Опьяненные свободой - Журавлев Владимир Борисович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/39
- Следующая
Лена Елисеева чуть шевельнулась.
— Вы нас хорошо учили, наставник! — прозвучал над строем ее удивительный голос. — Мы все помним! Пограничники верны присяге!
И четко кинула ладонь к пилотке. И следом за ней — весь строй. Служим родине!
— Идите обратно, учитель, — сказал неловко Кузьмин. — Мы выбрали свой путь — и уже не свернем. Идите, мастер!
— Куда идти? — прошипел кореец и сморщился, словно от зубной боли. — От своих учеников идти, что ли?! Котт ин!
Старик с тоской оглянулся. Он очень хотел жить.
— Я правильно понял, вы не выполнили миссию? — вдруг произнес один из воинов сопровождения.
Бойцы в серебристой броне спокойно развернули оружие, и Кузьмин с ужасом понял, что сейчас начнется бойня.
Чученов шагнул вперед.
— Поднимите щитки! — с незнакомыми режущими интонациями приказал он.
Перед ними были Чужие.
Марианна мгновенно скинула пояс. Неуловимо качнулась, оказавшись рядом с бойцами. И резко взвизгнула, распрямляясь, древняя сталь. Рядом с ней тут же возник дуновением ветра старый кореец. Он наконец сделал свой выбор.
— Мир под защитой Стража! — с угрозой предупредила она.
Чужой медленно откинул щиток, показав бледное тонкогубое лицо. Белесые глаза холодно уставились на женщину. Потом он что-то резко произнес.
— Говорите по-русски! — посоветовал Чученов. — Страж не прошла посвящения, языком материнской планеты не владеет.
Офицер-Чужой бледно усмехнулся:
— Даже так? Тогда мы легко сметем вас с пути.
— Есть еще дети Болдуина. Не забывайте.
Улыбка превосходства погасла на лице Чужого.
— Гвардия изначального мира признает власть Стражей, — сообщил он. — Страшен гнев детей Болдуина! Материнская планета не вняла предупреждениям — и сейчас получает весьма впечатляющий урок! Страж… Анни-ко?
— Мари-анни, — тихо поправила женщина.
Офицер кивнул, запоминая. Воины, словно получив неслышимую команду, четко развернулись и ушли. Офицер задержался.
— Гвардия уходит немедленно, Страж, — доложил он. — И… Мари-анни… Страж гор сможет принять службу капитана гвардии материнской планеты?
— Вполне может быть. Если останемся живы.
Офицер-Чужой с восхищением глядел на Марианну, и Кузьмин в который раз пожалел Чученова. Вот и Марианна нашла свою судьбу, и Володя здесь явно лишний. Но Марианна-то, нашла, где и когда влюбиться! Да и офицер этот, если на то пошло, тоже не в себе…
— Слушай, коллега! — брякнул Кузьмин. — Убери бронепехоту нафиг, а? Не видишь, что ли, у меня безоружные девчонки за спиной!
Чужой сочувственно глянул на него.
— Невозможно, — сказал он. — Это ваша внутренняя война, и она уже идет. У вашего тайного хода к горам засада. Группа уничтожения начнет стрелять, как только там кто-нибудь покажется. Впрочем… уже начала. Сожалею.
Небо начало рушиться на Кузьмина. Никто и не собирался вести переговоры! Их будут убивать, и он вывел безоружных под пули! А у тайного хода Александра! И все девчонки. И школа юнг… Боль ударила так, что мир померк. А затем наступило прояснение, и все детали видений встали по местам, сложив жуткую картину. И уже ничего нельзя было изменить!
— Слышишь, Серега? — прошептал он онемевшими губами. — Слышишь, трубы поют?…
— Мы успеем, Саша! — лихорадочно сказал Сергей Настащук. — Мы обязательно успеем!..
Маленькие бронированный фигурки стремительно бросились к Золотым воротам, выдергивая из чехлов автоматы. Вырвался из строя кто-то еще — проводником через хитросплетения Города. Но они не успевали! Там, за кольцом стен, среди каменных россыпей и в узких подземных коридорах уже сцепились насмерть с бронепехотой инженеры экспериментальных мастерских, и взвод девчонок-снайперов, и подростки из школы юнг… Что их нунчаки против сверкания выстрелов, против тяжелого грохота брони! Кузьмин видел: крутился бешеной юлой Дед, отмахиваясь разряженным пробойником, врубаясь в темные бронированный силуэты…мелькнуло в последний раз его искаженное бешенством лицо — и ушло в тьму…
— Слава безвестным героям, — беззвучно прошептал Кузьмин.
Секунды плыли, как во сне… Как же так, ребята…
— Саша? — тихо шепнула Александра. — Принимай команду. Не убереглась… Прощай, мой телохранитель. Не оставляй заставу!
Мелькнуло бледное утонченное лицо — и кануло в тьму. Вечная слава…
— Командир! — крикнул по громкой связи Настащук. — Мы удавили их всех, командир!
Он хрипел и плакал от боли, и весь командирский корпус слышал его.
— Нет твоих снайперов, командир! — вдруг ясно сказал спецназовец. — И бронезвена тоже … Лежат мои ребята… все лежат! Собак жалко… помогли…
Он хрипел, плакал, что-то еще пытался сказать… мелькнуло и кануло в тьму конопатое лицо. Вечная слава тебе, Сережка…
А небо все падало и не могло упасть.
— Александры нет! — сказал Кузьмин и выпрямился, заглушая боль. — Властью, данной мне, здесь и сейчас принимаю командование заставой. Так… Женя! Сейчас начнется! Так сделаем то, что должно! К бою, Женя!
Уникален боевой организм командирского корпуса. Разве им нужно командовать?! Кузьмин знал: сейчас цепь командиров рванется на стену щитов. Сократить расстояние! Не дать открыть огонь! Это был их единственный шанс уйти за Золотые ворота!
Сейчас их будут убивать. Но не успеют всех сразу. Потому что каждый командир знает, что надо делать! И уже бежит к Золотым воротам Евгений Гафаров, чтобы дать шанс командирам вырваться из бойни — вырваться и уйти за несокрушимые стены Города.
Противник поднял руку на безоружных — и теперь за это поплатится! Зеленая цепь командиров с ходу перемахнула ров — не зря у него один берег выше другого, ох, не зря! Качнулись назад щиты, приняв удар тел — и замелькали каски, приклады, щиты и — изредка — зеленые командирские куртки. Взвыла и закрутилась безумная толпа, и торопливо побежали через мостик бронированные фигуры, наводя стволы, выискивая цели… Как бы не так, здесь мы еще стоим!
Кузьмин был вместе со всеми и одновременно — над схваткой, отрешенно наблюдая, как складываются в реальность кусочки мозаики его предвидений. Вот вспыхнула суматоха в тылу у бронепехоты. Вспыхнула, затрещала выстрелами — и стихла. У командных БТРов остались лежать тела — в броне и в командирском камуфляже. Командование бронепехоты заплатило жизнями за то, что отдало чудовищный приказ расстрелять безоружных. Разведчики Цветкова сделали, что должно. Внимательное и ироничное лицо Эдика мелькнуло — и кануло в тьму. Вечная слава героям…
Вот прилетела издалека тяжелая пуля снайпера — и капитан Раскин закрутился и упал ничком в ковыль. Бронепехота жестоко карала отступников! Вечная тебе слава, капитан Раскин, учитель всех командиров!
— Кин, — шепнул старик. — Не Раскин. Просто — Кин…
Вот запела, закружилась гибкая смерть в руках Марианны, вот офицер-Чужой прикрыл ее от пуль упругим сиянием… Вот Лена Елисеева, припав на колено, повела свою знаменитую скоростную серию — только лента матносителей летела на траву! И у нее было вовсе не шок-ружье! Импульсное оружие! Сюрприз, бронепехота! Надо же, сколько их! Получайте!..
Мелькнуло и исчезло лицо Володи Чученова. Тихий интеллигентный Володя ушел так же, как и жил — незаметно. И достойно.
— Вечная слава! — шептал Кузьмин, сбрасывая с моста пехотинцев. — Вечная слава, ребята… больше ничего не могу для вас сделать…
Командиры, оставшиеся на ногах, сбились к плечу плечо. Зеленое пятно в море щитов и брони пробивалось к мостику — и уменьшалось, уменьшалось…
Офицеры удержали мостик до того момента, как, словно раскрытые мощным пинком, распахнулись Золотые ворота, и на дорогу вырвался «гепард» Жени Гафарова, грозная боевая машина далекого послезавтра. За блистером качалась в управляющей подвеске одинокая фигурка — Гафаров повел машину в бой в одиночку.
— Женя, прикрой отход! — взмолился Кузьмин.
«Гепард» злобно рявкнул, выкинул манипуляторы и прыгнул через ров. Сюрприз, бронепехота! Порты лобовых пушек сверкнули сиреневым, и перед взбесившейся машиной задымились оплавленные щиты. Сюрприз! Импульсные пушки Лены Елисеевой мстили за порушенную судьбу своей создательницы!
- Предыдущая
- 38/39
- Следующая
