Имперский Грааль - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 46
- Предыдущая
- 46/73
- Следующая
– Ну мы же, выходит, к этому готовы?
– К этому никогда нельзя быть готовым.
Сидим. Ждем. Смотрим в небо.
Они пришли ночью.
К счастью, один из полезных советов Норма не пропал втуне: жилые помещения перенесли в подземную часть комплекса, потому те, кто спал, проснулись от грохота разносимых вдребезги верхних сооружений и нарастающего невыносимого рева реактивных движков. Иначе не проснулись бы вообще. Выскочив в коридор, Брюс понял, что значит: «к этому нельзя быть готовым». Когда орут все автоматические системы разом, ты можешь выполнять только какое-то одно отработанное действие.
Например, бежать на выход! Брюс обернулся, пытаясь вернуть способность ориентироваться, и едва не был сметен и затоптан. По коридору несся железный смерч: пилоты во главе с Р. Эстергази, все восемь. Тут уже не до условий контракта, тут у них включается рефлекс – бежать со всех ног и подняться в воздух как можно быстрее. Счет на секунды.
Пронеслись, и коридор наполнился обалдевшими колонистами. Прижавшись к стене, стояла Сульпиция с эвакпакетом в руках. Она все сделала по инструкции и теперь ожидала, пока ее спасут. Из дверей душевой выскочил Норм, в одних только форменных брюках и босиком, с полотенцем на шее, сфокусировался на пасынке:
– Где Морган?
– Что? – меньше всего Брюс ожидал вопроса вроде этого. Выяснять, где тут кто, в этой мешанине, где его отпихивали с дороги, вертели и тыкали под ребра, пришло бы ему в голову в самую последнюю очередь.
– Спрашиваю, ты Морган давно видел?
– Да дня три, и сто лет бы еще я ее…
Норм бросил руку вниз и невнятно выругался.
– Иди, выпусти Мари, – распорядился он. – Выбирайтесь наружу и бегите прочь, как зайцы. Кроме тебя никто о ней не позаботится, забудут и бросят. Тирода кто-нибудь видел?!
– Там Р… ах да, он уже не там.
Брюс сморгнул, потом еще раз, потом протер глаза, но щипать их не перестало и одновременно мучительно засвербело в глотке. К ним пробивался Бротиган, полуодетый, в майке, покрытой пятнами пота, почему-то черного.
– Эй! – закричал он еще издали, идя сквозь толпу как ледокол. – В технических отсеках опустились переборки и пошел порошок, а там дежурная смена могла остаться. И подпорная вентиляция барахлит. Я послал мальчишку из Третьего вниз и сам схожу проверю. Выведешь народ? Да, и еще – лифты отключены. Ну, ты в курсе.
Норм стиснул Брюсу плечо.
– Вытащи себя и ее – это твоя задача. Все на этом, я про вас забыл. Меня сейчас на куски будут рвать.
На конфетти. Эдера Насименто налетела на Норма как воробей на ястреба, вцепилась в полотенце и даже, видит бог, попыталась встряхнуть:
– Я нигде не могу найти Ставроса… чего вы ждете?., распоряжайтесь своею властью, только вы можете… тут люди, дети!
Дальше Брюс уже не слушал, потому что весь ушел в движение против потока. Пригодились локти, рост и вся мускульная сила, сколько есть. Мигнул свет, потом погас, спустя невыносимо долгую минуту включилась тусклая аварийка, и при ней стал виден ползущий по коридору дым.
Это самое плохое. На ОБЖ в школе учат, что дым страшнее огня. Брюс вскрыл пожарный шкафчик и, косясь на топор, надел кислородную маску. Прихватил еще одну для Мари и взял на всякий случай фонарик. Привычно проверил, включив-отключив, и с большим неудовольствием обнаружил, что луч его рассеивается на дыму. Свет ложился четко очерченной полосой. Плохо. Подпорка – система, под давлением продувающая воздуховоды – если и работает, то не справляется.
Вдобавок он услышал гул. Колонистов, прижимающих к груди эвакпакеты или детей, уже повели на аварийный выход, коридор очистился, в нем стало просторно и пусто. И Брюсу нечем было объяснить этот звук, кроме как ликующей песней огня.
Коридор – это труба, а труба – это тяга.
Подпорная вентиляция в герметичных помещениях – штука крайне двусмысленная. Помещения комплекса, рассчитанные самое большее на бытовое возгорание, автоматически изолируются. Выгорает кислород, огонь пожирает сам себя. Обычно до этого не доходит: в отсеки, где с большой долей вероятности находятся люди, подается мелкораспыленная вода, лаборатории, мастерские и архивы тушат порошком. Люди в порошке не выживают.
Беда в том, что под наше торопливое переселение никто и не подумал перепроектировать пожарные системы. Люди вполне могут оказаться в порошке, даже еще ничего не понимая. Даже не проснувшись.
Тут было пусто: одинокий стул возле запертой двери и тоскливая черная лужа. Над дверями жилых помещений согласно проекту смонтированы водяные завесы, тоже своего рода герметизация от огня и дыма, но нынче водопровод пробило во многих местах и на пол текла только жалкая струйка, пока и та не прекратилась.
Тактильный замок не сработал, и Брюс весь покрылся холодным потом, прежде чем сообразил вытереть ладонь о штаны. Он же по дороге вспотел! Вторая попытка удалась, а то он уже подумал… сто вещей он подумал одновременно, одну страшнее другой. Ее ведь тоже переводили сверху, но когда – он с перепугу не помнил. Перенастраивали под него, Брюса, эту дверь?
– Что там у вас происходит? – спросила из темноты Мари Люссак. – Кто это?
Света в ее комнате не было, Брюс вырисовывался на фоне дверного проема черным мужским силуэтом, ничем не отличимым, скажем, от Бротигана, а Бротигану она не рада. Неизвестно, зачем бы сунулся к ней Бротиган, но едва ли за чем хорошим – так думает Норм, а Норм часто бывает прав. Даже слишком часто.
– Я это, – буркнул он. – Меня Норм послал. Налетели на нас и бомбят, комплекс горит, выбираться надо. Хватай вещички и побежали…
Только тут Брюс сообразил, что сам без вещей. Ну да ладно, не та проблема, чтобы сейчас заморочиваться.
– Кто командует?
– Норм и командует, пока Ставроса не нашли. -А?…
– …а Рубен в воздухе с эскадрильей! Я пока вместо него, после опять поменяемся.
Мари выступила из темноты на свет в том халатике, в каком была, когда ее арестовали, и в той же кофточке поверх.
– Надо кое-что взять, – сказала она, будучи более спокойна, чем любой, кого Брюс сегодня видел.
– У нас нет вре…
– Это очень важно, – отчеканила Мари Люссак. – Для тебя, для меня и для каждого из тех, кто выйдет отсюда живым и захочет живым же и оставаться. Миз Монти на моем месте просто взяла бы любого из ССО за шиворот и велела бы исполнять. Сейчас я – это она. У меня нет времени просить и уговаривать, я приказываю.
Только пантократорское воспитание удержало Брюса от плевка на пол, а Мари тем временем была уже на лестнице. Ему пришлось бежать, чтобы догнать ее и хотя бы маску заставить надеть. Снаружи все еще бухало, но реже, и двигатели взвизгивали высоко и пронзительно, уходя в ультразвук, от которого болели зубы.
– Где эта штука? Мы сможем туда пройти?
– В лаборатории белкового синтеза. На второй вопрос – а я откуда знаю? Должны!
Поднявшись на первый подземный ярус, они оказались в удушающем жару и в полной темноте. Попытались пройти несколько шагов в направлении центра, но отказались от этой мысли, упершись в задраенную переборку. Маски еще кое-как спасали их от дыма, но за переборкой ревело голодное пламя. Дольше находиться тут можно было только в спецкостюмах. А где их сейчас найдешь?
– Они нанесли удар по генераторам административного блока, – сказала Мари. – Насквозь мы не пройдем, но можем пробежать поверху. Лаборатории в боковом крыле могли и уцелеть.
– На наружном ярусе? – не поверил Брюс. – Да там месиво! Гнутая арматура и груды пластикроша!
– Значит, будем в этом месиве копаться. Вытащи меня наружу и можешь быть свободен.
Наружу – это хорошо. Ядовитый дым выгоняет нас из нор… и вот тут-то по нам стреляют. Черные мечущиеся тени на фоне пожара – замечательная мишень для охотника, которому не нужно разбирать своих и чужих. Падай, как ястреб на зайца. Развлекайся.
Они с Мари и бежали, как зайцы, спотыкаясь на изрытой воронками площадке, где еще так недавно плясали рил в честь Годовщины Высадки. Комплекс перестал существовать, корпуса местами горели, местами были темны, а в воздухе все еще шел бой. Рассудив, что свои вряд ли будут пикировать с неба на бегущих людей, Брюс ориентировался исключительно на звук. Когда тот нарастал, он хватал Мари и швырял ее наземь, под прикрытие какой-нибудь кучи или в воронку – лишь бы в тень погуще. Невыносимо, немыслимо наваливался на спину рев, будто каток вминал их обоих в горячую землю, и выхлоп облизывал им затылки, на которых – он чувствовал! – скручивались опаленные волосы, а сверху сыпался пепел, как снег. Брюс очень сильно подозревал, что все это – совсем не то, что рекомендует ОБЖ в подобной ситуации.
- Предыдущая
- 46/73
- Следующая
