Опасные тропы натуралиста (Записки ловца змей) - Недялков Аркадий - Страница 15
- Предыдущая
- 15/42
- Следующая
Однако горцы не отозвались на шутку проводника. Они поочередно ступили на овринг и скрылись за каменным уступом.
Как-то я сильно растер себе ногу и не пошел со всеми в дальние ущелья. Чтобы не терять времени даром, пришлось мне проверить сады и виноградники кишлака. Жители кишлака очень радушно принимали меня и охотно разрешали осматривать свои угодья. Я нашел несколько мелких гюрз. Только мулла Кори-Абдусаттар, помня свое посрамление, сердито захлопнул передо мной калитку. Сад муллы примыкал к старой выветрившейся скале, и гюрзы там, без всякого сомнения, были. Однако упрямый старик утверждал, что змей в саду нет и не было. Кое-как я его уговорил.
Надо же было тому случиться, чтобы сразу же я увидел довольно крупную гюрзу на ветке тала, нависшей над тропинкой, по которой мулла и его домочадцы по нескольку раз в день ходили за водой к садовому роднику. Я тут же показал ее мулле. Тот долго не мог разглядеть змею и уже стал на меня ворчать, говоря, что я выдумываю, как вдруг заметил ее и трусливо отбежал от дерева на порядочное расстояние. Я камнями согнал змею на землю и посадил ее в мешок. Еще трех довольно крупных гюрз забрал я из сада и виноградника муллы. Старик ужасался, кричал, что это дьявольское наваждение, что он сорок лет живет здесь и до этого ни разу не встречал змей. Он даже плакал и клялся сегодня же переселиться в соседний кишлак. С большим трудом мы с учителем убедили его не бросать обжитого места. Мы говорили ему, что ведь змеи уже не в саду, а в моем мешке и обратно в сад им возврата нет.
Что подействовало на старика, наши убеждения и уговоры или хлопоты, связанные с переездом, не знаю. Но, спустя немного времени, он согласился с нами и сказал, что останется в старом доме. Он позвал нас в дом и крикнул жене, чтобы она поживее подавала чай. У дастархана он почтительно подавал мне пиалу с чаем на донышке1 и просил заходить в сад каждый день.
От муллы мы пошли к учителю. Мать учителя, сухонькая старушка, захлопотала над угощением, а мы сидели и разговаривали о змеях. Прислушавшись к нашей беседе, старушка вдруг сказала:
-- Сынок, я знаю, где часто лежит большая змея, да только боюсь показать тебе это место.
-- Чего же вы боитесь, матушка? -- почтительно спросил я.
-- Мулла говорил, что если кто-нибудь покажет, где лежит змея, и эту змею убьют или поймают, то родственники змеи приползут и обязательно покусают того, кто показал змею.
-- Когда он это говорил? -- насторожился учитель.
-- Недавно. Уже после того, как приехали эти люди.
-- Вот старый черт! -- сказал мне учитель по-русски и тут же перешел на родной, узбекский. -- Матушка, да ведь мы только что поймали четырех змей в саду у муллы, и он сам показал одну из них!
-- Не нужно шутить именем уважаемого муллы, -- укоризненно сказала старушка, -- этого не могло быть!
-- Мама, даю вам честное слово! -- горячился учитель. -- Разве я когда-нибудь обманывал вас?
Старушка не стала слушать сына и молча вышла прочь. Но через некоторое время она вернулась и растерянно сказала:
-- Кумри-хон, жена муллы, говорит, что сам мулла показал вам змей, и теперь их сад волею аллаха избавлен от проклятых гадов!
-- Покажите и вы, -- стал упрашивать мать учитель. Старушка раздумывала недолго. Она поднялась и позвала меня в сад.
Там, на сухой жерди, изогнутой в виде дуги и служившей опорой для виноградных лоз, нежилась на солнышке крупная гюрза. Я заметил ее в тот момент, когда она увидела людей и приготовилась удирать. Медлить было нельзя. Я кинулся к змее. Она соскользнула на землю и уже почти скрылась в сложенной из камней ограде. В спешке я споткнулся и упал, но все же успел прижать змею крючком у самого хвоста. Не ослабляя нажима крючка, я поднялся, прижал конец хвоста сапогом и крючком стал вытягивать змею из щели. Упираясь телом в стенки щели, змея бешено сопротивлялась, и я никак не мог вытащить ее наружу. Хорошо, что я сообразил не только тянуть змею крючком, но и до некоторой степени страховаться им же. После нескольких потяжек змея вдруг подалась назад, выскользнула из щели, молниеносно изогнулась и схватила зубами штанину выше голенища. Мое счастье, что ей мешал крючок!
Зубы змеи пробили плотную ткань, но не достали до тела. По штанине расплылось большое мокрое пятно. Это выплеснулся яд. Не медля, я отвел голову змеи крючком и прижал ее другой ногой. Змея тут же вцепилась в сапог. Дальше все было уже привычно. Пинцетом зажал гюрзе пасть и взял ее в руки.
Когда старушка увидела, что змея ударила меня в ногу, она очень испугалась и диким голосом стала звать на помощь. Учитель был рядом, но помочь ничем не мог. Сажать гюрзу в мешок мне пришлось на глазах множества людей.
В горячке я ничего не чувствовал, но когда мешок был завязан, первое, что я сделал, это без всякого стеснения снял брюки и убедился в том, что зубы змеи меня не достали. Ссадины на локте и колене, царапины на лице -это мелочи. Торжествуя, шел я к лагерю. Еще бы! Поймать за день пять крупных гюрз и столько же мелких, да еще не выходя из кишлака!
Костя и остальные уже вернулись. Их "улов" был скромнее. Захлебываясь от восторга, поведал я о том, как ловко ловил змей, однако о последнем случае умолчал. Но Костю обмануть было невозможно. Увидав на штанине пятно, он велел мне немедленно снять брюки и обработать их спиртом.
Дядька тут же понял, в чем дело, и началось! За неосторожность мне попало так, что до сих пор страшно вспомнить. Какими эпитетами награждал меня рассвирепевший дядюшка, с какой убедительной силой и страстью доказывал мое ничтожество и глупое позерство!
Если бы все это записать на магнитофонную пленку, то я уверен, что эта его речь вошла бы в золотой фонд педагогической науки (разумеется, за исключением непедагогических оборотов речи).
Я молчал. Возражения и оправдания могли привести к тому, что, войдя в "воспитательный" раж, дядюшка пустил бы в ход кулаки.
Но всему приходит конец. Пришел конец и дядюшкиному красноречию. Как облегченно вздохнул я, когда, наконец, наступила тишина! Пожалуй, так же, когда убедился, что зубы змеи не прокололи мою кожу.
Вечером, когда мы сидели вокруг лагерного костра и дядька окончательно успокоился, Костя попросил меня быть осторожнее.
-- Знаешь, друг, -- сказал он, -- не забывай все же, что гюрзы -- это очень опасные твари. Горячность -- один из самых страшных врагов ловца. Поддавшись горячности и забыв об осторожности, ловец обычно делает роковую ошибку. Вот чего стоила мне горячность.
Костя задрал штанину. На ноге, чуть выше колена, синел шрам, словно кто-то выжег на коже неровный кружок размером с пятак.
-- Гюрза? -- спросил дядька.
-- Она, -- кивнул Костя.
-- Костя, расскажи, как это случилось? -- попросил я.
-- Специально для тебя расскажу, -- сказал Костя. -- Чтобы ты знал, к чему приводит излишняя горячность. Вот как это было.
Года два тому назад нам сообщили, что на Мургабе заканчивается строительство плотины и вскоре будут заполнять водой большое водохранилище. Уходившая под воду местность изобиловала ценными видами змей, и, едва узнав об этом, мы спешно выехали на берега будущего озера. Поехали вчетвером на старенькой полуторке. Трое из нас были ловцами, четвертый -- шофер. Приехали вовремя. Реку только что перекрыли. Вода медленно поднималась, заполняя каньон русла, и растекалась по местности. Она заполняла низинки, ямки, норы и отовсюду выгоняла змей и других животных, прятавшихся в укромных местах.
Они покидали свои убежища и, спасаясь от воды, вылезали на берега. Нам оставалось ходить по берегам и собирать змей.
Охота была очень добычливой. Ежедневно каждый из нас приносил три-четыре гюрзы и одну-две кобры.
Кобра и особенно гюрза -- серьезный и опасный противник, но, охлажденные водой и утомленные плаванием, змеи были смирными и почти не оказывали сопротивления, когда мы сажали их в мешочки. Привыкнув к этому, мы потеряли необходимую осторожность, Змей мы прижимали ногами и зачастую хватали руками. Это привело к беде. Первым пострадал самый горячий из нас -Саша Бокалов. В одном мешочке он принес сразу три кобры, хотел измерить их, а потом пересадить в транспортный ящик. Ни меня, ни третьего ловца -- Миши Топольского -- в этот момент в лагере не было, а шофер всех змей боялся как огня и наотрез отказался помогать Саше. Саша назвал его трусом и, разгорячившись, решил все сделать без чьей-либо помощи.
- Предыдущая
- 15/42
- Следующая
