Воздушные стены - Хэмбли Барбара - Страница 24
- Предыдущая
- 24/68
- Следующая
– Но он не такой! – запротестовала Джил горячо. Воспоминания пронеслись в ее разгоряченной голове, а неосторожные слова сорвались с губ. Она вспомнила Ингольда, стоящего в бриллиантовом волшебном свете и сдерживающего метель и темноту в заливе, пока стража не провела Тира и Альду в Убежище; старик брел через тоннель звучащей темноты, окруженный Рунами Власти, которые никто, кроме него, не мог видеть. Она видела выражение его глаз, когда он передал ей свой светящийся посох и попросил ее прикрывать его спину. – Он никогда не будет служить злу, никогда не употребит во зло свою силу. Могут быть хорошие и плохие колдуны, так же, как хорошие и плохие люди...
Джованнин подняла темные красивые брови, и Джил умолкла на полуслове. Ее щеки внезапно вспыхнули гораздо сильнее, чем это могло быть от лихорадки. Она была рада, что окутана тенью.
– Извините, – пробормотала она в замешательстве. – Я говорила непочтительно. Все, что вы сделали, было милостью для меня.
«По крайней мере уже десять лет, – успела подумать Джил, – никто из простолюдинов не обрушивался так на Джованнин Нармелион».
Но аббатиса промолчала в ответ. Странный свет был в ее задумчивых глазах. Когда она заговорила, ее сухой, надтреснутый голос был добр.
– Вы мне нравитесь, дитя мое, – сказала она. – Вы – храбрый воин, так же, как и ученый. Вы видите цель и стремитесь к ней. Ваше сердце искренно и в учености, и в бою, и в любви. Такое сердце может страдать от ран и способно на беспредельное добро и беспредельное зло. Но оно не может быть куплено или запугано, – она подняла свою руку, и холодные как лед пальцы коснулись щеки Джил. – Я пришлю вам церковные записи, если вы этого хотите, и кого-нибудь, чтобы их перевести. Знание – это мой дар вам, как и последствия, которые эти знания принесут.
Она подняла свою костлявую руку, и Джил, преклонив колено, поцеловала темный ободок епископского кольца.
Позже, прогуливаясь по казарме, чтобы разогнать болезненную сонливость, Джил подумала, что ее разговор с аббатисой тоже был сном. Но после ужина в казарме появилась Минальда с тяжелой книгой, которую, как она объяснила, леди Джованнин попросила передать Джил-Шалос.
– Я пришла проведать вас, – объяснила она, усаживаясь в ногах.
Сквозь дверь Джил слышала шум отправляющейся в ночной дозор стражи – скрип кожи, слабое бряцание пряжек и тихую болтовню Мелантрис. Минальда положила руку на застежку переплета.
– Что это?
Джил коротко объяснила свое желание найти что-нибудь о происхождении Убежища и узнать какие-нибудь тайны.
– Я имею в виду, – сказала она, – что Убежище таит гораздо больше загадок, чем это кажется на первый взгляд. Откуда берется вода в фонтанах и отхожих местах? Даже если Убежище было построено над подземной рекой, вода ведь не течет вверх? Или почему в большинстве помещений воздух всегда свеж, и почему он не застаивается? Каким оно было изначально? Я знаю, что Убежище было построено три тысячи лет назад Дейром из Ренвета, во времена первого нашествия Дарков, – она продолжала. – Но сколько времени ушло на это? Где все находились, пока оно строилось? Ведь его начали строить тогда, когда появились Дарки! Может, сначала они не представляли такой опасности?
– Нет, – ответила Альда просто. – Потому что их Гнездо в двадцати милях отсюда. Ты же знаешь.
Джил вспомнила наклонные плиты черного камня среди чахлых лесов и содрогнулась.
– И потом, – продолжала она, – ты и так уже рассказала мне больше, чем я об этом знала. Я слышала, что волшебство в прежние времена сильно отличалось от теперешней магии. Не знаю, что это значит, но точно знаю, что несколько веков назад здесь было колдовское место, что-то вроде Храма колдунов. Раньше они были во многих городах, а не только в Кво, так что, может быть, так было и здесь. Руди говорит, что эти стены насквозь пропитаны волшебством.
При упоминании имени возлюбленного щеки Альды покрылись ярким румянцем, и Джил спрятала улыбку. Много раз эта темноволосая молодая женщина напоминала ей первокурсницу, которую она когда-то учила. Она была мила, застенчива и очень неуверенна в себе. Трудно было поверить, что эта женщина с мягким голосом прошла через огонь и воду, видела гибель мужа в горящих руинах разрушенного битвой Дворца, что она вступила в бой с силами ночи, вооруженная только одним факелом и своей отчаянной храбростью. Она была королевой Дарвета, настоящим повелителем Убежища, и сидела сейчас на неприбранной койке, скрестив ноги под своей многоцветной крестьянской юбкой.
– Тем не менее аббатиса предложила мне книги, чтобы я могла найти ответы, – сказала Джил, приподнимаясь на своих подушках. – Гнифт уже сказал, что занятия и тренировки стражи отсрочены по крайней мере на три недели. Наверное, он прав, – добавила она, с сожалением щупая свое перевязанное плечо. – Ты не знаешь, кто мог бы помочь мне прочитать записи и обучить языку?
– О, я могу сделать это, – воскликнула Альда. – Мне не составит труда. Я знаю старовосский язык, а также староцерковный, который очень сильно от него отличается. Ты знаешь, впервые я смогу быть полезной, и мои знания по-настоящему пригодятся.
Джил с минуту удивленно разглядывала ее сквозь мрак казармы.
– А что ты изучала?
Альда пожала плечами.
– Вышивку, пение, разные стихотворные стили. Однажды я вышила целый гобелен – о Шаминфере и Сириандис, знаменитых влюбленных, – но чуть не сошла с ума, пока не закончила, и больше за гобелены не берусь. Что еще? Танцы и игру на арфе и цимбалах. Кое-что о Королевской власти и немного истории. Я ненавидела историю, – добавила она со смущенным лицом.
– Как и большинство людей, – успокоила ее Джил.
– Только не ты, – изящные, ухоженные руки Альды погладили изгиб кожаного переплета.
– Ну, я всегда была исключением.
– Ты говоришь об истории с таким интересом, – сказала Альда, – словно хочешь отыскать в ней что-то для себя. Все, чему нас учили историки – это просто какие-то высокоморальные истории, подобные той, о воине, что храбро погиб в битве за своих товарищей, или истории обо всех этих древних патриархах, предпочитающих смерть рабству. Или о чем-то в этом роде. О вещах, которых, я думаю, никогда и не было.
Образ жестокого маленького мальчишки в напудренном парике, признающегося отцу в том, кто срубил вишневое дерево, проплыл в голове Джил. Она засмеялась.
– Может быть.
– Но если тебе нужен кто-нибудь, чтобы прочесть эти книги, я буду рада помочь.
Джил в молчании изучала ее лицо. Она сама распродала университетскую библиотеку подобно тому, как владельцы сначала продают свои кабаки, а потом много ночей не могут найти этому причину. А что до того, чтобы иметь королеву научным консультантом... Алвир, подумала Джил, вряд ли допустит это.
– Конечно, – сказала она тихо. – В любое время, когда ты сможешь.
Девушка принялась за дело в маленьком уютном зале за казармой, в котором Ингольд как-то раз устроился на ночлег. Зал был уединен и отделен от главных помещений и, как заметила Джил, находился на противоположной от Королевских покоев стороне Убежища. Альда приходила сюда каждый день, обычно с Тиром, чтобы кропотливо работать над древними хрониками, пока Джил выцарапывала свои записи на покрытых воском деревянных дощечках, которые она нашла в покинутой кладовой. В другой кладовой она нашла стол на веретенообразной ножке, достаточно маленький для того, чтобы его можно было поставить в кабинете. Стульями им служили бочонки из-под моченых яблок.
Так она вступила в период спокойных научных изысканий, часы протекали в переписывании и сортировании записей, перемежаясь с долгим, уединенным блужданием по коридорам Убежища в поисках каких-нибудь признаков таинственной круглой палаты, описанной Руди незадолго до ухода. Это был как раз один из таких походов, когда, вернувшись, она застала Альду за своим столом. Альду, которая в тусклом свете лампы изучала одну из восковых таблиц.
– Что ты делаешь? – воскликнула Джил, осторожно прикасаясь к восковой поверхности.
- Предыдущая
- 24/68
- Следующая
