След на воде - Алферова Марианна Владимировна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/95
- Следующая
Кошкина послушно встала и засеменила на кухню.
“Откуда он знает? – изумился Стен. – Такое впечатление, что про Беловодье каждый вечер объявляют в новостях…”
– Господа, да что же это такое? – пробормотал Кирша, растерянно озираясь. – Ник, ты что, собираешься убивать Лешку при свидетелях?
– А ты собираешься помешать, Сашенька, друг мой? Заложишь меня? Так, что ли? – Голос Ника звучал необыкновенно вкрадчиво, и оттого сделалось по-настоящему страшно.
– Но ведь как-то это не по-дружески… Что он такого сделал?
– Взял то, что ему не принадлежит.
– Ничего не выйдет… – проговорил Стен. – Не попадешь ты в Беловодье.
– Да? А я почему-то думаю, что попаду.
– Ник, не смей! – крикнула Лена, сообразив наконец, что от Романа помощи не дождаться. – Я в милицию заявлю, я…
– И что ты заявишь, глупенькая? Что? Нет твоего Стена в живых. Уже много лет как нет. Он в Германии якобы умер. Его не существует. Он – морок, грязь, наваждение. И теперь он окончательно, по-настоящему сгинет, только и всего.
Тем временем с кухни воротилась Кошкина, неся тазик с водою. Неужели ума не хватило звякнуть ментам? Да нет, куда там, тащит воду, будто сосуд со святым Граалем несет. Впрочем, что толку в милицию звонить! Те явятся через полчаса, а времени у них – минутка-другая. Спасение рук утопающих… И Лена изо всей силы ударила кулаком под дно тазика так, что вся вода выплеснулась Кошкиной в физиономию. Не утратившая прежних бойцовских качеств Кошка собралась треснуть пустым тазиком Лену по голове. Но промахнулась, и удар пришелся Веселкову по макушке. Гул пошел такой, будто в церкви ударили в колокола. Эта секунда замешательства давала шанс. Стен, не оборачиваясь, сделал одно короткое сметающее движение, и рука Дрозда, держащая пистолет, отлетела в сторону.
На курок Дрозд все же нажать успел, но выстрел разнес стекла в серванте. Второго не последовало – Алексей руку Дрозда успел захватить и ломануть о колено, после чего пистолет из пальцев выпрыгнул сам. А Дрозд перелетел через стол, сметя головой по дороге свекольный салат. Смотрелось красиво. Но при этом Стен совершил непростительную оплошность. Он сосредоточился только на Дрозде, начисто позабыв про Николая. А тот змеей выскользнул из-за стола. Блеснуло, вылетая, лезвие складного ножа. Блеснуло и мгновенно исчезло, по самую рукоять войдя Алексею в бок. Вонзив нож, Ник еще и довернул, чтобы изувечить наверняка, и тут же отскочил в сторону, рванув нож за собою. Кровь брызнула из раны так сильно, что в первую минуту никто не подумал, что это кровь. Решили – как прежде: свекла или вино, так обильно она разлилась. Алексей несколько секунд стоял неподвижно, а потом стал медленно валиться набок. Лена первая поняла, что стряслось, и завизжала от ужаса. И тогда Ник наотмашь хлестнул ее по лицу. Рука у него была забрызгана кровью, и у Ленки на щеке остались карминовые полосы.
– Ой, Господи, кошмар-то какой, – запричитала красавица в своем углу.
А замарашка принялась вторить:
– Что ж это такое!
Кирша при виде крови сложился пополам и его вырвало.
Алексей попытался подняться, но вновь повалился на пол.
– Мне нужен таз с водой! – крикнул Ник. – Лена, живо тащи воду, или я прикончу твоего хахаля!
В ту же секунду дверь распахнулась, и в комнату влетел здоровяк в кожаной куртке и наставил на Веселкова хромированный ствол пятнадцатизарядной “беретты”.
– Всем лечь на пол! – Здоровяк мог бы это и не говорить – “беретта” произвела на присутствующих неизгладимое впечатление.
Ник послушно кувырнулся на пол, благоразумно отшвырнув от себя окровавленный ножик подальше.
Канарис отвел дуло пистолета от виска Романа, и ствол “беретты” тут же дернулся в его сторону. Выстрел отшвырнул Канариса к стене. Роман медленно опустился на пол. Человек с оружием имел над ним неограниченную власть.
– На пол, – повторил вошедший.
Все повиновались и спешно улеглись, скорчившись, на паркет. Кирша возле лужицы собственной блевотины, Ленка подле ненавистной Кошкиной. Дроздов, вырубленный ударом Стена, и так лежал неподвижно.
Незнакомец перешагнул через лежащие тела, рванул в сторону накрытый стол, так что на пол со звоном посыпались бокалы и тарелки, и склонился над Алексеем.
– Ты как? – спросил он.
Стеновский приоткрыл глаза и глянул на вновь прибывшего. О том, что спаситель припозднился, можно было и не сообщать.
– Хреново, Эд. – Он закашлялся, и изо рта его потекла то ли рвота, то ли желчь – не понять – что-то темное.
Эд выпрямился и оглядел лежащих. На вид ему было около сорока или чуть больше. Когда-то светлые, теперь его волосы отливали благородной сталью. Немного грузноватый, но при этом необыкновенно ловкий, он двигался совершенно бесшумно. Ни одна половица скрипучего паркета в Ленкиной квартире не застонала под его ногою.
– Кто вы? – спросила Лена. – И вообще – зачем? Но гость не ответил. Некогда ему было отвечать.
– Вы! – ткнул он дулом в сторону Лены. – Звоните в “скорую”.
– Лучше на машине самим, больница в двух шагах, – отозвалась Лена, по собственному опыту зная, как не скоро приезжает “скорая”.
– Подождите, – подал голос Роман и приподнял голову. – Надо сначала остановить кровь. Я могу.
– Остановите. – Эд отступил в сторону, при этом не спуская глаз не только с Романа, но и со всех остальных лежащих на полу.
Ника для порядка он сковал наручниками и прицепил к батарее центрального отопления.
– Откуда взялся этот тип? – возмутилась Кошкина. – Кто он вообще такой? Кто дал ему право…
– Молчите! – оборвал ее на полуслове Эд. – Или я буду принимать меры.
“Как– то странно он говорит, без акцента, но как будто не русский…” -Лена не понимала, как может думать о подобной чепухе, когда Стен умирает у нее на глазах. Но при этом самые дурацкие мысли продолжали лезть в голову – она смотрела на пятно свекольного салата на обоях и думала, что оно похоже на чертика с рожками: таких она любила рисовать в школьных тетрадках. Тело Канариса с черной дырой в груди казалось ей брошенным кем-то манекеном.
– Он убийца! – закричал Остряков, приподнимаясь и тыча пальцем в Николая. – Я все видел и готов давать показания. Стен стоял там, а я здесь. Потом Ник вытащил нож и ударил… Я не побоюсь… Я буду свидетелем. Эд, ты же меня знаешь!
– Заткнись! – оборвал его Эд.
Роман присел на корточки рядом с Алексеем, положил руку, сдавливая кожу чуть повыше раны, и зашептал:
– На море, на Океане, на острове Буяне, девица красным шелком шила; шить не стала, кровь перестала…
Но заговор не подействовал, кровь продолжала хлестать из раны. Пришлось повторять второй раз и третий. И только тогда кровь наконец затворилась. После этого Роман положил ладонь на рану, определяя, куда вошло лезвие. Картина складывалась неутешительная. Будь они в Пустоствятове, вместо больницы велел бы вести раненого на реку и там бы затянул рану в воде. Но до Пустосвятова больше трех часов езды на машине, и то, если гнать, не останавливаясь. Они смогут привезти только труп. Потому колдун не протестовал, когда Эд велел собираться в больницу. С антресолей стащили носилки, похищенные Ленкой во время ее работы медсестрой в ветеранском госпитале, кликнули на подмогу Киршу и понесли раненого вниз, с третьего этажа мимо неработающего лифта.
Юл встретил их внизу у лестницы.
– Что с ним? – спросил мальчишка, увидев носилки и разглядев в тусклом свете лампочки белое как мел лицо Стена. – Была пирушка, а я опоздал?
– Неудачно закусывали, – пробормотал Кирша. Взгляд Юла упал на залитую ярко-красным одежду брата. Казалось, кто-то вылил на Стена целую банку краски. Но ведь краска никогда не бывает такой яркой и липкой, как…
– Я постараюсь не умереть, братик… – едва слышно пробормотал Алексей и приподнял руку, надеясь, что тот здесь, рядом, и он сможет до него дотронуться.
Но не дотянулся, рука бессильно упала, а Юл с утробным воплем первым вылетел из дверей.
У подъезда стоял джип “Гранд Чероки” темно-синей окраски.
- Предыдущая
- 40/95
- Следующая
