Вестники времен - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/117
• Следующая

Ужас поселился в центральной Европе на долгие годы… А причина катастрофы была незамысловата – некий господин Мартин Лютер «метнул молнию» и вызвал величайшую в истории Германии бурю, единолично восстав против католицизма. С тех пор Лютер посчитал себя «Орудием Господа» в борьбе с «антихристом» и «порождением дьявола» – святейшим Папой. Смешно, но этот еретик оперировал чисто гитлеровскими терминами: Римская Церковь в его глазах – «разбойничий вертеп», «царство греха» и «наиболее бесстыжая из всех блудниц». Лютер, создав новую религию, раздробил и без того не блещущее единством христианство, отрекшись от апостольского Римского престола. Разумеется, последовали стычки сторонников лютеровой ереси и католиков, разразились религиозные войны и последствием самой страшной из них стало почти полное опустошение Европы…

Гунтер происходил из католической семьи и на протестантов поглядывал косо. Однако последние события в Германии давали понять, что, видимо, в скором времени всем христианам рано или поздно придется объединиться уже не ради спасения своей церкви, но для спасения веры Христовой. Фюрер не любил церковь. Конечно, совершенно отринуть Бога, подобно большевикам в России, он не пытался, но трактовал понятия религии не совсем обычно. Он, ставший богом на земле, видимо, искренне полагал, что знает замыслы вышних сил, и потому в «Майн Кампф» через страницу встречались утверждения наподобие: «Борясь с евреями, я сражаюсь за дело Господа» или «Еврей – это образ и подобие дьявола. Он просто не может быть человеком в смысле образа и подобия Бога Вечного»[1]. Вот так, незатейливо и без экивоков.

Гунтер, из интереса проштудировав партийную «библию», не мог очухаться с неделю. Вождь тут и там, в книге и многочисленных праздничных речах упоминает Имя, не должное произноситься всуе. Заявляет, будто действует по прямому велению Господа, и одновременно начинает гонения на католицизм? Оплот христианства? Да-а, что-то недоброе творится в стране. Священники для вождя «Мракобесы и плуты», святой папа не больше, не меньше, как «ставленник западных плутократов и банкиров», а Ватикан и вовсе «свинарник». Почитай тексты Мартина Лютера, и увидишь почти такие же слова… Ну ладно, на излишне резкие выражения, свойственные Гитлеру, можно не обращать внимания, но как объяснить обоснование «делом Господа» жутковатые вещи, начавшиеся в Польше и других побежденных государствах, а еще прежде в самой Германии?..

Гунтер, с разрешения отца, закончивший военную летную школу в Кобленце, сразу попал на фронт – их подразделение бросили на Польшу. Вальтер фон Райхерт хоть и рассчитывал, что сын пойдет по его стопам, занявшись в университете историей или отцовским делом – древними языками – прекрасно понял сына и сказал, что каждый немец должен отслужить в армии, а быть профессиональным военным, тем более летчиком – дело почетное. Ничего, когда война (тогда еще не начавшаяся, но всеми ожидаемая) кончится, можно будет спокойно заняться наукой. Сейчас лучше сражаться за свою страну, а не сидеть за книгами.

Лейтенанта фон Райхерта распределили в первую эскадру пикирующих бомбардировщиков, и как раз к его прибытию на место службы «Люфтваффе» получили новый самолет – «Юнкерс-87 В2», модификацию начавшего выпускаться в 1937 году пикировщика. Гунтер получил новенькую, только сошедшую с конвейера машину с бортовым номером 77. Стрелком и оператором-радистом к нему попал успевший послужить в Испании унтер-офицер Курт Мюллер. Последний оказался родом из Гамбурга. Болтун и весельчак, однако человек удивительно хозяйственный и прекрасно знающий свои обязанности. Гунтер и Курт вместе прошли через Польшу, Голландию, Францию… Теперь на очереди Англия.

Польша. Уже после окончания боевых действий, после неприятной аварийной посадки рядом со столицей съеденного Германией и союзницей-Россией государства, лейтенант Райхерт получил отпуск и перед отъездом домой решил осмотреть Варшаву. Прежде бывать ему за границей не доводилось, а потому все было интересно. Гунтер бродил по старой части города, с непривычки смущаясь от взглядов поляков, настороженно, а то и враждебно косившихся на рыжеволосого немецкого лейтенанта в серо-сизой форме. Изредка по улицам проходили колонны техники, грохотали танки, кое-где виднелись разрушенные дома – поработали коллеги из второй эскадры, бомбившей Варшаву. В целом прогулка получилась хорошей, но возле католического костела, в который Гунтер собирался зайти, ему пришлось стать свидетелем крайне неприятной сцены. Возле собора стояло несколько военных грузовиков и солдаты в форме войск SS выводили из храма каких-то ничем не примечательных личностей, заталкивая их в грузовики.

– Простите, – Гунтер обратился к офицеру в черном плаще с серебристыми знаками различия соответствующими армейскому званию капитана. – Можно узнать, что здесь делается?

Гауптфюрер SS подозрительно оглядел не в меру любопытного пилота «Люфтваффе», но все же ответил, не вынимая сигареты изо рта:

– Евреи, господин лейтенант. Укрывались в церкви. Отказались пройти регистрацию и переселиться в еврейский квартал, выделенный для их проживания.

– Вот как? – Гунтер озадаченно потер переносицу. – Но здесь же храм… разве можно так?

– Это евреи, – безразлично пожав плечами, повторил гауптфюрер. – Им теперь не поможет и папа римский. А храм тут или публичный дом – не имеет значения…

И, не попрощавшись, офицер SS отошел. Когда грузовики уехали, Гунтеру расхотелось идти в костел, тем более, что стоявший на ступенях пожилой священник смотрел на него, как на исчадие сатаны.

– Простите, – буркнул Гунтер, не выдержав испепеляющего взгляда ксендза, и, развернувшись, зашагал прочь, к вокзалу.

А в поезде он ехал в одном купе с толстеньким и розовощеким чиновником из ведомства Альфреда Розенберга, направлявшимся с каким-то докладом в Берлин. Говорили о войне, дальнейшей судьбе Европы, после того как Англия и Франция объявили войну Рейху. И вдруг выглядевший очень добродушным и приветливым толстяк помрачнел, сказав слова, надолго запомнившиеся Гунтеру:

– Знаете, молодой человек, наступившая война крайне необычна. Нет, в смысле танков и артиллерии все как и прежде, я имею в виду другое… От снарядов и пуль сейчас погибли всего несколько тысяч, а вот этим рукам, – чиновник вытянул вперед ладони, – предстоит истребить в десятки раз больше… Если вам однажды предложат съездить на экскурсию в новый исправительный лагерь под Варшавой, где мне приходится нынче служить, не соглашайтесь. Поберегите рассудок. Это очень плохое место.

Гунтер сначала не понял, о чем идет речь, но, когда толстяк, открыв бутылку коньяку, стал разговорчивее и подробнее поведал о своей «работе», лейтенант Райхерт убедился: слова из «Майн Кампф» начали обретать видимое воплощение. Именем Бога Германия пошла против Бога…

Война – это просто: ты здесь, впереди враг. Врага следует уничтожить или принудить сдаться. Но убивать людей просто так, из-за «неправильного происхождения» или других политических убеждений?.. Что же происходит вокруг, а?

«Правительство и Фюрер, одобрившие эту затею, роют себе яму, – подумал в тот момент Гунтер. – Подобного скотства не было со времен Нерона! А если о таких вот „исправительных лагерях“ узнают за границей (а ведь непременно узнают!), на нас взъестся весь мир! От Китая до Бразилии… Как прикажете воевать против всей планеты?»

Гунтер понял – пока не поздно, нужно как-то остановить этот ужас. Образумить руководство, втолковать господам из рейхсканцелярии, что подобные вещи никогда не могут остаться скрытыми и безнаказанными! Только как это сделать?

Да никак!

Тебя и слушать не будут, а, сказав слово против действий партии, SS и Фюрера, ты рискуешь лишиться не только серебристых лейтенантских погон, но, вдобавок можешь оказаться в учреждении вроде того, в котором служит улыбчивый чиновник, видимо, давно уяснивший, в какое дерьмо вляпался… Так что, дорогой Гунтер фон Райхерт, давай забудем о пьяных излияниях случайного попутчика и спокойно доберемся до родного поместья. Твое дело – честная война.

• Предыдущая
• 7/117
• Следующая