Мисс Ведьма - Ибботсон Ева - Страница 9
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
И так Ровер жил в своем домике, не зная горя, вплоть до того ужасного вечера, когда Наставница застала Теренса и Билли в саду с банкой в руках, в то время как им давно полагалось лежать в постелях.
– Как вы смеете! – кричала она, несясь по дорожке, как разъяренный верблюд. – Сейчас же в кровать! И немедленно выбросьте этого мерзкого, грязного червяка!
И когда Теренс не сразу ее послушался, Наставница вырвала у него из рук банку с Ровером, вытряхнула ее и принялась топтать содержимое острыми каблуками.
Она искалечила Ровера, и очень сильно. К утру ему не полегчало: в середине его тельца, где каблук проткнул кожицу, зияла рана, и внутренности червяка вываливались наружу. Это было ужасно. Ровер больше не шевелился; он замер, вытянувшись на ладошке Теренса.
Он умирал.
– Привет! – раздался над его головой тихий мелодичный голос, и Теренс увидел перед собой самую прекрасную девушку на свете. Он испугался бы, если бы не ее глаза, такие синие и полные тоски, а тоска была хорошо ему знакома.
– Меня зовут Белладонна, – сказала девушка. – А тебя?
Мальчик покраснел.
– Теренс Мордд, – сказал он, глядя на нее сквозь толстые очки в стальной оправе. – А это, – он сглотнул. – Это Ровер. Только, – добавил он, стараясь не разреветься, – по-моему, он… умирает.
Белладонна внимательно посмотрела на червячка. Ей не показалось, что Ровер – странное имя для земляного червя. Она сразу же поняла, что Теренс ужасно мечтал о собаке, но знал, что никогда ее не получит, вот и назвал своего друга собачьим именем. И еще она поняла, что Теренс прав. Роверу было очень, очень плохо.
– Можно мне его немного подержать? – попросила она.
Теренс колебался. Когда твой друг умирает, нужно быть рядом и помогать ему до конца. Но Белладонна смотрела на него с такой нежностью, что мальчик осторожно раскрыл ладошки и передал ей червяка.
Белладонна склонилась над Ровером. Ее волосы закрыли ладони золотистым покрывалом, в котором раненому червяку было так уютно и тепло. Она стала тихонько напевать незатейливую песенку.
Теренс никогда раньше не слышал ничего подобного. Белладонна пела о влажной, мягкой, жирной земле и о терпеливых червях, которые трудятся в ней год за годом. Она пела о розовой, влажной, упругой кожице, и Теренсу почудилось, что он тоже стал червем, что он проник в душу земляного червя и теперь всегда будет ее понимать. Когда песенка кончилась, Белладонна трижды дунула на свои сложенные домиком ладони и раскрыла их.
– Посмотрим? – предложила она.
– Ой! – радостно воскликнул Теренс.
Маленькая ранка в боку червяка, нанесенная каблуком Наставницы, совсем затянулась. Кожица Ровера снова стала гладкой, не осталось даже шрама, и под изумленным взглядом Теренса Ровер задрал свой острый хвостик так же бойко, как раньше.
Теренс был, наверное, самым некрасивым мальчиком, какого знала Белладонна, но сейчас его лицо светилось, как у маленького ангелочка.
– Он поправился! Он здоров! Вы его вылечили! О, Ровер, ты такой же веселый, как прежде! – Теренс взглянул на Белладонну. – Только вы ведь не давали ему никаких лекарств. Значит, вы ветеринар? – Однако в глазах мальчика застыло недоумение: ему доводилось видеть ветеринарных врачей, и они совершенно не были похожи на Белладонну.
– Ну, не совсем, – сказала Белладонна. – Но иногда я… – Она вздрогнула и остановилась на полуслове.
Со ступенек доносился на редкость противный голос:
– Где этот чертов мальчишка? Снова копается в саду? И зачем его только вытащили из телефонной будки! От него одни неприятности!
Пронзительный голос принадлежал высокой, костлявой женщине с желтым лицом и длинным носом, таким острым, что им, казалось, можно резать сыр.
– Это Наставница, – прошептал Теренс и прижался к Белладонне.
– Ах вот ты где, гадкий мальчишка! Живо в дом, или останешься без обеда! А если я опять увижу у тебя эту склизкую гадость, так и знай, она отправится прямо в унитаз и ты вслед за ней!
Она сбежала по ступенькам, и Белладонна почувствовала, как Теренс сжался в комок.
– Не надо, – тихонько попросил он. – Пожалуйста, не надо. Вы больше никогда его не увидите.
Но Наставница не слушала. Она уже неслась к ним по дорожке.
– И мне хотелось бы знать, – метнула она суровый взгляд в сторону Белладонны, – по какому праву вы вторгаетесь в частные владения.
– Вы не могли бы взять его к себе? – прошептал Теренс.
Белладонна кивнула и почувствовала, как Ровер скользнул к ней в руку. Она обняла мальчика за плечи. Маленькое, худенькое тельце дрожало от страха, и внезапно Белладонну охватил гнев. Белладонна почти не умела сердиться, но в ту минуту она была в ярости.
Она закрыла глаза. Глубоко вздохнула. И обратилась к божеству, чье имя белые колдуньи не произносят вслух:
– О, великий Цернунн, о, Увенчанный Рогами, дай мне силы остановить эту отвратительную особу!
Наставница неумолимо приближалась. И вдруг она остановилась как вкопанная и удивленно уставилась на свою левую ногу. Она попыталась дернуться. Она схватилась за нее руками. Все без толку. Нога будто приросла к земле.
– Ой! – крикнул Теренс. – Смотрите!
На левом башмаке Наставницы вздулся небольшой бугорок. Башмак лопнул, и из него показался зеленый корень. Он змеился по земле, зарываясь в почву. Из башмака выполз новый корень, и еще, и еще… Прямо на глазах они становились все толще; вот они потемнели и изогнулись, как ветви бука, и все тянулись, тянулись к земле.
– Спасите! – верещала Наставница. – На помощь!
Со второй ногой начинало происходить то же самое. Отовсюду – из пяток, пальцев, лодыжек, коленей Наставницы – появлялись нежные зеленые побеги, которые быстро крепли, превращаясь в толстые прочные плети. И вскоре корней стало так много, что они надежно приковали Наставницу к земле.
– На помощь! – в последний раз взвизгнула Наставница.
Никто не услышал ее крика, а корни прорастали уже из ее тела и рук… И вот один тонкий побег проклюнулся прямо из верхней губы. Извиваясь, он потянулся к земле – теперь Наставница даже рта не могла раскрыть.
– Вот это да! – восхищенно проговорил Теренс.
Он все еще прижимался к Белладонне, но уже не дрожал от страха. – Выходит, вы ее заколдовали? Я понял, вы… ты волшебница! Ведьма!
Белладонна кивнула. Она была потрясена не меньше мальчика, ведь заставить человека пустить корни может только… не совсем белая ведьма. Одно дело, если перед вами бегония или кочан капусты; им нравится пускать корни – в корнях их жизнь. Но с наставницами все обстоит иначе. Если это и не настоящая черная магия, то по крайней мере серая! Глаза Белладонны сияли.
– Вы с Ровером принесли мне удачу, – призналась она. – Это самое черное колдовство, какое мне удалось сотворить за всю жизнь.
– Значит, ты белая колдунья? Лечишь, утешаешь и все такое? – спросил Теренс, и Белладонна поразилась его природному чутью. Да и страха, какого можно было бы ожидать от робкого мальчика, он не выказывал. – Но ты хочешь быть черной, да?
– Хочу. Ужасно хочу, – призналась Белладонна.
И рассказала ему про турнир и про Арримана.
Правда, она постеснялась сказать Теренсу о своих чувствах к Арриману, но тот и так наверняка все понял. Он был очень догадливым мальчиком. И вдруг ее осенило.
– Теренс, а тебе не кажется… – Она посмотрела на свою ладонь, где червячок, совсем осмелев, пытался завязаться в узелок вокруг ее пальца. – Как ты думаешь, может быть, Ровер – компаньон? У меня ведь никогда раньше не было компаньона. У других ведьм есть, а у меня нет. Может быть… – Голос Белладонны прерывался от волнения. – Может быть, это Ровер помог мне заколдовать Наставницу?
– Вполне возможно. – Теренс был взволнован не меньше Белладонны. – Только я думал, что в компаньонах у ведьм обычно черные кошки, зайцы и козлы.
– Вовсе не обязательно, – разуверила его Белладонна и рассказала про осьминожку Дорис, муравьеда мадам Олимпии и тучу мух.
– Ровер такой крошечный, – сказал Теренс.
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
