Любовник в отставке - Алешина Светлана - Страница 20

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая

— Это жена профессора Бархударова, — с неким трепетом в голосе пояснила Мария Ильинична. — Наша соседка бывшая. Замечательная, я вам скажу, женщина. Своих детей ей бог не дал. Вот она и была привязана к Дашеньке, все возилась с ней. Когда Дашенька маленькая была, читать ее учила. Она сама-то образованная, в театре нашем работала, пела хорошо всякие песни народные. Вот Даша к ней и тянулась. Я ж говорю, она умная у меня была. А Ирина Владимировна — так ее звали — все время ее к себе в дом приглашала, угощала, с собой гостинцы давала. И муж у нее очень умный был, его все у нас знали, весь город. Они богато жили. У них в доме так интересно было, много вещей всяких дорогих… На стене, помню, нож висел какой-то старинный, на цепочке. Цепочка-то, поди, золотая… И вообще, много всяких штучек было. Шкура на полу лежала, вроде как медвежья… Мы у них много раз в доме бывали. Они к нам часто обращались, — с гордостью рассказывала Мария Ильинична, — потому что сами понимаете — хоть и ученый, профессор, а кран починить не сумеет. Вот и приглашал все время Мишку моего то одно починить, то другое. Только вы не подумайте, что мы сердились! — замахала она руками. — Они нам как родные были. Люди, я вам скажу, прекрасные. Никогда без благодарности не оставляли.

Теперь Лариса узнала женщину на фото. Это была Ирина Владимировна Буракова, только на фото она была лет на десять моложе, чем сейчас.

— А где она сейчас, вы не знаете? — спросила Лариса у Марии Ильиничны.

— Она-то? В Тарасов уехала, когда муж умер. Да и чего ей здесь делать одной-то? А там все-таки город. Да и работу она вроде нашла в театре, а потом и вовсе замуж вышла и из театра-то ушла. Она за наш город не держалась, дом кинула и уехала, продавать не стала. Да и кто его купит-то? Сейчас вот, правда, их уже снесли, теперь мы на очереди. Наверно, она приедет квартиру получать. Верно говорят, что деньги к деньгам, — вздохнула она. — Ирина-то Владимировна всю жизнь богато прожила, в городе теперь в шикарной квартире живет, теперь здесь еще одну получит. А мы до смерти в лачуге ютиться будем.

— А вы откуда знаете о жизни Бархударовой в Тарасове?

— Поздравления все время от нее получаю, — мотнула головой мать Даши. — К Новому году и к Восьмому марта… И сама поздравляю ее, а как же. Да и когда Дашеньку-то убили, я ей первым делом позвонила в Тарасов, у меня ее номер есть. Она сразу же приехала, на похороны пришла… Правда, без мужа. Он тогда, как на грех, ногу подвернул, хромал. Она говорила, даже с палкой ходил. А Ирина Владимировна сама была из-за Даши горем убитая, словно дочь родную хоронила.

Лариса уже не слушала ее. Она думала о том, сколько в этом деле совпадений и случайных связей. Или это не совпадения, а обычные факты, которые легко укладываются в логическую цепочку, стоит только немного напрячь мозги?

Ларису невольно охватила дрожь, как бывало всякий раз, когда она чувствовала, что в состоянии докопаться до истины. Вот и сейчас у нее было такое ощущение, что стоит повернуть несколько раз какой-нибудь рычажок в голове в определенном направлении, и все факты встанут по местам. И тогда абсолютно все станет ясно. Но пока «рычажок» крутился со скрипом и никак не хотел приводить механизм в действие.

Необходимо было спокойно подумать в одиночестве, и Лариса, поблагодарив мать Даши, простилась с ней, потрепав на прощание по щеке очаровательного Эмильчика, который скорчил ей уморительную гримаску, а потом вдруг нежно прижался к ее руке…

Намечавшуюся версию некоего Али Нуретдинова, увы, проверить Ларисе не удалось. Этого субъекта просто не оказалось дома. И никто не знал, где его искать или когда он вернется. По словам соседей, Али часто уезжал по каким-то делам.

Котовой, таким образом, ничего не оставалось делать, кроме как, закончив с делами в Потакове, вернуться в Тарасов. В связи с тем, что она узнала, у нее вставал вопрос о личности Рауфа и его непроясненных отношениях с Дашей Беловой.

Кстати, о самой Даше. Со слов ее матери выходило, что она — замечательная и невинная девушка, коварно соблазненная жестоким, кровожадным злодеем. Но если это так, откуда у нее пять тысяч долларов? Сумма просто немыслимая для простой, необразованной провинциальной девчонки, дочери уборщицы и сварщика, никогда нигде толком не работавшей. От Рауфа? Но тогда действительно похоже, что он отец ее ребенка. Ведь, со слов Назы, Рауф любил Эмиля больше, чем так называемый законный папаша.

Лариса подумала, что при встрече с Павлом Андреевичем Бураковым надо будет попытаться это прояснить. Хотя бы узнать, что он думает о Рауфе. В конце концов, он был его деловым партнером, и они довольно плотно общались. Кто знает, может быть, Павел Андреевич что-то слышал о Даше от Рауфа. Мужчины иногда делятся друг с другом своими личными переживаниями.

К тому же Ирина Владимировна, оказывается, знала Дашу с детства. Она может более объективно дать характеристику этой девушки, чем ее родная мать. А если они поддерживали связь, то и Даша могла по-девичьи рассказать ей о своих любовных делах с Рауфом или Арифом.

Вспомнив об Арифе, Лариса мысленно воспроизвела его картину, увиденную ею в салоне Анны Касьяновой. «Мертвая красавица» сейчас предстала перед ее глазами как наяву. Лариса ясно видела сумбур мрачных и серых красок, лицо Даши с ярко очерченным в страдальческой гримасе ртом. Среди гнетущей серости пробивались яркие вспышки красок — слишком желтые волосы, слишком алый рот. Все выглядело преувеличенно. И застывшие глаза под тяжелыми веками. Глаза, в которых навсегда погас огонек жизни.

«Кто же убил ее? — мысленно спросила себя Лариса. — Кому и чем Даша могла помешать?»

Ответа не было. Котова снова представила себе запечатленное на картине лицо девушки. Лариса не очень хорошо разбиралась в живописи, но могла твердо признать, что Ариф был в определенной степени мастером своего дела. Только почему-то от полотен его веяло смертью…

Тем временем она уже выехала за пределы Потакова. Мимо проносились поля и березовые рощи в зеленом убранстве свежей листвы. Прохладная струя воздуха, проникавшая в приоткрытое окно, приятно обдавала лицо, создавая в салоне автомобиля атмосферу уюта, и успокаивала Ларису, пытавшуюся собрать воедино разрозненные мысли.

Вот уже вдали показался родной Тарасов, освещенный вечерними огоньками. Посмотрев на часы, она решила позвонить подполковнику Карташову и выяснить, не пришли ли материалы на Арифа Гусейнова. Набрав номер и услышав голос Олега Валерьяновича, Лариса тут же спросила:

— Ну что там с Гусейновым?

— Вот так ты всегда — не спросишь, как дела, а сразу требуешь аргументы и факты, — с наигранной обидой отозвался Карташов. — Ты, Лара, не женщина.

— А кто же?

— Прирожденный детектив-любитель;

— Ладно тебе, все шутишь, — отмахнулась Лариса и повторила:

— Что там с Гусейновым? Я до смерти устала.

— Если честно, ничего особенного, — ответил подполковник, посерьезнев. — Он просто мелкий аферист. Поймали его однажды с другими такими же любителями легкой наживы — они переправляли незаконно металлолом из Азербайджана в Турцию. Дружков его посадили, против него же улик не хватило. Да и ничего ценного, что можно было бы изъять, у него не нашли., И кстати, у него был еще один козырь. Оказывается, он разжился справкой из психиатрического диспансера. Медкомиссия его в свое время даже от службы в армии избавила, он получал пенсию по инвалидности. Короче, из медицинской карты следует обычная шизофрения.

— А он действительно шизофреник? — уточнила Лариса.

— Кто ж его знает! — хмыкнул Карташов. — Справка есть — вопросов нет.

— Ты знаешь, на меня он не произвел впечатления шизофреника, — задумчиво призналась Лариса. — Я видела его дважды, причем один раз в момент скандала с Бураковым. И там умалишенным скорее выглядел последний. Хотя, конечно, я не врач и не специалист по творческим натурам. Кстати, ты не слышал ничего об убийстве жены Гусейнова? Правда, оно было совершено в Потакове…

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая