Подкидыш - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 47
- Предыдущая
- 47/129
- Следующая
– Я не переставая взываю к Господу, – вздохнула Элеонора. – Но, похоже, пользы от этого мало.
Глава 10
Элеонора и Роберт в сопровождении служанки и пажа возвращались из города домой. Морлэнды только что нанесли визит очередному господину, готовому жениться на Изабелле. Той был уже сейчас двадцать один год; еще несколько месяцев – и она превратится в старую деву. Однако Элеонора до сих пор предъявляла к женихам дочери гораздо более высокие требования, чем Роберт. Вот и теперь супруги всю дорогу спорили о последнем претенденте на руку Изабеллы. Вокруг, на городских улицах, по обеим сторонам которых возвышались сплошные ряды домов, кипела жизнь. Уличные торговцы чего только не предлагали. Еще больше товаров было у дверей лавок, что делало и без того узкие улицы еще теснее и привлекало толпы зевак, которые перебирали разложенные вещи и спорили с продавцами о цене. Возле рыбных и мясных лотков громоздились горы костей и внутренностей, обильно политых кровью, вокруг них рыскали бродячие собаки, выжидая случая что-нибудь стянуть, от овощных прилавков невозможно было отогнать коз и поросят.
Морлэнды машинально объезжали на своих лошадях самые большие кучи грязи: обочины дорог были завалены отбросами, в которых рылись свиньи, и нечистотами, которые вообще-то должны были сваливаться в канаву, выкопанную посреди улицы, но нередко туда не попадали. На углу Несогейта вот уже три дня лежала дохлая собака, так как хозяева двух соседних домов до сих пор не могли решить, кто должен оттащить её на помойку. Мимо Морлэндов промчалась ватага ребятишек, гоня перед собой хворостинами гуся и заставив лошадей Роберта и Элеоноры заплясать на месте; вместе с этим гусем дети врезались прямо в толпу, которая с гиканьем и улюлюканьем сопровождала катившую по поперечной улице телегу с облаченной в полосатую хламиду проституткой; блудницу везли на Тьюзди Маркет, где по приговору суда должны были высечь у позорного столба.
Супруги проехали по мосту Узбридж, с которого увидели огромные бараки, груженные тканями и шерстью – частью принадлежащей самим Морлэндам; эти суда плыли вниз по течению в Нидерланды, Бельгию или Люксембург. Другие корабли, прибывшие из дальних морей и по реке, выгружали у Королевских верфей из трюмов пряности, вина, дорогие материи, вяленую рыбу, деготь и Бог знает еще что. Повсюду стоял страшный шум: вопили люди, ржали лошади, лаяли собаки – и все это перекрывал неумолчный звон церковных колоколов: в городе, чтобы тебя услышали, надо было кричать.
– Он не на много лучше какого-нибудь мелкого фермера, – говорила Элеонора. – Я скорее отправлю её в монастырь, чем отдам ему в жены.
– К этому все и идет, – отвечал Роберт. – А с другой стороны, постригшись в монахини, она будет, по крайней мере, всеми уважаемой и обеспеченной до конца дней. Если сделать в обитель хороший вклад, Изабелла сможет жить там почти как леди.
Элеонора нетерпеливо покачала головой.
– А нам-то от этого какая польза? Нет, нет, мы для неё что-нибудь подыщем. В конце концов, в последнее время она выглядит гораздо лучше. Ей даже идет эта вечная скорбь.
– Бедное дитя, – вздохнул Роберт. – Может быть, ей даже понравилось бы жить в уединении. Она постоянно думает о том несчастном парне, ты же знаешь.
– Знаю, – непримиримо ответила Элеонора. – Но она быстро забудет о нем, если у неё появятся муж и дети, о которых ей придется заботиться. Нам надо как можно скорее выдать её замуж. Мы сделали ошибку, позволив ей так долго носиться со своим горем. У неё это уже входит в привычку.
Роберт улыбнулся Элеоноре.
– Дорогая моя женушка! Всегда-то ты хочешь всем командовать! Ты не можешь просто спокойно ждать, предоставив событиям идти своим чередом, разве не так?
– Конечно же, я предпочитаю что-то делать, а не сидеть сложа руки, – заявила Элеонора. – Но и ждать я тоже умею. – Она положила руку на свой округлившийся живот. – Тринадцатый раз, как-никак.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – с тревогой в голосе спросил Роберт.
Она кивнула.
– С Божьей помощью, на этот раз все должно быть нормально. – Последние четыре беременности Элеоноры кончались печально, три младенца умерли, едва появившись на свет, а последний раз случился выкидыш.
Супруги обменялись нежными взглядами. За прошедшие годы и Роберт, и Элеонора мало изменились, разве что у обоих слегка поседели волосы и на лицах прибавилось морщин. Правда, в последнее время Роберт немного располнел, зато Элеонора, как ни странно, стала даже более худощавой, чем прежде. Но чем дольше они жили вместе, тем лучше узнавали и тем больше любили друг друга, и сложности, которые омрачали первые годы их брака, теперь ушли в небытие.
– Ты всегда была мне прекрасной женой, – сказал сейчас Роберт. – Если бы все женщины были такими, как ты! И если маленькая Сесили будет Эдуарду такой же замечательной супругой, как ты мне, он станет счастливейшим мужчиной на свете.
Элеонора скорчила кислую физиономию.
– Ты слишком добр ко мне, Роберт. А что касается Сесили, мне надо было взять её к нам еще пару лет назад, чтобы дать ей хоть какое-то воспитание. Нескольких месяцев перед свадьбой для этого явно недостаточно.
Малышка Сесили Шоу была обручена с сыном Морлэндов Эдуардом два года назад, а свадьбу должны были сыграть в мае. По обычаю того времени, до венчания девушке нужно было несколько недель прожить в семье жениха, чтобы научиться вести хозяйство в своем будущем доме, но так как Сесили шел уже восемнадцатый год, было поздно переучивать её или учить чему-то заново.
– Но ты же говорила, что она вполне послушная, разве нет? – удивился Роберт. – Да и мне она кажется тихой, покорной девочкой.
Элеонора подозрительно покосилась на мужа.
– Я знаю – ты считаешь, что я слишком сурова с ней, так ведь?
– Я никогда ни словом...
– А мне и не надо, чтобы ты произносил хоть слово. Я же вижу, как ты смотришь на меня. Но она все освоит быстрее, если будет бояться сделать что-нибудь не так. Страх – лучший учитель, он заставляет человека двигаться и соображать! Я же помню, как орал на меня твой отец, когда я впервые приехала сюда.
– И все же, моя дорогая...
– И все же, милый мой муженек, должна признать, что девочка мне очень и очень нравится. У неё не только смазливое личико, но и добрая душа. Иногда мне даже нелегко держать малышку в строгости.
– Ты становишься более снисходительной с годами, – улыбнулся Роберт.
– Может быть. Может быть. Но она напоминает мне меня саму в семнадцать лет, и это меня беспокоит.
Роберт рассмеялся.
– Сколько воды с тех пор утекло! Ты хоть понимаешь, что осенью минет двадцать четыре года со дня нашей свадьбы?
– Неужели? Да, и правда. Сколько всего произошло за это время, а, Роберт?
Несколько минут они молчали, размышляя об ушедших годах. Супруги проехали через ворота Микл Лит, где им отсалютовали два стоявших на страже сержанта, которые, как и большинство офицеров городского гарнизона, знали теперь Морлэндов в лицо, потом Роберт и Элеонора проложили себе путь через нищих, толкавшихся за воротами, надеясь улучить момент и проскочить мимо часовых в город, бросили монетку в шапку сидевшего на обочине пилигрима и наконец свернули на дорогу, ведущую к «Усадьбе Морлэндов».
– Самое лучшее в предстоящей свадьбе, – радостно сказала Элеонора, когда они пустили лошадей рысью, – это то, что домой хоть ненадолго заглянет Томас. Как давно я не видела своего мальчика!
– Не такой уж он теперь и мальчик, – напомнил ей муж.
Роберт был прав. «Мальчик» оказался вполне взрослым и к тому же, надо признать, весьма красивым мужчиной, с унаследованными от Элеоноры густыми темными волосами, яркими голубыми глазами и до того обворожительной улыбкой, что не было никаких сомнений: если этот парень захочет что-то от кого-то получить, то он своего добьется. Томас был высоким и, в отличие от своего брата Эдуарда, широкоплечим, вся мускулистая фигура Томаса соответствовала его росту, в то время как бедный Эдуард казался прямым и тощим, как жердь.
- Предыдущая
- 47/129
- Следующая
