Падение Берлина, 1945 - Бивор Энтони - Страница 32

Еще один инцидент случился на советской авиабазе в Мелеце, где из-за недостатка горючего совершил посадку американский "Либерейтор". Советское командование, к тому времени уже хорошо осведомленное о происшествии с лейтенантом Кингом, заставило американских летчиков покинуть самолет и разместило их в близлежащем домике. Однако вместо одной ночи командир экипажа лейтенант Дональд Бридж и девять членов его команды провели в нем двое суток{230}. Тогда они решили, что пришла пора принимать самостоятельные действия. Летчики проникли на самолет якобы забрать оттуда личные вещи. Но, как только команда оказалась на борту, командир включил двигатели и машина взмыла в небо, невзирая на все сигналы и предупреждения советского обслуживающего персонала{231}. Впоследствии генерал Антонов сообщал американскому генералу Риду, что советский инженер-капитан Меламедов, ответственный за команду Дональда Бриджа, был настолько обескуражен и расстроен случившимся, что в тот же день застрелился. Хотя его смерть лежит скорее на совести тех офицеров СМЕРШа, которые отвечали за охрану самолета. Этот инцидент был также использован в качестве "доказательства" того, что посадки самолетов используются для транспортировки на территорию Польши террористов, саботажников и агентов польского эмигрантского правительства в Лондоне.

Сейчас тяжело предположить, чем тогда руководствовались советские официальные лица - либо они на самом деле были параноиками, либо речь шла о нарушении их моральных устоев. После посещения в Москве освобожденных из немецкого плена союзных летчиков неким американским подполковником тот вдруг узнал, что генерал Антонов изучает вопрос о нахождении авиации США как в Советском Союзе, так и на территориях, контролируемых Красной Армией{232}.

Согласно докладам НКВД, на территории Восточной Пруссии, в тылу 2-го Белорусского фронта Рокоссовского, действовали немецкие банды численностью до тысячи человек. Специальные части прочесывали лес в их поисках и для последующей ликвидации. Однако в большинстве случаев этими бандитами являлись небольшие группы местных фольксштурмовцев, скрывающихся от советских солдат. Иногда они устраивали засады на грузовики, мотоциклы и повозки, чтобы добыть себе пропитание. В Крайсбурге части НКВД обнаружили даже две замаскированные пекарни, выпекавшие хлеб для немецких солдат, прятавшихся в лесной чаще{233}. Патруль арестовал молодую женщину, несшую им свежую выпечку.

21 февраля 1945 года патруль 127-го гвардейского полка пограничных войск, возглавляемый младшим лейтенантом Хизматулиным, проводил осмотр лесного массива. Неожиданно сержант Завгородный наткнулся на мешок, висевший прямо на дереве. У него возникло подозрение, что неподалеку прячутся какие-то люди. В ходе дальнейшей проверки были обнаружены три хорошо замаскированные траншеи, которые привели советских солдат к землянке. В ней находились вооруженные люди - три немецких солдата с винтовками{234}.

Основной проблемой при зачистке тыла оставались мины и неразорвавшиеся снаряды{235}. Для того чтобы ускорить процесс разминирования, каждому полку НКВД были приданы двадцать две обученные собаки{236}. Более того, овчарки по запаху могли определить места нахождения спрятавшихся германских военнослужащих.

Многие командиры частей НКВД в своих докладах нарочно драматизировали ситуацию для того, чтобы придать своей деятельности еще большую значимость. Показательно, что все допрашиваемые органами СМЕРШа "террористы" были уже людьми пожилого возраста - родились, как правило, еще до 1900 года. В докладе представителя НКВД на 2-м Белорусском фронте Цанавы говорится о некоем Ульрихе Бере, 1906 года рождения, который признался, что в феврале 1945 года был завербован офицером германской разведки капитаном Шрапом. В его задачу входило обосноваться в советском тылу и проводить там активную террористическую и разведывательную деятельность{237}. Кроме того, вербовать сторонников и проводить с их помощью организованный саботаж. В ходе своей деятельности Бер завербовал двенадцать агентов. Во многих докладах офицеры НКВД называли оставшихся в советском тылу фольксштурмовцев не иначе как агентами, оставленными немецкой разведкой для "организации саботажа"{238}. В этой связи возникало много нелепостей. Одной из них был инцидент с "саботажем" на линии электропередач неподалеку от Гинденбурга, в Силезии. Однако после детального осмотра места происшествия выяснилось, что провода оказались перерезаны отнюдь не саботажниками, а осколками от разрывов советских снарядов.

В другом донесении говорилось о целой школе немецких саботажников, обнаруженной неподалеку от деревни Ковалево{239}. В этом случае офицеры СМЕРШа были, пожалуй, правы. Дело в том, что все эти "саботажники" имели украинские и русские фамилии. Находясь в отчаянном положении, немцы все больше и больше использовали рабский труд советских военнопленных. Вполне возможно, что найденная в деревне группа советских граждан добровольно пошла на работу к немцам, чтобы оказаться поближе к фронту и побыстрее вернуться домой. Однако они напрасно торопились. Все эти люди сразу же попали под подозрение.

Создается впечатление, что наибольшую активность части НКВД проявляли при обыске домов и сараев, чем при осмотре прилегающей к ним местности. Одно из советских спецподразделений заметило группу из восьми немецких женщин, сидевших возле стога сена. "Бдительный сержант"{240} неожиданно обнаружил, что это вовсе не женщины, а переодетые в женскую одежду германские солдаты. Донесений подобного рода встречалось тогда довольно много.

Оказалось также, что крестьяне Восточной Пруссии могут быть столь же наивными, как и жители русских деревень. Патрульные советские солдаты часто замечали, что немцы во время осмотра их жилищ не перестают смотреть на одно и то же место и не отходят от него. В одном из домов немецкая женщина не слезала со своего сундука. Солдат согнал ее оттуда, открыл сундук и обнаружил там спрятавшегося человека. Внимание другого патруля привлекла кровать, с которой не сводил глаз хозяин дома. Солдаты скинули с кровати матрас и увидели, что ее боковые стенки слишком высокие. После того как их оторвали, обнаружили мужчину, одетого в женское платье. В другом доме патруль нашел человека, спрятавшегося в шкафу под одеждой. Его обнаружили по ногам, торчащим из-под пальто. Обычным местом для потайных мест были сараи, амбары, сеновалы. Овчарки быстро находили подобные убежища. Лишь немногие немцы рыли для себя землянки. Порой солдаты НКВД не затрудняли себя обыском в немецких домах. Они просто поджигали подозрительное жилище, и те несчастные, кто не сгорел в нем, расстреливались из автоматов, когда выбегали на улицу.

Если большинство фольксштурмовцев прятались рядом со своими родными домами, то военнослужащие регулярных частей вермахта пытались всеми силами прорваться через линию фронта. Во многих случаях они переодевались в советскую форму, снятую с убитых красноармейцев. Если таких немцев ловили, то расстреливали прямо на месте. Всех военнопленных, будь то немцы, поляки или русские, первоначально отправляли на сборный пункт. Зачастую он представлял собой всего лишь дом, огороженный колючей проволокой. На нем висела табличка: "Тюрьма: НКВД СССР". Пленные допрашивались офицерами СМЕРШа. В зависимости от показаний их направляли либо в лагерь, либо в рабочий батальон.

Старшие офицеры НКВД следили и за порядком в собственных частях. Генерал-майор Рогатин, командующий войсками НКВД 2-го Белорусского фронта, а в прошлом представитель НКВД в Сталинграде" обнаружил, что в некоторых случаях военнослужащие спецподразделений не исполняют своих служебных обязанностей, а занимаются в основном грабежом. Было установлено, что награбленное имущество распределяется по частям "без ведома штаба дивизии". В полках имелись случаи продажи и обмена различных предметов - сахара, табака, вина, керосина, взятых у водителей автомашин и мотоциклов, остановленных в прифронтовой полосе. Такая ситуация, по мнению генерала, вела к подрыву дисциплины и возникновению чрезвычайных происшествий. В частях имелись добросовестные солдаты, которые честно исполняли свой долг{241}. Но были и такие, которые не занимались ничем, кроме грабежа. Рогатин приказывал командирам подразделений немедленно пресекать подобные явления и заставлять всех честно исполнять свой долг. Показательно, что подобные явления не пресекались в судебном порядке. Интересно также, что генерал упоминает выражение "без ведома штаба дивизии". Видимо, штабные работники забеспокоились лишь тогда, когда обнаружили, что они никак не причастны к распределению значительного количества ценных вещей, проплывающих мимо их рук.