Разбойничий тракт - Иванов-Милюхин Юрий Захарович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/81
- Следующая
– Пешкеш-то заготовил? – не унимался Черноус.
– А без него никак?
– А как без пешкеша? – вопросом на вопрос ответил казак и засмеялся. – Помнишь, небось, что у нас на Тереке за невесту тоже выкуп берут, да еще и оружием, потому он флинтой и называется. Да не дедовским вот такенным ружьем, а чем подороже. По подарочку и посмотрят, какой выкуп с тебя брать. Вот так.
– Пешкеша я не брал, я на серьезное не согласный. У нас в станице такие скурехи с душеньками, что чихирю не хватит обновку отмыть, и флинту берут или пистонным ружьем, или деньгами по его цене. А тут баловство одно, для приросту населения.
– Понравилась тебе мамзелька-то?
– С чего же тогда в ночные-то хаживать?!
– Гонтарь с тобой настроился?
– Нет, с него довольно.
Дарган вдруг вспомнил, что друг намекал на хозяйский схрон, который мусью устроил где-то на подворье, и подумал, что надо бы выбрать время и прощупать углы, чтобы опередить других охотников до чужого клада. А вдруг там таятся большие сокровища, за которые всегда можно будет выручить немалые деньги?! Зыркнув глазом по просторному базу, он вздохнул и поправил кинжал на поясе. Пора было отправляться на свидание.
– Тогда саул бул, казак, – оскалил белые зубы Черноус. – Будь здоров.
Дарган сразу заспешил по направлению к площади, расположенной недалеко от собора Нотр Дам, на которой он договорился встретиться с девушкой. Казак заметил вдруг, что патрулей на улице прибавилось, но особого значения этому не придал. Даже если солдаты начали искать именно его с другом, то вряд ли они чего добьются – среди терских казаков предателей не было. Он все еще был в сомнениях, правильно ли поняла его девушка и не помешает ли опять встрече ее долговязый ухажер. К тому же быстро темнело, в такую пору подружка и сама не захочет высовывать нос на улицу. Но как только пятки казака ощутили грубоватые камни площади, а взгляд его остановился на ступенях, ведущих в здание с колоннами, на душе у него отлегло. Даже в темноте можно было различить стройную фигурку в белом платье, стоящую на самой верхней площадке.
Дарган шустро взбежал наверх, схватил девушку за руки. Она прильнула к его груди, обдав душистым запахом, исходящим от светлых волос, прячущих струящуюся по шее золотую цепочку с разноцветным медальоном, упавшим между грудями. Урядник оглянулся вокруг, успел заметить, что за дальней колонной кто-то топчется, и по его спине вдруг прокатился неприятный холодок.
– Аллюр? – наклонился он к ее уху. – Или как его… лонж бульвар?
– Аллюр, аллюр, – радостно закивала она в знак согласия. – Ви, лонж боалевард, месье.
– Тогда опирайся о мое плечо, а то упадешь.
Они быстро заскакали по ступеням вниз. Выбежав на площадь, Дарган снова обернулся назад и заметил, как странная тень отделилась от колонны и заторопилась вслед за ними. Сомнений быть не могло, это был тот самый парень, который таскался за девушкой, как в бане березовый лист за голой задницей. Значит, история с патрулями в любой момент могла повториться, нужно было оторваться от навязчивого ухажера во что бы то ни стало. Тем более что в темноте раздался близкий цокот копыт, по крышам метнулись всполохи от горящего факела.
Схватив девушку за локоть, Дарган потащил ее в черный омут улицы, ведущей к церкви. На ее задворках под крепкими стенами колокольни он успел заметить несколько копешек сена, видимо, заготовленных монахами для своих нужд. Когда казаки находились в патруле, кони без понуканий несли туда всадников, стараясь на ходу схватить губами пучки добросовестно просушенной травы. Лучшего места для уединения отыскать было трудно, мешал только навязчивый стук каблуков за спиной.
Как только Дарган завернул за угол какого-то дворца, он придавил девушку к шершавой стене, а сам метнулся назад. Дождавшись, когда парень вошел в темноту улицы, он резким движением зацепил его за рукав рубашки и с силой рванул на себя, одновременно ладонью другой руки закрывая ему рот. Долговязый сунулся вперед, спотыкаясь о подставленную ногу, завалился на спину. Прижав его к мостовой, Дарган схватил незадачливого кавалера за волосы и пару раз крепко стукнул головой о камни. Парень обмяк, раскинул белые ладони в стороны и затих.
Дарган поправил папаху и кошкой направился к девушке, притихшей под стеной. Она вряд ли что-нибудь поняла, торкнулась в его лицо пылающей щекой, зашарила упругими губами. Он снова поймал ее под руку и повлек к освещенной факелами площади перед собором Нотр Дам. Вдоль кирпичной стены они заскользили на задворки, туда, где на ограниченном постройками пространстве были сметаны несколько копешек сена. По площади проскакал ночной патруль, по донесшемуся мягкому говору Дарган понял, что состоял он из кубанских казаков. Всадники завернули к мосту через реку, поленившись объехать церковь вокруг. Это был обычный маршрут патрулей от всех родов войск, совершаемый ежедневно и еженощно во имя тишины и спокойствия поверженной французской нации. Стук копыт скоро затих вдали, тишину нарушали лишь цикады, стрекотавшие в траве, пробивавшейся кое-где по бокам мостовой.
Наконец впереди показались невысокие плотные тени стожков, освещенных месяцем. Дарган втянул носом прохладный воздух. Запах хорошо просушенной травы и цветов защекотал ноздри, влился в грудь дурманящим настоем, заставляя расправить плечи. Девушка тоже почувствовала, как пахнет сено, она оторвала голову от плеча спутника, встряхнула волосами. Оба сделали несколько торопливых шагов и воткнулись в стожок.
Дарган облапил подружку поперек талии, уложил ее на основание копны и тут же полез рукой между ног. Наверное, она не ожидала столь стремительного натиска, потому что спохватилась только тогда, когда казак уже успел спустить шелковые трусы ниже ее колен, попыталась было сдвинуть ноги, но было уже поздно. Дарган расшвырял полы черкески, сдернул шаровары вниз, после недолгой борьбы нащупал манящее углубление и резко двинул задницей. Опыта ему было не занимать, в станице Стодеревской он частенько бегал к овдовевшей душеньке, старался прислушаться к советам старых казаков, учивших молодежь, как надо обращаться с бабами, чтобы и самому удовольствие получить и она не осталась бы в накладе. Старики говорили, что в этом деле важен напор, как в схватке с истинным врагом, иначе насмешки одолеют хуже татарской сабли.
Он поступил согласно казацкому учению. Подружка вскрикнула, настроилась выскользнуть из-под него, она с силой уперлась ладонями ему в подбородок, выставила колено вперед. Но Дарган был упорен, недаром, несмотря на молодость, казаки прочили его в сотники. Изловчившись, он бедром отогнул колено иноземки и снова налег низом живота. На этот раз получилось, но не как с душенькой – скользко и полюбовно, а туго, с резкой болью и отчаянным сопротивлением. Казаку показалось, что внутри у нее что-то порвалось.
Девушка вскрикнула, забилась подбитым фазаном, она со страхом в глазах продолжала упираться кулаками в его подбородок и оттопыривать зад, еще не понимая, что произошло. Дарган не останавливался, Он знал, что в этом деле главное – закрепиться на завоеванных позициях, чтобы не пришлось потом выглядеть сопляком-малолеткой, которого не стоило допускать до действительной службы. Ведь не зря станичники, из которых состояла почти вся сотня, уже сейчас старались прислушиваться к нему как к своему атаману – честь большая, ее удостаивался не всякий и не всегда.
Между тем в призрачном лунном свете стало видно, что в зрачках девушки принялись плясать настоящие языки пламени. Казалось, если их направить вниз, то они расплавят золотую цепочку с медальоном, скатившимся в ямку на горле, золото вспыхнет жгучим костерком, прожжет нежную кожу насквозь и уйдет в землю. С еще большим остервенением она взялась отодвигать от себя голову казака, одновременно пытаясь выскользнуть из-под него. Сипение и зубовный скрежет вот-вот грозились перейти в громкие вопли. Наконец она будто выплюнула какие-то слова, среди которых можно было разобрать шипящее:
- Предыдущая
- 10/81
- Следующая
