«Оранжевая революция». Украинская версия - Коллектив авторов - Страница 33

Смешно было бы говорить о том, что выборы прошли без нарушений. Обсуждаемая проблема для Украины не с Луны свалилась и имеет давние корни – подозрительные факты, связанные со списками избирателей, например, встречались еще на президентских выборах 1994 года, когда между первым и вторым турами в трех областях Галичины (ныне главной опоры Ющенко) количество избирателей в списках выросло на 31 тыс.[21] А левым политикам, в первую очередь Петру Симоненко, силы, впоследствии вошедшие в «Нашу Украину», устраивали в той же Галичине обструкцию, подобную той, которую устроили Ющенко в Донецке в 2003 году. Однако тогда эти обстоятельства не становились предметом озабоченности со стороны зарубежных наблюдателей. Поэтому для оценки нынешних выборов важны два обстоятельства: были ли они более или менее честными, чем предыдущие, и увеличивался или уменьшался масштаб нарушений в ходе кампании. Не менее важно определить, чьи выводы считать критерием значимости нарушений. Оценки многочисленных зарубежных наблюдателей почти всегда можно было предсказать, зная, кого они представляют: наблюдатели СНГ считали нарушения незначительными, а западные – наоборот, при этом отмечали прежде всего нарушения в пользу Януковича (правда, «белая ворона» в лице Британской хельсинкской группы отметила как раз преобладание нарушений в пользу Ющенко). Поэтому целесообразно здесь опираться не на мнение тех или иных уважаемых личностей и общественных групп, а на мнение самого украинского народа. А это мнение, зафиксированное в данных соцопросов, проведенных фирмой «Социс» по заказу близкого к тогдашней оппозиции фонда «Деминициативы», ясно свидетельствует о еще одном парадоксе революции: по ходу кампании избиратели видели все меньше нарушений и считали нынешнюю кампанию заметно более честной, чем парламентские выборы марта 2002 года, которые западные наблюдатели, напротив, оценили куда выше, чем выборы президента как в 2004 году, так и в 1999-м. Так, 30 октября 12,9 % считали, что выборы пройдут честно (в феврале 2002-го по опросам той же службы так полагало лишь 4 %),[22] 33,3 % считали, что будут отдельные нарушения, не влияющие на конечный результат (2002-й – 21 %), 26,0 % думали, что будут значительные нарушения, существенно влияющие на результат (2002-й – 37 %) и лишь 11,5 % думали, что выборы обязательно будут подтасованы (2002 год – 30 %). Таким образом, если в 2002 году две трети электората были уверены в масштабных подтасовках, то сейчас эта доля составила 37,5 %. При этом за два месяца кампании, несмотря на изобилие скандалов, она уменьшилась на 5,0 %. И такое уменьшение очень характерно. Ведь если в опросе 26 октября число избирателей, утверждавших, что им не приходилось сталкиваться с нарушениями закона в ходе кампании, составляло 43,5 %,[23] то почти с каждым последующим социсследованием (которые проводились раз в несколько дней) оно увеличивалось, достигнув к 30 октября 55,9 %. А доля избирателей, сталкивавшихся с нарушениями закона, изменилась с 45,7 до 36,9 %. При этом уменьшилось число наблюдавших почти все виды нарушений: в частности, неравный доступ кандидатов к СМИ, давление руководства, агитацию должностных лиц, использование бюджетных ресурсов, подкуп избирателей.

Такие цифры, на первый взгляд, противоречат естественной логике, согласно которой число заметивших нарушения может только расти, так как на протяжении кампании к тем, кто увидел их раньше, добавляются те, кто столкнулся с ними впервые. Но то, что этого не произошло, показывает: заметная часть электората забывала об увиденных прежде нарушениях из-за их несущественности. Очевидно также, что официальные выступления кандидатов на радио и телевидении, и прежде всего их реклама (куда более активная, чем на выборах-99, когда была распространена практика отказа ряда телекомпаний от политической рекламы), устранили претензии части электората к неравным возможностям в СМИ. Да, нельзя говорить, что освещение кандидатов в общественно-политических программах центральных каналов было сбалансированным, однако такого не было и раньше. Зато только на этих выборах оппозиция с телеэкрана могла заявлять: «Власть, твой час пробил, власть-убийца, вы нас не отравите!» Это было в рекламе, но для рядового зрителя не имело принципиального значения, в каком жанре звучат эти слова, главное, что звучат на центральном канале.

Правда, эти опросы касаются только периода кампании, а не дня голосования. Впрочем, данные Центризбиркома дают любопытную информацию к размышлению. Да, весьма странно выглядит и превышающая 95 % явка в Донецкой области во втором туре, и то, что при этом абсолютное число голосов, поданных там за Ющенко, оказалось меньшим, чем в первом туре. Но ведь и Янукович получил во втором туре в Тернопольской области меньше голосов, чем в первом. Такая же картина наблюдалась и в двух округах Ивано-Франковской, трех Львовской, одном Закарпатской и трех Сумской областей (везде также при росте активности избирателей). Да и уровень явки в Западной Украине с учетом большой трудовой миграции именно из западных регионов выглядит не менее подозрительным, чем в Донецкой области. Можно с недоверием относиться к рассказам о том, что оттуда за рубеж выехала едва ли не половина населения, однако исследование, проведенное летом нынешнего года по инициативе агентства международного развития США, показало, что из Черновицкой области за рубежом работает 170 тысяч человек.[24] По данным ЦИК, в регионе 699 тысяч избирателей, проголосовали же во втором туре 506 тысяч, то есть явка, вероятно, составила более 95 % от числа избирателей, находящихся в регионе. А Буковина – еще не самый приверженный Ющенко регион запада. В самом приверженном – Тернопольской области – по данным областного центра занятости, приведенным в докладе уполномоченного Верховной рады по правам человека Нины Карпачевой, в 2002 году около 100тысяч жителей работали за границей.[25] Нет оснований считать, что в последние два года миграционный отток стал меньшим; зато оценки официальных структур есть основания считать заниженными (вряд ли в этой более населенной области трудовых мигрантов гораздо меньше, чем на Буковине). Однако во втором туре на Тернопольщине цифра явки была на 102 тысячи меньше общего числа избирателей, а в переголосовании второго тура – на 88 тысяч меньше. Просмотр же участковых протоколов на сайте ЦИК (к сожалению, они доступны лишь по голосованию 26 декабря) только по двум округам этого региона – № 168 и 169 – выявил несколько населенных пунктов, где проголосовали 100 % избирателей. Это села Лопушаны, Пановичи, Передмистя, Низьколизи, Добромышль, Пидруда, Коржова – в последнем голосовавших оказалось даже на одного человека больше, чем было в списке![26]

Еще один парадокс – куда более уверенные в нечестных выборах-2002 избиратели нигде не устроили никаких, даже мелких, беспорядков на местном уровне, а сейчас протесты приобрели такой масштаб. Однако этому есть ряд объяснений.

Первое. Украина – едва ли не классический пример делегированной демократии, где народ основные надежды связывает с главой государства, которого в своем сознании наделяет чуть ли не сакральными функциями, тогда как роль остальных демократических институтов считает минимальной. Это подтверждается:

1. Согласно многолетним соцопросам, рейтинг президентов в Украине был неизменно выше, чем рейтинг Верховной рады, несмотря на то, что непопулярные реформы проводились именно президентом, а парламент часто им противился (примечательно, что опросы общественного мнения в странах ЕС регулярно показывают, что парламенты имеют больший рейтинг, чем правительства).