Сладкие разборки - Алешина Светлана - Страница 28
- Предыдущая
- 28/45
- Следующая
— Дальше, — Саша вздохнул, — дальше я попытался встать. Мутило очень, голова кружилась. Профессионально меня долбанули, это ясно. И вот сквозь эту дурноту слышу, что где-то там в полях мотор «Ауди» ревет. Место у нас тихое, далеко слышно, сами понимаете. Потом два выстрела.
— Где, там же, в полях? — спросила я.
— Ну да, все там же.
Потом слышу, «Ауди» вновь заревела и помчалась куда-то, днищем об ухабы «бух-бух». Остановилась где-то там, где многоэтажки.
— Где «каменный мешок»? — спросила я.
— А, ну да, очень может быть. Потом долго ничего не было слышно. Я уж хотел в сторожку зайти, вдруг опять мотор «Ауди» заревел и другой «девятки» тоже. Они куда-то мчались, слышно уже плохо стало. А потом автоматные очереди. Ну про это вы, наверное, знаете, разборку у завода «Корпус» устроили. Об этом даже по телевизору сообщали.
Я кивнула: не только слышала, но и видела. Причем своими глазами.
— Вы милиции-то все рассказывали? спросила я.
— Это еще зачем? — возмутился Caша. — Мне один раз хорошо долбанули, больше не хочу. До сих пор головокружение еще не прошло.
— Что же вы в больницу не пойдете? — спросила я. — Может быть, у вас сотрясение мозга и лечиться надо.
— Может быть, и сотрясение. Только вот лечиться мне некогда, начальство наше справки не принимает. Хочешь работать работай, хочешь болеть — увольняйся и болей, сколько хочешь. А чтобы болеть и получать зарплату, такого у нас не бывает.
Мы немного помолчали, думая о жестокости нынешнего развитого капитализма, безжалостно эксплуатирующего рабочую силу, высасывающего все соки из трудового народа. Потом Костя Шилов задумчиво сказал:
— Как же это вам удалось от милиции отбрехаться? Все в один голос говорили ничего не знаем, ничего не видели?
— Зачем «ничего не видели»? — возразил Саша. — Я от милиции отбрехиваться не собираюсь. Приедет, будет спрашивать — расскажу все как есть. Не приедет извините, сам к ним не пойду.
— Так милиция к вам не приезжала? вдруг осенило всех троих сразу. И Володя, мой ученый супруг, вполголоса, но веско добавил:
— Ну, ни хрена себе! Во дают менты!
— А что, — сказал задумчиво Костя Шилов, — у них есть такой подозреваемый, такие улики, зачем им еще рыпаться, что-то искать?
Мы снова немного помолчали, и наконец я решила, что пора кончать с этими посиделками.
— Так, — сказала я, вставая, — а теперь, ребята, давайте съездим в поле. Может быть, найдем место, где застрелили Сучкова.
— Это лучше бы с собакой делать, — заметил Костя. — Собака это место в два счета найдет. А мы что там, в кустах, на карачках ползать будем?
— Ничего, — возразила я авторитетно, надо будет, и собаку найдем. А сейчас, тут я повернулась к Саше, — спасибо вам за гостеприимство. За ваш замечательный, вкусный кофе. Нам, пожалуй, пора идти.
— Да не за что, — сказал Саша, вставая, чтобы проводить нас. — Заходите еще. Всегда рад поболтать. Я тут по воскресеньям скучаю в одиночестве.
Кремовый, точно шоколадный, пес приветливо помахал нам хвостом, когда мы выходили за ворота.
Пыльный и ухабистый асфальт по мере приближения к полям выродился в тряскую, посыпанную щебнем грунтовку, а затем и вовсе в узкую, в две колеи, с полоской травы между ними, полевую дорогу. По ней наша «Волга» покатила мягко, плавно. Земля, влажная еще от талой снеговой воды, упруго проминалась под ее колесами. Издалека, проезжая между забором кондитерской фабрики и стеной длинной, точно крепость, девятиэтажки, услышали мы доносящийся откуда-то заунывный собачий вой, переходящий время от времени в визг и тявканье. С приближением к голым еще в эту раннюю весеннюю пору полям вой этот слышался все яснее и отчетливей.
— Так собаки по покойнику воют, — заметил сидящий за рулем Костя. Мы с Володей молчали, нам обоим было не по себе.
Мы остановились возле самой лесополосы. Темно-серые деревья стояли ровными тесными рядами. Между ними тянулись вверх к солнцу тонкие прутики молодой поросли — все это в окружении прелой листвы казалось мертвым и безжизненным. Посредине лесополосы между рядами деревьев тянулась узкая извилистая тропинка. Какая-то пожилая женщина в темно-фиолетовом пальто и темном берете стояла на этой тропинке между деревьями недалеко от дороги. Собачий вой доносился откуда-то из глубины лесополосы.
— Лада, Лада, — звала женщина, наверное, свою собаку. Голос у нее был мягкий и певучий, как и черты ее полного, круглого лица.
Мы выбрались из машины, и собачий вой тут же прекратился: из-за деревьев нам навстречу выбежала небольшая черная полненькая, на тонких кривых лапках, словно точная копия своей хозяйки, собака. Подбежала ко мне, приветливо виляя хвостом. Задрав морду, уставилась на меня умильно-просяще.
— Вы не бойтесь, это она семечек просит, — сказала женщина, обращаясь к нам. —Ко всем подбегает, пристает, попрошайничает.
— А что она выла? — спросил Костя за моей спиной.
— Да так, сдуру, — отвечала женщина, тихо смеясь. — Позавчера дяденьку в этом лесочке застрелили. Лужа крови на земле осталась. Вот она который день подряд в этот лесочек и бегает. Над этой кровью воет.
Почувствовав, как ноги мои сделались ватными, я не могла ступить и шагу. Костя Шилов слегка потеснил меня и выступил вперед.
— Так, где это? — спросил он чуть глухим голосом у женщины.
— Да там, в лесу, рядом с тропинкой.
Мы должны были пойти и посмотреть на эту кровь. Но я чувствовала, что не в состоянии двинуться с места: ужас сковал все мое тело.
— Ну что мы все трое туда попремся, сказал Костя Шилов, угадав мое состояние, — только следы затопчем. Вы стойте здесь, у машины, а я сейчас.
Он не спеша, твердым шагом направился в глубь лесополосы по тропинке. Я видела, как мелькает его атлетическая фигура между голыми черными стволами, потом она скрылась. И через некоторое время показалась вновь: Костя возвращался обратно. Лицо его было мрачным.
— Да, похоже на то, — сказал он глухим голосом, подходя к нам. — Прямо рядом с тропинкой, на слое прелой листвы, лужа засохшей крови. Красная, точно свежая, застыла, но потемнеть еще не успела.
— Хотя уже больше двух суток прошло.
— Такое возможно, — авторитетно объяснил Костя. — Все это время погода стояла сухая и холодная, так что кровь как в холодильнике сохранилась.
— Лада, Лада! — Не обращая на нас внимания, хозяйка звала свою собаку. — Лада, пойдем домой. Хватит, нагулялась уже на сегодня.
Я обернулась к женщине.
— Нет, вам нельзя уходить, — сказала я ей. — Милиция должна записать ваши показания и зафиксировать отпечатки ваших ног, чтобы не было путаницы. Ведь вы же были на месте преступления.
Женщина посмотрела на нас с удивлением и тревогой.
— Да что вы, мои хорошие, — сказала она так же мягко и певуче. — Зачем я нужна милиции? Я и не видела толком ничего.
— Вы, пожалуйста, не создавайте милиции лишних проблем. Потом вас разыскивать, — сказал Костя тихо и бесстрастно. —Оставайтесь здесь, не беспокойтесь, с вами ничего не случится. А вы, Ирина Анатольевна, не стойте как столб. Звоните вашему майору, пусть приезжает и посмотрит, что мы здесь нашли.
И я послушно, как школьница, полезла в «Волгу» к радиотелефону.
Впрочем, я позвонила не только майору Белоглазову, но и Пацевичу тоже. Адвокат выслушал меня спокойно и уже заявил: «Еду», расспросив поподробнее о дороге. С майором Белоглазовым мороки вышло больше. Поначалу он решительно отказался принимать всерьез мои слова, предполагая, что я что-то напутала, что вовсе не человеческую кровь нашли мы в лесочке возле кондитерской фабрики. Потом заинтересовался, с какой стати я потащилась на кондитерскую фабрику и что там делала. Мне пришлось отвечать ему на эти вопросы, хотя я и чувствовала, что за последнее время ответы на них набили оскомину на моем языке. В конце концов майор обещал немедленно приехать вместе с группой экспертов-криминалистов.
- Предыдущая
- 28/45
- Следующая
