, что именно ты настоящий отец Ханны. Да почти всему Западу понятно, что девочка похожа на тебя, только четыре тупицы твердят обратное. Ты, Шон и Тэйлоры.
Зейн повернулся спиной к жене и попытался заснуть. Но в эту ночь ни он, ни Элли не сомкнули глаз.
Когда рассвело, он выскользнул из постели, взял в охапку одежду и вышел из спальни. Входная дверь с шумом захлопнулась. Элли вскочила и подбежала к окну. Зейн стоял неподвижно и, не отрывая глаз, смотрел на металлическую скульптуру. Ханне очень понравились лошади. Как же объяснить девочке, что с подарком придется расстаться? А если попросить Грили переделать свою работу? Например, убрать кобылу, а двух оставшихся лошадей соединить друг с другом. Отец и дочь. Что может быть прочнее этого союза!
На столе Зейна лежала почта. Он молча смотрел на аккуратно сложенные конверты и счета, не в состоянии дотронуться до них. Через открытое окно послышалось ржание лошади. Должно быть, Элли занимается с кобылкой. Зейн был слишком взволнован, чтобы усидеть на месте, и поспешил выйти на свежий воздух, понимая, что если останется в комнате хоть на минуту, то взорвется от напряжения.
До сих пор он старался не попадаться жене на глаза, пока она работает с лошадью, чтобы не давать ей повода обвинить его в слежке. Но сейчас его это мало заботило. Он даже хотел, чтобы его появление вызвало у нее раздражение и обиду. Все что угодно, лишь бы не думать об этом проклятом конверте. Грустные мысли сверлили ему голову, отдаваясь болью в сердце.
Куппер стоял около загона, в седле сидела довольная Ханна. Элли размахивала потником около лошади, которая с интересом наблюдала за ее действиями. И сейчас, глядя на Милую, Зейн с трудом узнавал в ней ту самую пугливую кобылку с дикими глазами, которую привез однажды на ранчо.
Почувствовав его присутствие, лошадка навострила уши, но не двинулась с места. Элли посмотрела в его сторону и улыбнулась.
— Смотри, Зейн, она кокетничает с тобой.
— Папа! Папа! — закричала Ханна. — Я катаюсь на Куппере!
— Вижу, милая.
Девочка уже каталась на одной из его лошадей, а Куппера он знал давно, еще с того времени, когда бывал на ранчо у Лэсситеров. Это был добрый и надежный конь, поэтому Зейн нисколько не волновался за дочку.
Неприятные и тяжелые мысли не оставляли его ни на минуту. Сейчас он вернется, распечатает конверт и… больше никогда не сможет назвать себя отцом Ханны. Любовь, забота, воспитание — ничто не идет в расчет. Только кровное родство. Будь все проклято!
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая
