Шестой уровень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/91
- Следующая
— А чего ты, собственно, хочешь?
— Да понять я хочу, хочу понять, кто нас предал? — Александр снова зашагал но камере.
— Да кто угодно мог... — тихо сказал Веня.
Это была мысль простая, но страшная.
Выходило, что вот здесь, среди них, и есть предатель.
Ребята невольно переглянулись, и почему-то все сразу же отвели глаза. Это было противно — думать, что кто-то из них подлец. Но и не думать так тоже нельзя было. Им надо было докопаться до первопричины. Им вообще сейчас надо было на кого-нибудь излить свою бессильную злость. К цели они не приблизились ни на миллиметр, а уже сидели в японской тюрьме, и что им светило впереди — один Бог ведает.
— Что ты хочешь этим сказать? — наконец с угрозой в голосе выговорил Кирюха.
— Погоди, Кирилл, — остановил его Турецкий. — Веня прав. И, как это ни противно, мы сейчас должны все выяснить.
— Да как выяснить, как?! — раскричался Кирюха. — Вы что, оборзели совсем?! Своих уже подозреваете?! Ты что, нам не веришь? Да мы друг друга не первый день знаем! Мы что тебе— наемники какие-нибудь?! Мы — команда, друзья! Я терпеть не могу громких слов, но каждый из нас за друга...
— Знаю, — перебил Турецкий виновато.
— А вот мы тебя почти не знаем, — вдруг сел на пол и исподлобья посмотрел на Турецкого Веня.
Турецкий громко сглотнул.
Он понимал, что сейчас нельзя оправдываться, нельзя вообще никак реагировать на это отчаянное обвинение, надо пропустить его мимо ушей. Но не смог.
— Я старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России. И заместитель директора секретной организации при ООН «Пятый уровень», которая борется с терроризмом, незаконной торговлей оружием наркотиками и прочей гадостью. Это — строго секретная организация, тайна тайн. Об этом не знает даже ваш Савелов. Если ты сейчас скажешь об этом японцам... Веня и остальные ребята потрясенно молчали. — Но кого нам подозревать? Кто еще про нас знал? — наконец спросил Веня. А, не дождавшись ответа, констатировал: — Никто.
— Значит, так, отбросим эмоции — выясняем все по порядку, — сказал Турецкий. Лицо его стало бледным и жестким. Губы сжались в тонкую щелочку, слова выговаривались с трудом, словно тяжелые камни выкатывались. — Произойти это могло только здесь, в Японии.
— Почему?
— А ты много японских шпионов встречал в России?
Молчание было ответом.
— Значит, только здесь. Давайте выясним, кто это мог сделать, прокрутим все наше время по минутам...
— Да мы все время были вместе! — снова закричал Кирюха и осекся.
Теперь все вспомнили, что нет, не все время, что даже очень часто то один, то другой пропадал из поля зрения остальных.
И так получалось, что у каждого, буквально у каждого было время заглянуть в ближайший полицейский участок и там...
— Блин, — прошептал Кирюха, — я сейчас сблюю... Как это подло... Все это — подло! Я не хочу искать предателя, я не верю.
— Нет, так мы вообще ничего не сообразим, — махнул рукой Веня. — Я думаю, надо идти с другой стороны: если кто нас и продал, то не за бесплатно. Значит... — и он многозначительно посмотрел на невидимого и неслышимого Митяя.
Кирюхины глаза сузились. Он был неудержим в гневе. Словно пелена падала — он только ненавидел, и больше ничего. Оправданий он не слушал.
Александр уже догадывался, что сейчас может произойти, поэтому перегородил дорогу надвигающемуся на Козлова Кирюхе.
— Ах ты, сука продажная, — процедил Банковский, — ах ты, бизнесмен хренов, друзьями торгуешь?
И действительно, все складывалось одно к одному: долгов в России понаделал кучу вообще был какой-то скользкий последнее время, на машине «сэкономил»...
— Да не я это! — закричал, вскакивая, Козлов, — вы че, с дуба упали?! Вы о чем еще тут рассуждаете, если и так все ясно! Гладий нас заложил! Васька — хохляцкая рожа! Мусульманин он, видишь ли! А вы знаете почему?
Да он в Чечне на стороне бандитов воевал — это вы знаете!? Он там и мусульманство принял!
Ребята остолбенели.
Этого они не знали. Вспомнили теперь, как осекся Гладий, когда Савелов пригрозил про Чечню рассказать. Выходило, если Митяй говорит правду, Гладий на чеченской войне стрелял в них! Был на стороне бандитов! Лупил из укрытия. Подкладывал мины. Поджигал танки. Нападал в темноте. Может быть, именно он положил в землю их лучших друзей. И теперь вот решил отомстить, как приказали ему чеченские фанаты. Именно им отомстить, ребятам. Ведь они прошли чеченскую мясорубку от и до.
— Ты откуда знаешь? — спросил Александр. Он не верил, что Гладий предатель, это было бы слишком просто.
— Да он сам мне рассказывал. Говорит — нечестная война была, а я всегда на стороне справедливости!
— Вот же сука! — выдохнул Барковский. — Он и тут все про честность талдычил! — Теперь он переключил свою злость с Козлова на Василия. — Да, братцы, он же нас в эту трубу и завез! А там уж нас тепленькими...
— Нет, ну надо же — какая падла! — растерянно произнес Веня.,— А откуда он вообще к нам примазался?
— Петька его посоветовал... Вот гад, сам ведь не поехал... — Ну ты еще и Петьку сюда примажь!
— Да пошел он...
— Стоп! — закричал зычным голосом Александр. — Отставить разговоры! Так мы и до чертиков доболтаемся!
— Но это же Гладий, падла буду! — уже вовсю разошелся Козлов. — Он мне сразу не понравился! Я его, суку, носом чую!
— Тоже мне — кобель! — разозлился Веня. — Что ж ты раньше молчал?!
Уже не помогало и то, что пар был выпущен в отсутствующего Гладия. Уже все смотрели друг на друга зверем. Еще минута — и началась бы жестокая потасовка.
— Все! Ладно, Гладий так Гладий! — махнул рукой Александр, но так резко, что все действительно замолчали. — Нам теперь надо о себе подумать.
— Ну если он нас заложил, то мы теперь у них на ладошке полностью, — обреченно сказал Кирюха. — Теперь они нас раскрутят, как хотят, а захотят — и вовсе кончат. Кто мы? Никто и ниоткуда. Перекати-поле. Родина, сами знаете, от нас откажется сразу же! Еще и прибавит чего-нибудь, чтоб уж окончательно от нас избавиться.
Эту горькую истину все и так знали, мог бы и не говорить. Но почему-то именно от этих жестоких Кирюхиных слов как-то стало у ребят легче на душе. А чего, действительно, теперь надо надеяться только на свои силы. А силы у них пока еще есть. Есть еще порох в пороховницах. Ну, подумаешь, японская тюрьма. В наших, поди, страшнее.
Турецкий уловил эту перемену в их настроении.
— А вот что, ребята, — почти весело сказал он, — давайте-ка лучше представим на минуту, что нас выпустят...
— О-о-опля... — Кирюха снова встал на руки, но теперь это был издевательский жест, мол, ты загнул командир — клоун прямо, циркач.
— Вот, блин, Кирюха, за что тебя не уважаю, что ты старших по званию не слушаешь! — раздраженно сказал Козлов. Он теперь имел право голоса и пытался к Турецкому подлизаться.
— А ты вообще молчи, ворюга, мы еще до тебя не добрались, — ответил, стоя на руках, Барковский.
— Они капитана куда-то увезли, — уже не обращал внимания на их перебранку Александр. — Вот теперь его найти будет непросто. Вот теперь задачка посерьезнее той, что с дрожжами и дерьмом.
Барковский встал на ноги.
— А ничего сложного,— сказал он бодро. — Надо только встать посреди улицы и смотреть, кто длиннее японцев, — это, ясное, дело, иностранцы. А иностранцев здесь не так уж много...
— Почему? — вообще не понял логику мысли Козлов.
— Да потому что все японцы коротышки, ты-то уж со своим расистским взглядом обратил бы на это внимание, — вставил Веня.
— А-а, вон чего, — лениво улыбнулся Митяй. — Шутки шутишь...
— Нет, сейчас рыдать начну!
— Вот молодец, Барковский, уважаю, — еле слышно сказал Александр, но так, что все невольно затаили дыхание.
— То есть? — поторопил интригующе замолчавшего капитана Веня.
- Предыдущая
- 30/91
- Следующая
