Ледяной Сокол - Хэмбли Барбара - Страница 32

• Предыдущая
• 32/80
• Следующая

Голубая Дева.

Возлюбленная Солнечной Голубки, погибшей во время охоты.

Захватчица его права по рождению, обвинившая его в трусости и очернившая последний год жизни Полдня.

Обманувшая их общих Праотцев – и этот обман мог дорого стоить всему племени.

Вождь клана Говорящих со Звездами.

«В один прекрасный день, – подумал Ледяной Сокол, – и день этот настанет очень скоро, ты заплатишь мне за все».

Солнце, во всем своем великолепии добравшееся уже до зенита, призывало его. Но вокруг сновали демоны, туманные очертания, почти невидимые в ослепительном блеске дня, и дураком я буду, подумал он, если стану бросать им вызов. Поэтому он снова спустился к земле, к теплой пещерке, в которой возле его тела сидела Холодная Смерть, бормоча заклинания, отгоняющие демонов и смерть.

– Есть изменения?

Минальда покачала головой.

– Я говорю себе, что так даже лучше, – прошептала она. Глядя на загорелое лицо человека, лежащего на кровати, Джил подумала, что можно и не шептать – Руди все равно ничто не разбудит. Единственная сосновая лучина горела в железном держателе и бросала желтый отсвет на лицо девушки. Никто не знал, как долго продержится осада, поэтому использование факелов и лучин было сведено до минимума.

В этой комнате все равно не требовалось много света. По нескольку раз на дню сюда заходила Илайя, чтобы посмотреть на больного и снова наложить заклинания исцеления и тепла, которые удерживали его и не давали погрузиться в холод и смерть, но Илайя была волшебницей и видела в темноте. А когда приходила посидеть Альда, что она делала много раз на дню, ей хватало одной этой лучины.

Даже в этом щадящем свете Минальда выглядела ужасно – истощенная, бледная и измученная. Джил знала: на людях она старалась держаться достойно. В Убежище ее называли мужественной. И только здесь могла она поплакать.

Руди был другом Джил в течение семи лет, с их первой несчастливой встречи на калифорнийских холмах. Он был тем последним звеном, которое еще связывало ее с миром, который они оба покинули. Миром, который они никогда не забудут. Она и сама проливала слезы в этой комнате.

– Слушай, я не хочу нагружать тебя этим, – сказала Джил, – но лорд Скет умрет от горя, если не увидит тебя. Если хочешь, я скажу ему, чтобы он перестал надоедать.

Минальда покачала головой, отжала тряпицу, мокнувшую в миске с душистой уксусной водой, и обтерла лицо.

– Мне придется к нему пойти, – сказала она. – Моя старая нянька всегда говорила мне, что нет смысла откладывать дело на потом. – Она встала. Когда Альда работала – встречалась с лордами Убежища, выслушивала рассказы о бесконечных ссорах и сварах, с которыми обитатели Убежища приходили к ней в поисках справедливости, совещалась с охотниками и хранителями гидропонных садов о том, как распределять пищу и работу – она надевала один из официальных туалетов, сшитых по моде, к которой они привыкли во времена могущества их королевства, чтобы показать этим свою власть и силу. Так она была одета и сейчас: шлейф, ниспадающие рукава, богатая вышивка с драгоценными камнями; очень немногие в Убежище знали, что ей нравится самой шить себе наряды. Однако при дымном освещении зеленая шерсть казалась грязной, а красный бархат походил на запекшуюся кровь.

– Следует пройти и через это. – Альда поправила изысканную прическу и приколола вуаль, бывшую частью ее приданого – бледно-зеленого шелка, ниспадавшую до самых бедер. – Я знаю, чего хочет леди Скет.

Действительно, об аудиенции просил лорд Скет, но идею подала его жена.

– Мы даже не спросили их о намерениях, – заявил этот рослый мужчина с фигурой, напоминавшей грушу, сложив руки на серебряной пряжке ремня. – Мы просто превратили себя в пленников, живем, как арестанты, вот уже целую неделю, а ведь вероятно, все можно уладить, если пойти на компромисс.

– Две осадные машины, – подчеркнула Минальда своим тихим, нежным голосом, – и одиннадцать сотен человек в полном вооружении, не кажутся мне армией, с которой можно пойти на компромисс. – В холодном белом сиянии светящихся камней, лежавших в проволочных корзинках в маленькой совещательной комнате, она выглядела еще хуже – исхудавшая, напряженная, с темными кругами под глазами. – Если бы у них имелось желание вступить в переговоры, кто-нибудь мог подняться по ступенькам Убежища и постучать в двери. Илайя?

Минальда повернулась к волшебнице, сидевшей в низком кресле по ее левую руку. Илайя выглядела старше, чем обычно, и более царственно, ее рыжие волосы были уложены в корону. Майя, бывший епископ Пенамбры, а теперь глава Церкви в Убежище, сидел справа от Альды, на почетном месте. Минальда сама вышила ему официальный плащ в качестве подарка на сорокадвухлетие в прошлом году. Резное черное кресло, в котором обычно сидел Тир во время подобных приемов, вынесли из комнаты.

– Я вижу их в моем магическом кристалле, моя госпожа, – сказала девушка, прикоснувшись к рубину, лежавшему на левой ладони. – Люди с обнаженными мечами стоят с обеих сторон дверей Убежища. Кроме того, мастер Венд сказал мне, что произошло уже несколько сражений между этими людьми и лучниками Яра. Вчера они напали на охотников из засады, когда те хотели пересечь тропу.

– Ну, разумеется, они сражались, – сказал Энас Баррелстейв, который пришел вместе с лордом Скетом. Баррелстейв был одним из самых богатых людей незнатного происхождения в Убежище, да при этом еще и демагогом. – Мы встретили их дождем стрел; наши охотники убивают всякого, кто отходит от основного лагеря. Мы с самого начала почему-то решили, что у них дурные намерения. – Он обвиняюще посмотрел на Януса, который стоял у двери, ведущей в личные апартаменты Альды. Вместе с ним сегодня дежурила Джил; всем своим видом они напоминали о том, что гвардейцы на стороне королевы. – Конечно, теперь они ожидают от нас неприятностей.

– Моя госпожа, – сказал Скет, – во всяком случае, вы должны организовать переговоры.

– Нет.

– Позвольте со всем возможным уважением напомнить вашей светлости, – вкрадчиво заметил Баррелстейв, – что, возможно, у юного принца было бы другое мнение по этому поводу, окажись он здесь и имей возможность не согласиться с вами?

Дешевый прием, подумала Джил, разозлившись на это слишком бестактное напоминание о том, что Минальда была только регентом при Тире и вдовой последнего короля, умершего семь лет назад. Ее официальное положение без Тира было весьма шатким. «Я тебе это припомню, дружок». Лицо Альды на миг окаменело, потом она очень любезно сказала:

– Замечательно. Что ж, лорд Скет и мастер Баррелстейв, кто из вас пойдет наружу на переговоры?

Они переглянулись; совершенно очевидно, что ни один из них не собирался возлагать на себя роль посланца. И все же следовало отдать им должное: оказавшись перед выбором – согласиться или заткнуться – отправиться на переговоры вызвались оба. Дело поручили лорду Скету, который немного говорил на языке ха'ал.

Стражем Врат на это время Янус выбрал Мелантрис. Она была очень ловкой и внимательной, кроме того, в нее столько раз стреляли разные бандиты, что свист стрел не будет ее беспокоить. Джил, Минальда и Илайя встали у внутренних Врат Убежища с группой гвардейцев, обнаживших мечи. Илайя вызывала два магических огня, поместив их между вооруженными воинами, стоявшими у внешних Врат – работа не из простых, потому что делать это пришлось на расстоянии, с помощью магического кристалла. Воины Алкетча, без сомнения, знали, что в Убежище есть маги – они бежали при первых же огненных вспышках. Высунув от напряжения язык, Илайя сотворила языки пламени внизу лестницы, чтобы удерживать противника на расстоянии, но, кто бы там ни командовал войском Алкетча, дело свое он знал. На большом пространстве вокруг Убежища и во всем лагере, расположенном достаточно далеко от стен, не осталось ни одного прошлогоднего листочка, ни единого сорняка – земля была чище, чем в королевском саду в день свадьбы дочери короля.

• Предыдущая
• 32/80
• Следующая