Князек - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 17
- Предыдущая
- 17/90
- Следующая
– Милая моя девочка, Дженни! Позор нам всем! Теперь я понял – ты хотела бы сама туда поехать. Что ж, беги, переодевайся – и непременно накинь плащ, моя дорогая, – я еду в Уотермилл-Хаус, а ведь Шоуз – по дороге. А там ты подождешь меня – я на обратном пути заеду за тобой, ладно? Джэн объезжает молодого жеребца, что-то у него не ладится и он хочет, чтобы я ему помог, – так что не знаю, насколько я задержусь там.
Лицо Джейн озарила радость:
– Спасибо! Ты такой добрый! И ничего страшного, если ты даже немного опоздаешь. Я смогу оставаться в Шоузе сколько угодно – до тех пор, пока ты не приедешь за мной!
– Ну тогда беги. Рад, что ты наконец-то улыбаешься. А я пойду осмотрю лошадей. Кто из служанок поедет с тобой? Зилла? Тогда быстренько позови ее.
– Да она давным-давно готова! Встретимся на конном дворе! – и Джейн стремительно убежала, чтобы позвать горничную и захватить плащ.
...Иезекия оказался не так уж и плох, и сам вышел им навстречу.
– Да благословит тебя Господь, парень! – воскликнул он, сердечно хлопнув Джона по спине. – Как же здорово, что ты приехал навестить меня!
Джейн он приветствовал куда более сдержанно – он помог ей спуститься с пони с превеликой осторожностью, словно она была из венецианского стекла и могла разбиться. – Ну что, кошечка? Ты проделала весь этот путь, чтобы навестить своего никудышного старого кузена?
– Добрый день, кузен, – ответила Джейн слегка рассерженно. – Вы вовсе не старый и совсем не никудышный, и прошу вас никогда больше не говорить о себе так. Это огорчает меня.
– Ну тогда не буду – лучше умру, чем опечалю тебя, кошечка! Как, Джон, ты уже уезжаешь?
– Да, я заехал сюда лишь для того, чтобы привезти этого вот маленького лекаря. Я направляюсь в Уотермилл. Может ли она остаться у тебя до вечера? Я попозже заеду и заберу ее.
– Конечно! Я покажу ей свой парк – я там все привел в порядок после того, как Джейн прочла мне целую лекцию, когда навещала меня в последний раз. – Он, склонившись, нежно улыбнулся Джейн, та вспыхнула и потупилась. – Но тебе не стоит заезжать за ней, не тревожься – я сам провожу ее домой. Я не так уж и болен, по правде говоря, да и навестить твою мать самое время...
– Понимаю, куда ты клонишь. – Джон улыбнулся. – Хочешь отужинать в гостеприимном доме? Тогда увидимся дома. Джейн, я оставляю тебя в надежных руках.
– Я знаю. – Джейн жестом безграничного доверия подала Иезекии ручку.
Приехав в Уотермилл, Джон нашел Джэна в яблоневом саду – он усердно помогал Мэри Сеймур собирать яблоки. В этом вовсе не было необходимости: служанка Агнес держала корзину, Дигби, лакей, срывал плоды с дерева, а Мэри лишь брала яблоки у него из рук и складывала в корзинку. Но когда Джон вошел в ворота, сопровождаемый своим полуволком-подростком, он тут же заметил, как хороша Мэри в своей широкополой соломенной шляпке, украшенной длиннейшими голубыми лентами – и не удивился тому, что Джэн счел своим долгом составить ей компанию. Лучи солнца с трудом проникали сквозь густую сеть листвы, и румянец, мгновенно окрасивший нежные щечки Мэри при виде Джона, остался почти незамеченным. Китра, щенок-подросток, кинулся вперед, радостно виляя хвостом, ткнулся мордой в колени Мэри, потом подбежал к Джэну и весело залаял.
– Прекрати, Китра! Ко мне! – громко скомандовал Джон. Китра тут же повиновался, но потом стал весело носиться, описывая круги вокруг хозяина и Мэри, прижимая уши и бешено вращая хвостом. Джэн от души рассмеялся.
– В нем совсем ничего нет от волка! – отметил он, подходя, чтобы приветствовать Джона. – Он ласков, как котенок. Эй, зверь, позор на голову твоего отца!
– Зато мать может им гордиться. – Джон ухватил Китру за ошейник и взял его на поводок. – Добрый день, госпожа Мэри. Так ты снова дома?
За нее ответил Джэн:
– Да, мама вернулась домой. Мы попозже зайдем к ней, но сперва пойдем-ка посмотрим на моего нового жеребца. Покидаю тебя, Мэри. Но, думаю, ты справишься и без меня...
Мэри, лишь на мгновение оторвав взгляд от лица Джона, ответила:
– Агнес и Дигби вовсе не нуждаются во мне. Если вы не возражаете, я пойду с вами и посмотрю, как вы управитесь...
– Ну, разумеется! Я буду лишь польщен. – Джэн был удивлен и обрадован. Они направились к большому загону возле конюшен: там он с величайшими предосторожностями усадил Мэри на поваленное дерево, лежащее на безопасном расстоянии – так, что девушке ничто не грозило, но она беспрепятственно могла наблюдать за происходящим. Потом они с Джоном вывели жеребца. Это был очень крупный, длинноногий конь с роскошной длиннейшей гривой и хвостом, необыкновенно горячий и вместе с тем удивительно умный, что видно было по глазам – такого зверя труднее всего объездить.
– Я не хочу сломить его дух, – объяснил Джэн, – поэтому-то мне и понадобилась твоя помощь. Ты так чудесно находишь общий язык со зверьем – они доверяют тебе.
– Я сделаю все, что смогу. – Он взялся за уздечку и стал поглаживать нервное и возбужденное животное. Джэн в это время затягивал подпругу. Джон отослал Китру к Мэри – и борьба началась.
Это был долгий и тяжелый поединок – и захватывающее дух зрелище. Юноши всеми средствами пытались заставить жеребца понять, что не желают причинить ему зла – а тот напрочь отказывался это понимать. Джон, употребив всю свою необыкновенную силу и одновременно всю присущую ему нежность по отношению к «братьям меньшим», сдерживал коня, пока Джэн садился в седло. Почуяв тяжесть, конь заржал и взбрыкнул – его ноздри раздувались, а умные глаза были переполнены страхом и негодованием. Молодые люди устали, взмокли и перепачкались в грязи – уздечка беспощадно врезалась в шею животного, дивная грива спуталась и потемнела от пота... Мэри сидела, крепко ухватившись за ошейник Китры, взволнованно сжимая кулачки. Наконец, конь встал на дыбы, потом резко вскинул задом – и Джэн вылетел из седла. Одновременно конь ударил Джона в плечо с такой силой, что тот упал навзничь.
Мэри со слабым криком вскочила. Непобежденный конь затрусил в дальний конец загона, а девушка распахнула ворота и бесстрашно подбежала к молодым людям, распростертым в пыли. Джэн, присев и мотая головой, как пьяный, увидел, что Мэри, опустившись на колени без всякого почтения к своим юбкам – что было для нее так нехарактерно, – пытается помочь Джону подняться.
– С тобой все в порядке? – спросил Джэн, медленно поднимаясь на ноги. Джон, наконец, сел, держась за правое плечо и морщась от боли. Побледневшая Мэри, расширив глаза, прижимала пальчики к губам.
– Все обойдется. Он задел мое плечо – слава Богу, коленом, а не копытом. Удар пришелся вскользь. Думаю, это просто ушиб. Прочь, Китра, прекрати меня умывать! Благодарю, Мэри, мне уже лучше. Я в порядке, Джэн, – нужно поскорее поймать жеребца, покуда бедняга не запутался в поводьях.
Они быстро загнали коня в угол загородки, и Джэн твердо сказал:
– На сегодня довольно. Сейчас я отведу малыша в стойло. А ты пойди к матери – пусть она осмотрит твое плечо. Ты ведь проводишь его, Мэри? – было заметно, что последние слова он произнес неохотно и с какой-то затаенной печалью – ведь Мэри ни на мгновение не сводила глаз с Джона, переживая лишь за него, и даже не поинтересовалась самочувствием Джэна после падения. – Отгони Китру – он тянет Джона за рукав и причиняет ему боль.
Джэн грустно смотрел, как удаляются Мэри, Джон и собака. Жеребец к этому времени уже совсем успокоился, видимо, обессилев от накала страстей – теплая морда вдруг ткнулась Джэну в плечо. Конь подул юноше в шею, а затем попробовал на вкус его волосы, что пробудило Джэна от мрачных раздумий.
– Ну что, малыш, пойдем – я дам тебе свежего сена, – он склонился и поднял с земли бархатную шапочку. Затем, повинуясь внезапно нахлынувшему чувству, смело обнял жеребца за шею. Сперва тот хотел отпрянуть, но совладал с собой, успокоился и вновь подул Джэну в шею – на этот раз почти нежно. – Ах, так ты меня все-таки любишь? – спросил его Джэн. – Но всегда приходится нелегко, когда любовь борется с другим чувством – у тебя с любовью к свободе, а у меня... – он запнулся. – Ничего, мы победим, малыш. Я клянусь тебе! Пойдем-ка, дружок, домой... – и он повел коня к конюшне.
- Предыдущая
- 17/90
- Следующая
