Ледяной Сокол - Хэмбли Барбара - Страница 20

• Предыдущая
• 20/80
• Следующая

На траву упала тень. Ледяной Сокол обернулся. Кожу головы покалывало. Он внимательно посмотрел на небо, но никаких птиц не увидел. Знобкий утренний ветер всколыхнул бескрайнюю траву и принес с собой дымок из лагеря на Бизоньем Холме. Они кого-то ждут, подумал Ледяной Сокол. Или чего-то, подобно тому, как Мудрейшие ожидают совпадения звезд и планет, которое усиливает их могущество. Теперь стаи черных птиц тучами вились над ущельем, но ни одна из них не подлетала близко к холму.

Он краем глаза заметил какой-то расплывчатый силуэт. Желтоглазый Пес навострил уши, поднял голову и стал принюхиваться. Небо над головой по-прежнему было пустым.

– Что это? – прошептал Потерявший Путь. Ледяной Сокол глубоко вздохнул и расслабился.

– Холодная Смерть, – ответил он.

На следующий день после похищения Тира из Убежища стражи и другие охранники Убежища под предводительством Януса наконец добрались до ущелья, где остался Руди. Как только рассвело, Джил раза два или три забиралась на скалы. Снег все еще шел, густо засыпав ветви деревьев и утесы, и ее следы четко отпечатались. Она только что вернулась и принесла с собой дров, как вдруг со скалы у них над головами отчетливо послышались голоса.

– Ты только погляди, что делается, – произнес знакомый протяжный голос начальника стражи, и даже хор ангелов небесных, поющих под аккомпанемент арфы, не мог прозвучать для Джил слаще. – А мне казалось, ты что-то говорил насчет того, что сможешь прогнать снеговые тучи на равнины, коротышка.

– Они и должны были уйти. – Мягкий голос брата Венда звучал озадаченно. – Просто невероятно, чтобы буран держался так долго после того, как ушел вызвавший его чародей. Я думаю… Я, конечно, не уверен, но мне кажется, что нас ждет еще много опасных заклинаний и лавин от тех негодяев в горах.

Янус выругался.

– Бектис еще никогда не был так силен, – сказал он. Послышалось шорох, со скалы свалился снежный пласт, и Джил увидела черные силуэты стражей и двух воинов лорда Анкреса, одетых в белое. Они спускались по оставленным ею следам.

Венд опустился на колени подле Руди, потрясенно ахнул и быстро стянул с себя толстые перчатки, чтобы произнести заклинания исцеления над ожогами и ранами.

Янус и остальные пошли к замерзшей речке, чтобы срубить несколько деревьев и соорудить носилки. Стенка, наскоро сооруженная Ледяным Соколом, послужила хорошо и удержала в нише тепло, но на лице Руди уже лежал отпечаток смерти.

– Только не умирай, – прошептала Джил на своем языке, глядя, как пальцы священника-чародея снова и снова чертят линии исцеления над застывшим лицом с ястребиным носом.

Ей еще придется посмотреть в глаза Альде.

Хозяйка Убежища ожидала их, стоя на плоских черных ступенях, закутавшись в свою полинявшую радужную мантию, сшитую из шелковых лоскутов. Рядом, похожий на огородное пугало, скорчился епископ Ренвета Майя. Подруга и горничная Линнет слегка придерживала королеву под руку. На ступенях стояли и другие люди – лорды Убежища, Илайя, и прочие – но Джил, шедшая рядом с носилками, видела только Альду.

Лицо молодой женщины замерло, тело напряглось, когда она поняла, что стражи не привели с собой Тира.

– Руди жив, – сказала Джил, когда они подошли достаточно близко. – Ледяной Сокол отправился за Бектисом и Тиром. Похоже, с мальчиком все в порядке.

– Спасибо. – Джил не услышала ответа Альды, а, скорее, угадала его по движению губ. Королева спустилась по ступенькам и поцеловала безжизненную руку Руди. Ветер растрепал ее волосы, похожие на пелену ночи.

Будучи человеком сдержанным, Джил сделала то единственное, что могла, дабы помочь подруге пережить долгую ночь – она осталась с ней в комнате, в которую принесли Руди, в королевских покоях. Там имелась круглая изразцовая печка и большая кровать, поэтому комната была намного удобнее жилища юного мага рядом с рабочим кабинетом чародеев на первом южном уровне. Ни Илайя, ни Венд не упражнялись раньше в своем мастерстве, оба они не то отрицали свои способности, не то пренебрегали ими до прихода дарков. Однако в бытность свою священником Венд тайком практиковался в исцеляющей магии на членах маленькой западной общины. Кроме того, и он, и рыжеволосая девушка официально учились колдовству уже семь лет. Вдвоем накладывали они заклятия силы и устойчивости на сердце и нервную систему Руди, заклятия исцеления на его плоть, рисовали руны и магические круги на травах, из которых делали потом противовоспалительные отвары.

Минальда всю ночь тихонько просидела в углу комнаты, при необходимости приносила воду и корпию, поддерживала огонь в очаге или помогала при перевязке, если ее об этом просили. Линнет ушла, чтобы присмотреть за Гизой, дочерью, которую Альда родила Руди в Безлетний Год и которая в свои полтора годика уже понимала, когда что-то идет не так.

Кроме того, нужно было позаботиться и о сыне Джил Митрисе. Сама она осталась с Альдой. Джил молчала – она никогда не знала, что можно сказать человеку, охваченному душевными страданиями, но Альда время от времени брала ее за руку и сжимала так, что становилось больно. Позже она спросила:

– Ты видела Тира? Джил покачала головой.

– Я слышала его, когда он звал Руди, – сказала она. В приглушенном свете лампы и мягком колдовском свете лицо Альды казалось худым и утомленным – лицо старухи, которой она когда-нибудь станет. Женщина, потерявшая мужа, которого обожала и боялась; женщина, которая видела, как брат, которого она боготворила, стал тираном и чудовищем; женщина, пережившая крушение мира и сумевшая найти на развалинах новую любовь…

– Мы пару раз натыкались на его следы. Он оставлял их, когда ему разрешали сойти с осла. Я думаю, эта женщина, Хетья, увела его из Убежища, предложив посмотреть на пещеры вдоль северной стороны Долины, а Бектис наложил чары на одного из воинов, чтобы Тир принял того за, Руди.

Альда молча кивнула, ее лицо напоминало посмертную маску из слоновой кости.

– Никогда не думал, что у Бектиса хватит могущества удерживать буран даже после того, как он ушел оттуда. – Брат Венд повернулся на своем трехногом стуле, вытирая руки грубым холщовым полотенцем – маленький темноволосый человечек, чья тонзура, не успев зарасти после того, как он покинул Церковь, сменилась ранней лысиной. – Конечно, он всегда был более могущественным чародеем, чем я, но все же… – Он покачал головой.

– У него было какое-то… какое-то устройство, – сказала Джил. – Какая-то хрустальная штука, прикрепленная к руке. Конечно, может, это было просто отражение, но мне показалось, что она вспыхивала, когда Бектис швырял молнии или защищался от заклинаний Руди. Он несомненно сильнее, чем Руди, но все же это своего рода усилитель или линза…

Илайя оторвалась от высушенных пурпурных корней, которые растирала в ступке.

– Неужели такое существует?

– Кто знает? – отозвалась Джил. – Мы же не ведаем, что у них хранилось все эти годы, оставшись от Былых Времен. Ингольд постоянно находит ссылки на вещи, которые Церковь конфисковала, спрятала и о которых никогда больше не упоминала.

– И правильно делала, если в легендах есть хоть доля правды. – В дверях стоял Майя с очень озабоченным лицом. – Как он?

– Почти без изменений. – Джил пожала плечами, стараясь не показать свою тревогу и страх, в точности, как это делал Ледяной Сокол. – Может, люди тоже прятали такие вещи, боясь Церкви или соседей. А теперь никто не приглядывает за этими тайниками. – Она искоса посмотрела на Майю. – Почему, вы думаете, Ингольд так переживает и хочет отыскать все книги, утварь и приборы, какие только возможно?

– В моем епископском дворце, безусловно, имелись записи о вещах, которые я не сумел понять, и спрятаны они в местах, о которых никто не помнит, – согласился епископ. – Мы по сей день не знаем, что может быть спрятано в этом Убежище и лежит нетронутым со времени первого появления Дарков.

• Предыдущая
• 20/80
• Следующая