Шестой уровень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая

   В этот зимний вечер священник исповедал всех их, они постояли у могил со скромными обелисками, обнажив головы. Попрощались с друзьями. И каждый подумал, что может очень скоро с ними встретиться.

   А когда вышли в близлежащий парк, вдруг стало так весело, легко и свободно на душе.

— Э-ге-гей! — вырвалось у Андрея из груди. — Э-ге-гей!

И он как мальчишка, скатился по накатанной ледяной дорожке с холма.

   Что тут началось! Кирюха последовал за ним, но не на ногах, а на пузе. Козлов съехал на собственном заду. Сотников кувырком.

   Они затеяли веселый бой снежками, катались по пушистому покрывалу, словно дети, хохотали и пыхтели, потесненные дети с санками смотрели на этих взрослых людей с раскрытыми ртами.

   — Поберегись! Э-ге-гей! — кричал Андрей и скатывался с горы снова и снова.

   Скоро и детишки перестали их бояться. Куча мала была веселой и беззаботной.

   Уже промокли насквозь, а все хотелось дурачиться и хохотать.

   Андрей снова покатился с горы вслед за девчонкой на новомодных санках с рулем.

— Догоню! Э-ге-гей!

   Девчонка крутанула рулем, - и санки перевернулись прямо посреди горки.

   Андрей понял: еще секунда — и он налетит своими тяжелыми ботинками на девчонку. Но он был солдат, десантник, поэтому сгруппировался и перед самой распластанной на льду девчонкой взлетел, поджав ноги.

  Девочка этого не ожидала, она вскочила, и Чесноков задел ее плечо носком правой ноги.

   Когда открыл глаза, увидел, что вокруг него сгрудились все — Кирюха, Веня, Митяй, дети. Он сначала не понял, как -они вдруг оказались все рядом. Но потом понял, что потерял сознание, на минутку выпал из действительности.

Из-за чего?! С перепугу, что ли?!

   Он вскочил на ноги и тут же свалился, как подкошенный.

Правая нога не держала.

— Лежи! — заорал Кирюха. — Дай глянуть.  

Он закатил штанину Андреевых брюк и тихо свистнул.

— Чего там? — растерянно спросил Андрей.

— Перелом, — выговорил Кирюха.

— Да ты что?.. — не поверил Чесноков.

— Открытый, — сказал Кирюха, как отрубил.

   — Как глупо, — сказал Андрей, и губы его задрожали от досады, обиды, безысходности...

   Заскучать, а тем  более умереть с голоду Турецкому не пришлось.. На следующий день приехал к нему Меркулов.

   — Ого, — сказал с порога, — чистота, жареной картошкой пахнет, календарь новый повесил. А это что — белье в прачечную собрал?

— Собрал, — почему-то виновато улыбнулся Турецкий.

— Ну пошли, по дороге и поговорим.

   Турецкий взвалил на плечо тяжеленную сумку с бельем и с натугой сказал:

— Не пошли, а поехали. Я этот тюк на себе таскать не буду.

— Тяжело? Давай подсоблю.

— Нет, Костя, не тяжело — неудобно как-то.

   — Знаешь, у меня родственница вышла замуж за медеплавильщика, есть такой городок — Красноуральск. Вот там они живут. Так этот муж за водой в колонку по ночам ходил, чтобы мужики местные не увидели. Такие у них домостроевские традиции.

   — Значит, я тоже домостроевец, — спускаясь по лестнице, потому что лифт не работал, сопел Турецкий.

«Жигуленок» завелся с пол-оборота, что называется.

   —  А! — победно сказал Турецкий. — Месяц его не трогал, а вот на тебе — сразу зафырчал.

   И в экстазе уверенности Александр вжал в панель кнопку подсоса. Зря он это сделал. Мотор чихнул и заглох.

   Турецкий снова вертанул ключ в замке зажигания. Стартер визгливо прокрутился, а мотор на его старания не ответил взаимностью.

— Сколько она у тебя? — спросил Меркулов.

— Не в возрасте дело. Взял по - дешевке, теперь мучаюсь.

   — Мгм, — кивнул Меркулов. — Ты убери подсос. Пусть стечет, и так перекачал.

   — Не, я ее знаю, она любит пожрать. Куда там какому-нибудь «порше»! Она у меня на сто километров двадцать литров сжигает за здорово живешь.

Он снова вертанул ключом. Тишина.

— Холодно просто, — пожаловался Турецкий на погоду.

   — Десять градусов, — слишком серьезно согласился Меркулов. — Ты на нее подыши.

   Это сначала они балагурили. А когда аккумулятор уже даже не - в силах был провернуть стартер, когда Турецкий, помотавшись по двору, нашел какого-то доброхота и тот подогнал свою «Волгу», давая «жигулю» «прикурить», когда и это не помогло, вот тогда шутить они перестали. Холодновато было шутить. Как-никак час просидели.

— Другая машина тебе нужна, — сказал Меркулов.

   — Не сыпь мне соль на раны, — зло огрызнулся Турецкий. — Прям сейчас пойду и куплю. Что там у нас в наличности? Пятьсот тридцать тысяч? Ну, видишь, вон продавцы в очередь выстроились.

   Он вытащил из багажника сумку с бельем, с досадой хлопнул дверцей и двинулся прямо через глубокий снег.

   Меркулов догнал его, снял с плеча сумку и помог нести, взявшись за одну ручку.

— Я серьезно, — сказал он.

- Чего серьезно? — не понял Турецкий.

— Про машину. Ты сейчас человек свободный, поезжай во Владивосток, купи себе приличного «японца».

   Турецкий посмотрел на друга. Нет, тот не шутил. Ага, значит, вон он зачем пришел.

— Я в прокуратуре больше не работаю.

— Потому я и предлагаю тебе прогулку. Турецкий поставил в снег сумку:

— Ладно, Костя, чего там? Не темни.

— Правда, съездишь за машиной, командировочные получишь, еще и зарплату.   ......

— Какую зарплату?

— Пятьдесят пять тысяч долларов. Турецкий присвистнул:

— Надеюсь, Родину продавать не надо?

— Нет, спасать.

  Турецкий закурил, хотя на морозе курить — какое удовольствие.

— Во Владивосток?

— Да. Ну, может, чуть подальше, — уклончиво ответил Меркулов.

— Куда ж дальше?

— В Японию.

— А что там?

   — Там, брат, сейчас все важнейшие интересы России сошлись. Так мне кажется.

   —  Согласен, — улыбнулся Турецкий. — Но сначала белье сдадим в прачечную.

* * *

   Меркулов знал мало, только в общих чертах: какая-то секретная, сверхсекретная операция ГРУ. Что-то там надо найти, кого-то вывезти. И команда подобралась отличная. Турецкого собирались ввести в неё в качестве опытного профессионала-следователя. Кроме того, был опыт работы в «Пятом левеле». Но это было до вчерашнего вечера. А вот вчера командир группы сломал ногу. Случайность, досадная случайность. Но операцию откладывать нельзя. А значит, Турецкому предстоит быть в этой группе еще и командиром. У Саши ведь есть опыт подобной работы. Он уж сообразит по ходу дела, что и как.

   — Знаешь, — сказал Турецкий. — Одна загвоздка: я японского не знаю.

   — А в команде никто его не знает, — «успокоил» Меркулов. — Зато ты английским владеешь, выкрутишься.

— И ты считаешь, что уговорил? — спросил Турецкий.

   Меркулов знал уже этот ироничный тон. Слишком хорошо знал — за этим обычно следовал твердый и необратимый отказ.

   —  А я тебя не уговаривать пришел, Саш, это, считай, приказ, чрезвычайно важное и опасное задание.

   — Да брось, Костя, с каких пор прокуратура занимается разведкой?! — отмахнулся Турецкий.

— Вот, понимаешь ли, бывают чудеса.

— Ну так объясни, что за чудо?

   Меркулов потрогал свой нос, словно измерял им температуру общения. Как-то непривычно пристально поглядел на Турецкого и сказал:

— Это внутреннее расследование, оперативная работа прямо в ходе этого расследования... Что-то неладно, понимаешь, Саша, неладно в Датском королевстве.

— Ну ты совсем туману напустил!

   — Так и есть — сплошной туман. Ты ведь догадываешься: что никогда не может случиться, обязательно произойдет в России.

— Глубоко, — снова иронично улыбнулся Турецкий.

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая