Опьяненные свободой - Журавлев Владимир Борисович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/39
- Следующая
А славное бандитское прошлое цинично намекает, что за разборки на Сортировочной последует ответ. Симметричный. Где-то по Городу ударят обязательно — но где? Грузы — это жизнь. Встанут составы на другой станции? Туда не достать. То есть, достать-то можно, но убьют сразу, потому что чужие сферы влияния. Сам Город? Это вряд ли. Командиры на посту!
Грузы — жизнь… но энергия — тоже жизнь. Город светлого послезавтра жрет электричество за троих. С электросетями вроде дружба и мир, в одной все-таки команде, но в столице передел власти, где сейчас та команда, ау…
И Кузьмин соединился с главным инженером экспериментальных мастерских. Мастерские занимались «жуками», к энергетикам отношения не имели, но это все ерунда. Они там все лысые и умные, разберутся, если захотят.
— Сеня, вопросы есть? — сразу спросил он. — А то я вас сейчас загружу, все вопросы разом позабудешь — потому что сотня новых появится.
Сеня, в миру Семен Адамович Дроздов, умоляюще вскинул руки:
— Но нас нельзя загружать! Мы же тут запускаем автономное питание для Города! А то…
— А то что? — машинально спросил Кузьмин.
— А то система почти закончена, но ребят отозвали в столицу, и все гниет.
— Ага. Ну… вот и занимайтесь. Я то…
— А то что?
— А то обрубят нам кабель скоро. Будете свои уникальные станки от свечки запитывать.
— Пусть попробуют только!
Лицо главного инженера неприятно закаменело. Кузьмину почему-то сразу припомнилось, что конструкторы экспериментальных мастерских уже давно чем-то там поголовно увлечены, то ли деревянными мечами, то ли боевыми посохами. И это элита, интеллектуалы Города. Тоже чувствуют приближение суровых времен?
— Сколько дней займет доводка системы автономного питания?
— Да мы давненько уже занимаемся, так, по вечерам. Так что все сделали, в общем и начерно. Осталось немного, но самое трудоемкое, сам понимаешь, всякую грязь вечно на потом оставляем… Ну, если встанем все вместе, дружненько, да если с робототехниками Крафта, то в пару смен уложимся. Да только кто ж нам даст робототехников снимать! Сами по вечерам возимся, в свое якобы свободное время…
— Знаешь что? — хмуро сказал Кузьмин. — Властью командирского корпуса снимай всех, кого посчитаешь нужным. Прямо сейчас.
— Ого! — прокомментировал главный инженер.
И тут погас свет. Печально мигнули и почернели мониторы.
— Информаторий, резерв! — заорал Кузьмин, ударяя по аварийной клавише.
Освещение медленно восстановилось, засветились значки видеоконференции. Нехотя, непривычно медленно, загрузились службы Информатория. Только все равно это была катастрофа. Аварийный резерв — это освещение коридоров и защищенных помещений, это бесценный Информаторий, это пожарные и аварийные службы — это очень много! Но далеко не все. И очень ненадолго.
— Командир, а нам резерва на монтаж не хватит! — сообщил вновь проявившийся на экране Дроздов. — И… что случилось?
— Ответный удар, — буркнул Кузьмин. — Это… черт! Слушай, у вас непрерывные циклы есть? Нет? Это хорошо. А где есть? А то я сейчас думаю по сотне векторов…
— У Нецветаева, естественно, непрерывный цикл, — подумав, сообщил Дроздов. — В биоцехе аналогично. У Шестакова сейчас крутится установка по выращиванию структур крыла, кто б еще понимал, что это такое…черт! Саша, если есть возможность, кидай на них линию.! У них же Шестаков с ребятами на луче летает!
— Сейчас летает? — похолодев, спросил Кузьмин.
— Да кто ж их знает! Они и не слазят с неба, фанаты же!
— Нет у меня сейчас линии, — пробормотал Кузьмин и рванул из кабинета.
Смысла-то большого куда-то бежать не было. Что могло случиться — случилось уже. Но иначе сгорели бы мышцы и остановилось сердце.
А в зеленой зоне ослепительно сияло солнце. Возбужденно шумели люди. Мелькнула стремительная Александра с пятеркой Деда — во внутренний заповедник. Кузьмин рванул следом. Поздно! Заранее надо было думать, а не бегать сейчас без толку!
На гранитных зубах скального массива осторожно ползали скалолазы-подростки из горноспасательного отряда, снимали неподвижное тело. Трепетало на ветру разорванное прозрачное крыло.
Кузьмин мучительно скривился. Ударило болью сердце. Эх ты, горный орел! Что ж не удержался?! Не спасло тебя высокое небо!
Подбежал Женька Бодров, «горный орел».
— Саша, мы ничего не могли сделать! — сказал он. — Мы его до последнего сопровождали. Вся пятерка рядом была. Мы аппаратуру контроля тащили, а он на «призраке»…
— Почему он разбился? — резко спросил Кузьмин. — Это же дельтаплан? Он же в режиме парашюта может, вы сами говорили!
— Это не дельтаплан, — неуверенно сказал Бодров. — Это же «призрак», уникальная вещь, даже не близкого будущего, а очень неблизкого… как объяснить-то? Энергонапряженная структура? Шеф в луче летал. В широком, но луче. А «призрак»… есть энергия — есть структура. Нет энергии — он схлопывается. Аварийный режим мы не конца… в общем, так летали. У него крылья не зафиксировались. Ребята его подхватить пытались, немного побились, но это так… мелочи…. Как жить-то теперь, а, командир?
Шестакова наконец опустили на склон. Кузьмин заглянул в худощавое, иссеченное ветрами лицо создателя завода дельтапланов. Что ж ты, орел? Как без тебя?
Александра убрала в медицинскую сумку свои тестеры, еле заметно качнула головой. Понятно.
— Командирскому корпусу — рассредоточиться по аварийной схеме! — приказал Кузьмин по системе связи. — Боевые пятерки — полная готовность.
Дед, стоявший рядом, кивнул, и его пятерка сорвалась с места. Должно быть, за оружием, потому что пятерка Деда — боевая.
— Саша, ты… иди, — сказал Женя Бодров. — Мы сами здесь… А на тебе весь Город.
Женя отвернулся и заорал водителю «жука», который пытался провести машину сквозь скальную россыпь. Понятно.
В кабинете Гробова с экрана терпеливо смотрел какой-то незнакомый мужчина.
— Биоцех встал, — сообщил он. — Энергия где?
— Отрубили на подстанциях.
— Понятно. Давайте резерв, у нас непрерывный цикл.
— У вас какое образование, что не понимаете? Энергии — нет!
— У меня тысячи голов на кормлении! — рявкнул ответно мужчина. — Вот это я и понимаю! Кормоцех стоит! Вы думаете, мы тут руками все делаем?!
— Энергии нет, — холодно повторил Кузьмин. — Предлагайте варианты.
Все же он был неплохим человеком, этот незнакомый начальник биоцеха. Выбросил из головы все, не относящееся к делу, и действительно подумал.
— Можно вручную, — сообщил он. — Но у меня столько народу нет.
— Забирайте всех операторов зеленой зоны, властью командирского корпуса, — решил Кузьмин.
— Только долго мы все равно не протянем! — предупредил мужчина. — Так что побыстрее там.
— Что побыстрее? — завелся с порога доктор Нецветаев. — Кому-то отдаете резерв? А сады могут и так расти, да?!
Кузьмин поморщился и приготовился слушать. По какой, интересно, причуде Информаторий пропускает этого скандалиста в защищенные помещения?
Нецветаев орал долго, бессвязно и отвратительно. Он обвинял всех во всяческих гнусностях, он сам вел себя гнусно, ябедничал, оговаривал, шантажировал… а Кузьмин подумал, что доктор ведь ничего не требует лично себе. Он просто без своих садов не может жить.
Нецветаев наконец выдохся и рухнул в кресло.
— Вы, командиры, поманили меня обещаниями, — тихо сказал старик. — Я вам поверил. Я бросил институт, исследования, я все отдал Городу! Так… выполняйте же свои обещания! Иначе я…
Доктор стыдливо отвернулся и заплакал.
— Будет энергия, доктор, — пообещал Кузьмин. — Вы идите к себе, успокойтесь. Командиры понимают, что такое долг.
— Помните, вы обещали, — сказал Нецветаев и ушел, хватаясь за стены.
Кузьмин включил связь. Помолчал, собираясь с духом. Нанести удар? Он понимал, что последует. Удар ответный. Война. Конец Города. Не наносить удара? Коллапс. Смерть Города.
— Боевые пятерки. К бою. И… ты слышишь меня, Женя Бодров? Нам нужны «призраки». Я отдам на них весь резерв.
- Предыдущая
- 28/39
- Следующая
