Триумф пана Кляксы - Brzechwa Jan - Страница 13
- Предыдущая
- 13/32
- Следующая
– Попался! – пропыхтел ученый. – Попался, Алойзи! Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого! Не вырывайся! Алойзи, дорогой, это же я, Амброжи.
Мы вытащили Алойзи с крыши. Вероник крепко держал его за руки, а я за голову. Пан Клякса достал из своих бездонных карманов отвертку и ловко открутил за ухом у Алойзи небольшой винтик.
– Я расстроил его двигательный механизм, – грустно признался он. – Теперь не убежит.
Алойзи застыл, как кукла, и только монотонно бормотал:
– Не убежит… Не убежит… Амброжи портач… Амброжи мухомор… Амброжи шляпа… Амброжи бракодел…
– Потише, Алойзи, – сказал я. – Тут посторонние… Что они могут подумать? Нехорошо…
– Как дам пинка в зад! – процедил Алойзи сквозь зубы. К счастью, ноги его не работали. Пан Клякса внимательно оглядел его и наконец кивнул нам:
– Господа, надо его отнести домой. Нас ждет нелегкая работа.
Вероник молча подхватил Алойзи под мышки и стал спускаться по лестнице.
Мы вышли на улицу. Стояла поздняя ночь. Окна уже погасли, и лишь изредка навстречу попадались запоздавшие прохожие. Одним из них оказался Зызик, удивленно оглядевший Алойзи.
– Интересно… все время ходил на трех ногах, а теперь их только две… Я его знаю… Он мне говорил, что его отец превратился в птицу… А сегодня уверял, что приехала его невеста…
– А дальше? – вскричал пан Левкойник.
– Дальше? Просил дать ему ключ от Королевского Сада.
– Ну и, дальше-то что? – настойчиво допытывался розовод.
– Подарил мне золотые часы, вот я и дал ему ключ… Он обещал утром вернуть.
– Резеда! Моя Резеда! – воскликнул пан Левкойник. – Он спрятал ее в Саду… Пан Адась, надо идти туда! Скорее!
Вероник положил Алойзи на газон и стал методично обшаривать его карманы. В одном из них он действительно нашел медный ключ и двойную платиновую пружину. В другом – большую круглую пуговицу.
– Понятно, – заявил пан Клякса. – У него выпала пружина правильного мышления… А может, сам ее нечаянно выковырял… Теперь мне все ясно. Адась, сходи, пожалуйста, с паном Левкойником в Королевский Сад за Резедой. Зызик вас проводит. А мы с паном Вероником пойдем домой.
Вероник поднял Алойзи, забросил его на плечо и многозначительно произнес:
– Эту пуговицу я видел уже дважды. Интересно!
Ни слова не говоря, пан Клякса отобрал у привратника пуговицу и сунул ее в жилетный кармашек.
– Возвращайтесь с Резедой! Пан Вероник, в путь! Борода начеку.
Сказав это, он зашагал вместе с привратником прочь, насвистывая на ходу Марш Оловянных Солдатиков, из чего я заключил, что ему в голову пришла чрезвычайно мудрая идея.
А мы трое, подгоняемые паном Левкойником, скорым шагом двинулись к Королевскому Саду, где, судя по всему, Алойзи спрятал Резеду.
Прокат самокатов в это время уже не работал, а Королевский Сад находился далеко за городом – так что шли мы очень долго и успели наговориться обо всем.
Зызик, который тоже побывал на приеме у Кватерностера I, сообщил, что хотя король и не пострадал, но страже отдан приказ найти злодея.
– Я видел эту ногу собственными глазами, – сказал он. – Она была набита опилками и куриными перьями. И хотя преступник использовал искусственную ногу, он будет отвечать за то, что дал королю пинок. У нас пинать королей не разрешается. Ему грозит суровая кара.
Некоторое время мы шли молча. Меня очень беспокоила судьба Алойзи, хотя Зызик и не заметил в нем сходства с личностью разыскиваемого террориста.
Пан Левкойник то и дело забегал вперед, но тут же возвращался, боясь нас потерять. Этим он мне напоминал одного знакомого пуделя, который на прогулке с хозяином вел себя точно также.
Полная луна освещала нам дорогу и заговорщицки подмигивала одним глазом, точь-в-точь как пан Клякса, когда хотел сказать что-нибудь гениальное. Мы шли по широкой эвкалиптовой аллее, по обе стороны которой тянулись небольшие фермы птицеводов-единоличников. То тут, то там запевали петухи. Известно, что некоторые из них страдают бессонницей и потому приступают к работе раньше положенного. Петушиное пение привело Зызика в такой восторг, что он стал хлопать руками по бедрам и кричать звонким голосом, как взаправдашний петух.
Пользуясь тем, что внимание Зызика занято петухами, пан Левкойник взял меня под руку и доверительно сказал:
– Я рассказывал вам о пребывании на Аптечном Мысе. Теперь я вынужден вернуться к этой теме. Итак, там мы познакомились с Алойзи Пузырем, занимавшим в стране Обеих Рецептурий пост Первого Адмирала Флота. В этой должности он пользовался всеобщим уважением и слыл отличным мореходом. Впрочем, профессор Клякса подробно описал это в своих трудах. Адмирал оказывал мне и моим дочерям исключительное внимание, даже предоставил в наше распоряжение старинный корвет с пятью матросами и разрешил участвовать в сборе лекарственных водорослей, а девочкам подарил по горсти прекрасного жемчуга.
Однажды он устроил на палубе флагмана «Микстурия» превосходный бал в нашу честь.
В первой паре удельный Провизор Микстурий II танцевал с моей Гортензией, а во второй – Первый Адмирал Флота с Резедой. Что это был за танец! Играл морской духовой оркестр, а Резеда порхала с легкостью нашего колибри. Матросы влезали на мачты, чтобы полюбоваться моими дочерьми. Один из них так загляделся, что свалился с марса прямо на барабан, подскочив на нем семнадцать раз подряд, что прозвучало, как торжественный туш.
Именно тогда, во время пилюльного танца, Адмирал сделал Резеде предложение. И представьте себе, та согласилась стать женой Алойзи Пузыря. Но когда я узнал, что он не совсем человек, то решил сорвать обручение. Я честно сказал ему, что моя жена Мультифлора хотела, чтобы наши дочери вышли замуж за садовников. И только тут Адмирал показал свое истинное лицо. Он пригрозил, что бросит меня на растерзание акулам, а когда Резеда заплакала, заявил:
– Ну ладно. Не брошу. Жаль акул. Но запомните: Резеда – моя невеста, и я не собираюсь от нее отказываться. Я знаю, что завтра вы покидаете нашу страну. Как мне ни жаль, но я не хочу навлечь неприятности на достойного Микстурия II. Однако что бы ни произошло, я отыщу Резеду даже на краю света. Не люблю, когда мне перечат.
Резеда – ребенок очень послушный, но в тот раз она против моей воли бросилась Адмиралу на шею, крича, как в свое время ее мать:
– Да! Да! Я хочу быть твоей женой! Я буду тебя ждать. Только не сердись, не задирай нос, проси у отца прощения! Если любишь меня, сделай по-моему!
Тогда Первый Адмирал Флота, высокопоставленный сановник Обеих Рецептурий, кавалер Большой Ленты Пирамидона со звездой припал на одно колено и покорно сказал – уж и не знаю, притворной или искренней была его покорность:
– Я люблю Резеду и в доказательство своих чувств прошу у вас прощения.
Сказав это, он подскочил, как ошпаренный, выбежал из зала, и с тех пор мы не видели его до сегодняшнего дня. И что же теперь, пан Адась? Этот испорченный автомат должен стать мужем Резеды? Конечно, и у людей есть изъяны и пороки, и люди бывают злыми и упрямыми, их чувствам не всегда можно доверять. Но что ни говори, они все-таки люди. А этот Алойзи? Здесь – винтик, там – пружинка. Нет, пан Адась! В зятья он никак не годится!
– Дорогой пан Анемон! – стал я его успокаивать. – Я знаю, что пан Клякса сделал ряд новых открытий, благодаря которым он сможет довести Алойзи до полного совершенства. Прежние механические дефекты вывели его из-под контроля пана Кляксы на целых два года, и Алойзи стал просто непредсказуемым. Я допускаю, что он мог подсунуть Резеде таблетку любвицилина, искусственно вызвав у нее чувство любви. Однако не сомневаюсь, что в конечном счете это дело примет совсем иной оборот.
Пан Левкойник слушал меня с недоверием; тем не менее он немного повеселел, и вместе со мной стал беспокоиться за судьбу разыскиваемого стражей Алойзи.
- Предыдущая
- 13/32
- Следующая
