На пути к войне - Ингрид Чарльз - Страница 14

• Предыдущая
• 14/61
• Следующая

А сам он — не больше, чем нянька, подумал землянин, поднимаясь на ноги. Крыло помещения школы Голубой Гряды было пустым, тихим и унылым. Из него уже исчезло всякое напоминание о курсантах, окончивших школу полгода назад. Вскоре ожидалось прибытие новичков. Они появятся сразу же после того, как Палатон, наследник императора, просмотрит результаты регулярных испытаний, проведенных по всей планете. Почти всю жизнь Хат провел в Голубой Гряде — сначала как курсант, затем — тезар, а сейчас — как наставник, и все это время результаты испытаний проверял только Паншинеа. Хат задумался, будет ли другим способ проверки на этот раз. Как странно, что его бывший однокашник окажется вершителем судеб…

Не то, чтобы способности самого Хата, как тезара, никогда не равнялись способностям Палатона или Недара — нет. Скромность была не в его привычках. Но Хат был практичным чоя, крепко привязанным к земле и камням своего Дома. Оставив Земной дом ради Голубой Гряды, он ни разу не оглянулся. Он сомневался, что когда-нибудь семья услышит о каких-либо событиях в его жизни — разве что о смерти. Он отдал все, чтобы стать тезаром, а когда его попросили расстаться с мечтой ради будущих тезаров, он был рад сделать это. Да, он был счастлив оказаться наставником, учителем и даже нянькой — это радовало его сильнее, чем звание тезара, покорителя Хаоса. Старый наставник Моамеб хорошо понимал его, и когда попросил занять свое место, Хату не пришлось жертвовать космосом.

По странной иронии, Хат, который никогда особенно не заботился о своем бахдаре и его использовании при полетах в Хаосе и межпространственных прыжках, не потерял своего бахдара, как большинство других тезаров, не сгорел, мучаясь при отмирании нервных путей, отвечающих за психические способности, не страдал от потери силы, после чего остается только боль, мучительная болезнь и ожидание предстоящей смерти. Его не постигла участь тезара — та, которая, как считали, постигла Палатона.

Хат не верил в то, что Палатон погиб, потерялся при сгорании бахдара, хотя его исчезновение стало излюбленной темой сообщений на несколько лет. В сущности, исчезновение и возвращение Палатона прошли перед Хатордом по мере того, как вырастали курсанты Голубой Гряды. Если бы он тревожился о Палатоне, он присоединился бы к заинтересованным лицам, высказывая свои догадки, но не сделал этого. Ни один и ни одна чоя, которых знал Хат, никогда не горели так ярко, как Палатон. Следовательно, он не мог угаснуть просто так. Пройдет не меньше нескольких десятков лет, прежде чем невыносимый блеск его бахдара поблекнет. Хат был уверен, что именно так все и произойдет.

Что касается Недара, этот боевой пилот несомненно должен был сгореть, но в полете, а не в мирной обстановке, ожидая неизбежной болезни и смерти. Хат был уверен, что с ним все так и будет. Хотя о Палатоне он не слышал уже несколько лет, Недар время от времени появлялся в Голубой Гряде. У него, как и у Палатона, были в жилом крыле для тезаров свои комнаты. Эти комнаты оставались запертыми и пустыми, пока надменный чоя не возвращался и не открывал их. Когда он бывал в школе (Недар никогда не занимал место, он овладевал им со всей возможной полнотой), курсанты приходили взглянуть на него, чоя с несравненными способностями, легенду своего времени — такую же, какой стал Палатон. К удовольствию и удивлению Хата, его бывший однокашник доброжелательно относился к курсантам. Он не уставал рассказывать им о Хаосе и терпеливо отвечал на потоки вопросов.

Единственное, что он отказывался обсуждать с ними — свой бахдар. Разговоры о нем считались серьезным нарушением правил, тем не менее некоторые пытались заговорить о бахдаре, потому что постоянно думали о нем, как, к примеру, о сексе. Какое ощущение испытываешь, когда он горит все ярче? Как чувствуешь себя, когда внезапно начинаешь его терять, понимать, что бахдар подводит? Как смириться с этим?

Эти вопросы Недар отметал жестким, угрюмым взглядом и просто оставлял без ответа. Обычно курсанты, задавшие их, смущались и уходили, не возвращаясь ни в этот вечер, ни во все время пребывания Недара в школе. Даже самые дерзкие понимали, что злоупотребили доверием Недара.

Но Недар никогда не смотрел с подобной злобой на Хата, и тот не боялся когда-нибудь натолкнуться на такой взгляд. Они с Недаром были друзьями, хотя с чего началась их дружба, Хат так и не мог понять. Хат поступил в школу только благодаря своему дару и потому, что хорошо оплачиваемые контракты были неоценимы для его семьи. Недар прибыл сюда потому, что его отвергла школа Соляных Утесов, и, несмотря на все высокомерие, он родился со страстным желанием летать, необходимым ему, как дыхание. Хат чувствовал это.

Они с Палатоном тоже были друзьями, но у Палатона было слишком много знакомых. Он не поддавался порывам, благодаря которым Недар оставался одиноким, он был доброжелательным ко всем чоя.

Проходя по пустым коридорам, Хат вспоминал о тех временах, когда только зарождалась их дружба. Страх перед полетами был его постоянным спутником. Он умел летать, но не хотел этого. Заботы о курсантах, разделение их радостей и опасений гораздо больше волновали Хата. Страх перед полетом пронизывал самую глубину его души, и Хат боялся в этом признаться. Тот роковой день, когда погиб самый первый курсант — гораздо раньше, в самом начале тренировок — навечно оставил в нем страх. Это была ужасная, невообразимая случайность. Смерть всегда овевала тенью летные школы — в конце концов, курсантам приходилось летать вслепую, полагаясь всего лишь на крылья планеров и свой бахдар. Так начинались заключительные испытания тех, кому предстояло стать тезарами. Долгие месяцы изучения математики и физики должны были выдержать все желающие повелевать вселенной, но здесь, в Голубой Гряде, каждому приходилось прежде научиться управлять непостоянными ветрами Чо. С началом потери сенсорных способностей всегда погибали один-два курсанта — этого ожидали заранее.

Но тот случай был совсем иным. И каким-то, непонятным Хату образом, в нем был замешан Недар. Об этом знали только Хат и Моамеб, тезар, который помогал наставникам Голубой Гряды. Тогда Хата послали сообщить Недару, что он признан невиновным. Никто так и не узнал, что Недар находился под подозрением.

Хат отправился в комнату к Недару и нашел его выпивающим в одиночестве. Жало страха опять пронзило Хата. Недар сидел во вращающемся кресле, положив обутые в сапоги ноги на стол, со стаканом в руке. Такой чоя, как Недар, мог бы одним взглядом лишить Хата дара речи, и потому он застыл на пороге комнаты.

В конце концов Недар взглянул на него.

— Зачем ты пришел? — требовательно спросил он.

Но в его голосах Хат различил то, за что Недара можно было пожалеть. Недар боялся.

— Если меня исключат отсюда, — произнес Хат, — я никогда не смогу вернуться домой. Я боюсь этого каждый день.

Недар сбросил ноги на пол. Он помолчал, прежде чем ответить:

— Какое мне до этого дело?

И тогда Хат сообщил ему о том, что расследование завершено и что Недар признан невиновным.

С того самого дня между ними что-то произошло. Они оба надолго запомнили это, и теперь, когда низкие, вибрирующие голоса позвали Хата из тени, Хат безбоязненно повернулся. Он почти ожидал услышать Недара.

— Недар! Ты вернулся домой!

Хат затопил камин в своем кабинете. Он наблюдал, как отблески пламени пляшут на осунувшемся лице его друга. Недар всегда был привлекательным. Теперь же его черты заострились так, что на них было больно смотреть, глаза потухли и утонули в морщинах. Тезар держал в руке стакан, изредка отпивая из него янтарную жидкость — только затем, чтобы смочить пересохшее горло.

Рассказанное им изумило Хата: отступники, тайная колония, отречение тезаров от своих Домов ради поддержания традиции полетов. Уничтожение и муки… Хат сидел, не шевелясь.

— Об этом мне еще никто не говорил, — пробормотал он. — Я никогда не слышал об Аризаре, пока абдрелики не обвинили нас перед Союзом. И никто никогда не упоминал о колонизации…

• Предыдущая
• 14/61
• Следующая