Драконья погибель (ЛП) - Хэмбли Барбара - Страница 31
- Предыдущая
- 31/68
- Следующая
Старый гном какое-то время смотрел ей в глаза; ветер с моря омывал его морщинистое лицо облаком паутинчато-бледных волос. Зиерн вела себя, как избалованный раскапризничавшийся ребенок. Но Дженни, стоявшая позади нее, хорошо видела восторг и высокомерие триумфа, обозначившиеся в каждом мускуле этой восхитительно стройной спины. Дженни не сомневалась, что Зиерн позовет стражу.
Дромар тоже в этом не сомневался. Посланник при дворе короля в течение тридцати лет, он повернулся и побрел прочь, подчиняясь приказу фаворитки. Дженни смотрела, как он ковыляет там, внизу, по серой и лавандовой мозаике садовой дорожки, провожаемый по пятам бледным хрупким Бондом Клерлоком, копирующим его походку.
Как всегда не замечая Дженни, Зиерн взяла за руку Гарета и улыбнулась ему.
— Старый заговорщик! — обронила она. — Так и норовит ударить в спину… Вечером я должна ужинать с твоим отцом, но у нас еще есть время для прогулки по берегу. Дождя ведь не будет, наверное.
«Она бы могла сказать — наверняка, — подумала Дженни. — Одно ее заклинание — и тучи забегают, как комнатные собачки перед кормежкой».
Изящно изогнувшись, Зиерн потянула Гарета к лестнице, ведущей в сад. Придворных внизу видно не было, всех разогнал порыв ветра, залепивший аллеи мокрой сорванной с веток листвой. Гарет бросил отчаянный взгляд на Джона и Дженни, стоявших рядом на террасе: она — в пледах и северной куртке из овечьей кожи, он — в изукрашенном кремовом и голубом атласе, школярские очки — на кончике носа.
Дженни тихо подтолкнула Джона.
— Пойди с ними.
Он поглядел на нее сверху вниз, чуть осклабившись.
— Ага… Меня производят из пляшущего медведя в дядьки?
— Нет, — сказала Дженни, и голос ее был тих. — Скорее в телохранители. Я не знаю, что там затеяла Зиерн, но сам он что-то предчувствует. Пойди с ними.
Джон вздохнул и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
— Король мне заплатит за это отдельно.
Его объятие напоминало хватку облаченного в атлас медведя. Затем он сбежал по лестнице и с чудовищным северным прононсом окликнул Гарета и Зиерн; ветер вздул его мантию и сделал Джона похожим на огромную орхидею посреди облетевшего сада…
Прошло еще около недели, прежде чем король пожелал встретиться со своим сыном.
— Он спросил меня, где я пропадал, — тихо проговорил Гарет. — Он спросил меня, почему я не встретился с ним раньше. — Повернувшись, наследник королевства ударил кулаком по стойке балдахина и скрипнул зубами, пытаясь сдержать слезы стыда и гнева. — Дженни, да ведь он же все эти дни попросту не видел меня!
Он обернулся. Слабый вечерний свет, падающий из граненых звеньев окна, где сидела Дженни, огладил лимонно-белый атлас его придворного одеяния и мрачно засиял в гладких старинных самоцветах на запястьях. Волосы Гарета с окрашенными в зеленый цвет кончиками, тщательно завитые перед аудиенцией, теперь снова развились и свесились вдоль щек — за исключением какой-нибудь пары локонов. Он нацепил очки, погнутые, расколотые и совершенно неуместные при столь роскошном одеянии; в линзах мерцал хлещущий за окном дождь.
— Я не знаю, что делать, — сдавленно сказал Гарет. — Он сказал… Он сказал, что о драконе мы поговорим в следующий раз. Я не понимаю, что происходит…
— А Зиерн при этом была? — спросил Джон. Он сидел возле конторки с веретенообразными ножками, заваленной книгами, как и вся прочая мебель в их апартаментах. После восьми дней ожидания комната имела вид разграбленной библиотеки: тома лежали один на другом, страницы были заложены листочками с выписками рукой Джона, какими-то тряпицами, другими книгами, а один фолиант — так даже кинжалом.
Гарет кивнул горестно.
— На половину моих вопросов за него отвечала она. Дженни, а не могла она опутать его каким-нибудь заклятием?
Дженни начала осторожно:
— Вероятно…
— Да конечно же! — сказал Джон, откинувшись на высоком стуле и опершись спиной на конторку. — И если бы ты не пыталась все время воздать этой дуре должное, Джен, ты бы и сама это поняла… Войдите! — добавил он, услышав мягкий стук в дверь.
Дверь открылась ровно настолько, чтобы Трэй Клерлок смогла просунуть в щель голову. Девушка поколебалась секунду, затем вошла, подчиняясь приглашающему жесту Джона. В руках у нее была ореховая шарманка, шейка ящика и игральная рукоятка которой были усеяны в беспорядке звездами из слоновой кости. При виде инструмента Джон расплылся в улыбке, а Дженни застонала.
— Уж не собираешься ли ты играть на этой штуке? Ты же распугаешь весь скот в округе, неужели не ясно?
— Не распугаю, — возразил Джон. — Кроме того, в ней есть такой фокус, чтобы играть потише…
— И ты его знаешь?
— Узнаю. Спасибо, Трэй, милая. Видишь ли, некоторые люди просто не способны оценить звуки настоящей музыки.
— Некоторые люди не способны оценить вопли кота, раскатываемого скалкой, — ответила Дженни. Затем снова повернулась к Гарету. — Да. Зиерн могла наложить на него заклятие. Но после твоих рассказов об отце, о его силе и упрямстве — странно, что она могла так овладеть им.
Гарет мотнул головой.
— И еще одно, — сказал он. — Я не знаю, как это понимать… И я не уверен в этом, потому что разговаривал с ним без очков… Но мне показалось, что он как-то высох со времени моего отъезда. Я понимаю, это звучит глупо, — торопливо добавил он, видя, что Дженни озадаченно нахмурилась.
— Нет, — неожиданно сказала Трэй и, когда все трое посмотрели на нее, зарделась, как куколка. — Я думаю, это звучит вовсе не глупо. Я думаю, что это правда и что «высох» — самое точное слово. Потому что… Мне кажется, то же самое происходит сейчас с Бондом.
— С Бондом? — переспросила Дженни, и в памяти тут же возникло изможденное костистое лицо короля, а затем восковая бледность Бонда, оттененная узором старинной раскраски.
Трэй, казалось, была всецело озабочена приведением в порядок кружев на левом рукаве. Затем она подняла голову, и драгоценные змейки в ее волосах блеснули опалово.
— Я думала, мне кажется, — сказала она тихонько. — Он стал какой-то неловкий и шутит как-то уже не смешно, как будто озабочен чем-то важным. Но у него сейчас нет дел — ни важных, никаких. И он стал таким же рассеянным, как твой отец. — Она умоляюще взглянула на Дженни. — Но зачем ей было налагать заклятие на моего брата? Он же и так всегда был ей предан! Они подружились, как только Зиерн появилась при дворе. Он любил ее. Она все время снилась ему…
— Снилась — как? — резко спросил Гарет.
Трэй покачала головой.
— Он не рассказывал мне.
— Во сне он ходил?
Изумленные глаза девушки ответили раньше, чем она заговорила.
— Откуда ты знаешь?
Прерывистый дождь стих. Все долго молчали, под окном в тишине ясно слышны были голоса дворцовых стражников, рассказывающих анекдот о гноме и проститутке. Смутный дневной свет убывал, комната стояла холодная и грифельно-серая. Дженни спросила:
— А тебе она еще снится, Гарет?
Юноша покраснел, как ошпаренный. Наконец помотал головой и сказал, запинаясь:
— Я… я не люблю ее. В самом деле не люблю. Я пытаюсь… Я боюсь оставаться с ней один. Но… — Он сделал беспомощный жест, не в силах бороться с предательскими воспоминаниями.
Дженни сказала мягко:
— Но она зовет тебя. Она позвала тебя в ту ночь, когда мы были в охотничьем домике. Раньше так случалось?
— Я не знаю… — Гарет выглядел больным и испуганным, как в лесах Вира, когда Дженни, проникая в его разум, предъявляла ему самого себя. Трэй, зажигавшая две маленькие лампы из слоновой кости на конторке Джона, торопливо погасила лучинку и, тихо подойдя к Гарету, усадила его рядом с собой на край кровати под балдахином.
В конце концов Гарет сказал:
— Чуть не случилось… Несколько месяцев назад она попросила меня отобедать с отцом и с нею в ее крыле дворца. Я не пошел. Я боялся, что отец рассердится за неуважение к ней, но позже он произнес однажды такую фразу, как будто вообще ничего не знал о приглашении. Я удивился, я подумал… — Он покраснел еще гуще. — В общем, я решил, что она полюбила меня.
- Предыдущая
- 31/68
- Следующая
