Джокер и Палач - Иванов Борис Федорович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/112
- Следующая
Некоторое время они любовались красотой неброской чеканки, таинственным блеском неведомых металлов, из которых были сработаны эти увесистые диски и многоугольники (может, они были и не монетами вовсе?). Потом Тимоти решительным движением сгреб все шесть монет в кисет, затянул его потуже и упрятал во внутренний карман.
— К Сянчику или к Мике теперь? — осведомился Гринни.
— Мика просила раньше полудня к ней не появляться, — пожал плечами Тим. — Так что к Сяну как раз успеваем.
Из всех четырех приятелей Сян Ли был единственным, кто жил в полнейшей гармонии и дружбе с Законом. Хотя Закон на территории Семи Городов был настолько запутан и стремен, что это казалось совершенно невозможным. Сян, как и многие поколения его предков — выходцев с берегов желтых рек, был поваром и на паях с двумя братьями (старшим и младшим) содержал ресторанчик на довольно респектабельном отрезке Мэйн-стрит. Ресторанчик, правда, предстояло выкупать у давшего под него кредит банка еще долгие и долгие годы.
Репутацией заведения Сян чрезвычайно гордился и вошедших с черного хода Гринни и Тима не пустил даже на порог блещущей чистотой и чудесами современной техники кухни. Разговор состоялся в кабинете Сяна, размерами не превышающем аварийную капсулу патрульного орбитера. Громоздящийся в углу этой каморки сейф всегда напоминал Гринни неразрешимую задачу о том, как больший предмет можно поместить внутри меньшего.
Впрочем, обеспокоил его не давно привычный слоноподобный несгораемый шкаф.
Гринни впервые увидел на круглой, как полная луна, физиономии Сяна тень тревоги и сосредоточенность игрока.
Обычно физиономии этой было свойственно выражение благостной радости от созерцания собеседника или счастья от возможности обслужить долгожданного клиента. А иногда — в компании с друзьями — просто дурашливого веселья. Суровый Сян — это было дурное предзнаменование.
Три его монеты не были, собственно, его монетами. Сян никогда не играл в магические кости или другие подобные игры, в которых такие монеты посчастливилось бы выиграть. Среди предков его не было ни одного, кто был бы связан с Магией — даже простых гадальщиков. Так что и наследство, полученное им и братьями, ничего магического, на что можно было бы выменять такие монеты, не содержало. Нет... Сян представлял в четверке китайскую общину, в которой нашлось трое обладателей магических монет, пожелавших удвоить их количество в своих заветных кошельках. Уговорить на эту роль именно Сяна (а уговорить его было совсем нелегко) их подвигло то, что в лучших друзьях Сяна ходил Гринни.
Когда-то в другой жизни — во время перелета из Мира Малой колонии в Закрытый Мир — их родители жили в недрах корабля бок о бок. Приемный отец Гришки Звонкова и родной Сяна сдружились на почве одинаковых интересов. Шеннон собирался открыть на Заразе свой бар (он его и открыл впоследствии), а отец Сяна — свой ресторан (но в этом преуспели уже только его сыновья). Сошлись и их совсем малые тогда отпрыски — но не столько интересами, сколько их различиями. Их достоинства и недостатки дополняли друг друга, словно зубья сдвинутых вместе расчесок.
Вечно встревоженный и нервный Гринни то и дело подзуживал (иногда не без успеха) уравновешенного и добродушно-беспечного Сяна на разного рода проделки. А тот, в свою очередь, всячески наставлял Гринни на путь истинный и вечно учил, в чем состоит жизненное предназначение достойного сына своих родителей. С тех пор и по нынешнее время он чувствовал себя ответственным за похождения своего приятеля. Кем-то вроде его старшего брата. Принимая во внимание то, что Сян был года на два младше Гринни и, как и все потомки выходцев с берегов Хуанхэ, выглядел к тому же моложе своих европеоидных сверстников, такое распределение ролей среди них двоих забавляло всех, кто их знал достаточно хорошо. Тем не менее каждый из них был чем-то жизненно необходим для другого.
Вот и сейчас, поглядев на Гринни, Сян покачал головой и заметил, что в день турнира тому надо было бы получше выспаться и не налегать с утра ни на спиртное, ни на кофе, ни на...
— Тебе что-то мерещится, Сянчик, — остановил его Тимоти. — Я за Гринни присматриваю и отвечаю. Как-никак мы в него вкладываем по полной.
— Меня мешки под глазами у него беспокоят, — озабоченно вздохнул Сян и полез в сейф за своим вкладом в игру.
— Так... Типа бессонница... — вялым голосом объяснил Гринни. — Так, на ночь припоминал все, что про Секача говорят. А такие воспоминания, знаешь ли, как-то сна не навевают. Опять же снотворного никогда не пью. А тем более перед хорошей игрой... Так что слегка дурной теперь. Ну ничего. Днем часика четыре поспать успею.
— Это верно, — одобрил его слова Сян, уже наполовину скрывшийся в недрах несгораемого шкафа. — Перед игрой поспать — святое дело. Говорят, изредка везучим сам Киш-ар-Беш в таком сне приходит. Побеседовать. И если его верно понять...
— Не учи ты его, — остановил поток речи китайца хмурый сегодня Тимоти. — Гринни знает, что ему делать перед игрой. А про Киша он тебе самому все сплетни рассказать может, так что не учи дедушку кашлять...
Он был прав. Хотя Киш-ар-Беш и не посещал Гринни в снах, его ум впитал с детства столько россказней и легенд о Непобедимом Боге Игр, что не принимать его всерьез (а так принято относиться к Пестрой Вере и ее богам по всему Обитаемому Космосу) он просто не мог. И никогда не забывал благодарить того после удачной игры маленьким жертвоприношением. Когда купюрой в пять «орликов», сжигаемой перед изваянием Киша, а когда свечкой, затепленной в часовенке Пестрой Веры.
Но у Сяна в уголке его офиса-каморки пропитанная благовониями свечка теплилась перед янтарным, похожим на нэцкэ изваянием другого, тоже вполне заслуживающего уважения бога — изваянием Наири-о-Наори — Доверчивого Бога Надежд.
Решение они приняли уже давно и всерьез. Меняя одни магические игрушки на другие, не сделать ни денег, ни удачи. Приводить в действие магическую мелочовку вроде отдельных монет — себе дороже. И магию транжирить, и только душу себе травить. Для того чтобы счастье действительно улыбнулось тебе, надо завладеть большой массой Магии. Или огромным количеством мелочовки, или чем-то одним, но стоящим. Дары, находки, обмен и поединки для достижения такой цели — путь долгий, ненадежный и порой смертельно опасный. Только одно может привести к цели — победа в Игре!
Правда, завладеть сильной Магией — значит превратиться в мага самому, а в этом есть что-то жуткое. Но каждый делает свой выбор. И Тим, Гринни, Сян и Микаэлла его сделали.
— И чего мы монеты наши под замком храним? — уныло спросил Гринни, наблюдая за копошением Сяна в недрах сейфа. — Просто рефлекс какой-то...
Вопрос он адресовал не кому-то из друзей персонально, а так — в пространство.
— Ведь каждый дурак знает, что магический предмет спереть — только приключения на свой зад поиметь...
Действительно, уж где-где, а в Закрытом Мире и стар и млад сызмальства знали, что предметы Магии можно заполучить лишь пятью, и только пятью способами: найти, поменять на другой магический атрибут, выиграть, унаследовать у предков или у насмерть поверженного в честном бою противника. Купля-продажа, воровство или ограбление могли привести к весьма бедственным для приобретателя последствиям. В лучшем случае — к потере предметом магической силы.
— Что под замком держишь — того не потеряешь! — поучительно провозгласил Сян, появляясь на свет божий с шелковым, расшитым лепестками лотоса сверточком в руках.
Мелодично позвякивающий сверток был помещен в центр очищенного от посторонних предметов столика и с величайшим уважением развернут. Глазам друзей предстали еще три вполне подлинные — это было видно как-то само по себе — магические монеты.
Конечно, в китайской общине не принято «кидать» своих тем более в делах, связанных с магией. Но береженого бог бережет. Гринни подержал по очереди монеты в ладонях. Закрыв глаза, впитал нечто, исходившее от каждой из них, снова разложил на платке и молча кивнул — «порядок!».
- Предыдущая
- 7/112
- Следующая
