Кровь брата твоего - Хэй Малколм - Страница 28
- Предыдущая
- 28/79
- Следующая
«Христианской вере подобает предоставлять евреям необходимую защиту от преследователей… Знайте же, что Мы услышали от некоторых евреев Наваррского королевства, возносивших хвалы Вашему Величеству. Они сказали, что Вы показали себя мягким и милосердным властителем и что Вы обращаетесь с ними человечно и милостиво, заботитесь о них сами и побуждаете к этому других. Все это служит к Вашей чести и славе».
Силой своего непререкаемого авторитета и мягкостью тона, столь редкой в посланиях Иннокентия III и Григория IX, папа фактически осуждает древнюю традицию ненависти: «По этой причине, во имя почтения к Апостольскому престолу и к Нам лично, Мы просим и настоятельно убеждаем Ваше Королевское Величество хранить их, их детей и их имущество, как Вы по Вашей благости хранили их до сих пор».
Узнав, что предписания его предшественников относительно насильственного крещения не всегда соблюдались, Иннокентий умолял короля сделать все, что в его силах, чтобы «предотвратить всякое насилие над евреями в деле крещения их детей, ибо крещение должно быть добровольным, а не насильственным». Он призывал короля защищать евреев от алчности христиан. Эти письма могут удивить читателя, воспитанного на исторических сочинениях, в которых евреи всегда представлены как жадные лихоимцы, губящие любую страну, которая дала им приют. Иннокентий IV хорошо знал истинное положение дел и то, что происходит и происходило с первых веков христианства. Метод шантажа, использовавшийся христианскими бандитами для обирания евреев, облегчался существованием церковного запрета на кредитные операции. В середине 13 века никто не принимал всерьез церковных запретов на ссуду денег в рост. Однако эти законы заставляли людей обращаться на «черный рынок», где можно было занять денег не только у евреев, но и у христиан, хотя последние обычно ссужали их под более высокий процент. Проценты на ссуду, если сравнивать их с нынешней банковской практикой, были высоки, однако риск был тоже велик.
Шантажисты, которых осуждал папа, не интересовались прибыльностью капитала или процентом ссуды. Они ссужали у евреев деньги, а когда подходило время платить, обращались к светским или церковным властям с жалобой на незаконность самой сделки и непомерно высокие проценты. Если такая жалоба не помогала, они распространяли клеветнические слухи, провоцировали беспорядки, а иногда выдвигали против кредитора обвинение в ритуальном убийстве. Если им удавалось получить поддержку толпы, они избавлялись от кредитора и долга, да еще получали прибыль, разграбив его имущество. Вне всякого сомнения, угрозы повернуть дело таким образом было достаточно, чтобы кредитор умерил свои требования или вовсе отказался от них. Шантаж — искусство, известное с древности. Папа был полон решимости пресечь подобную практику не только из-за ее несправедливости (хотя это было его главным мотивом), а еще и потому, что она наносила вред экономике. В июле 1247 года он вновь обратился к христианам с требованием справедливо платить долги: «Хотя названные евреи честно ссужают свои деньги этим христианам, последние, чтобы лишить их всего их состояния… отказываются возвращать им их деньги…»
Иннокентий яснее, чем большинство его современников, понимал экономическую важность соблюдения законности и ту существенную роль, которую играл капитал в развитии торговли и земледелия. Его не вводили в заблуждение попытки скрыть циничный грабеж под маской веры. Ему только что сообщили об антиеврейских выступлениях во Франции: 26 марта 1247 года в городке Вальреа (Воклюз) исчезла двухлетняя девочка Мэлла; на следующий день ее труп был найден в канаве неподалеку от города. Разнесся слух, что ребенка похитили и убили евреи, использовавшие его кровь в ритуальных целях. Трех человек арестовали и пытали до тех пор, пока не получили ложных признаний в виновности. После этого многих местных евреев схватили, пытали и казнили. 28 мая Иннокентий направил два возмущенных письма венскому архиепископу. В резких выражениях папа осудил «жестокость христиан, обуреваемых завистью к имуществу евреев и жаждой их крови, без суда и следствия грабящих, пытающих и убивающих». Они не только пытают и сжигают без суда этих несчастных, но и «насильно заставляют их детей креститься».
В отличие от своего предшественника Григория IX, Иннокентий не тратил времени на просьбы к архиепископу «наставить» благочестивых христиан. Папа распорядился, чтобы «прелаты, дворяне, приходские священники… и другие нарушители спокойствия были утихомирены церковными наказаниями». Во втором письме, написанном в тот же день, Иннокентий приводит ужасающий рассказ о событиях, изложенных в «обращении евреев всей венской провинции, зачитанном в Нашем присутствии». Здесь, как и в переписке с наваррским королем, папа пользуется сведениями, полученными от депутации евреев. Возможно, что при папском дворе была создана своего рода комиссия для расследования еврейской проблемы, заслушивания жалоб и выработки практических мер.
С евреями Вены обошлись с жестокостью, не имевшей себе равной ни до того, ни после того — вплоть до прихода Гитлера. Дворянин Драконе де Монтобан, крестоносец, совершивший поход в Святую землю с Людовиком Святым, упомянут папой как предводитель христианских разбойников. Нынешняя французская аристократия иногда кичится своим происхождением от предков такого рода. 18 мая 1247 года папа писал:
«Дворянин Драконе отобрал у евреев имущество и бросил их в ужасный застенок; не дав им права законно протестовать и доказывать свою невиновность, он некоторых зарубил, некоторых сжег на костре, оставшихся мужчин кастрировал, а женщинам отрезал груди. Он подверг их также и многим другим пыткам, пока, как сообщают, не заставил их произнести признания, против которых восставала их совесть, ибо они предпочитали быструю смерть продолжению пыток и мучений…»
Епископ не помогал благородному дворянину, хотя весьма возможно, что в большом зале замка Драконе, где происходил «суд», присутствовали и священнослужители. Церковники воздерживались от пролития крови, но участвовали в дележе добычи; они заключили всех оставшихся в живых евреев под стражу ради их «охраны». «Как будто ради того, чтобы заставить пострадавших принять новое страдание, — продолжал папа, — наш достопочтенный брат епископ Сен-Поль-Труа-Шато, коннетабль Валентинуа, равно как и некоторые другие знатные лица этой провинции, воспользовавшись таким предлогом, бросили в застенок всех проживающих в их землях и владениях евреев, предварительно обобрав их до нитки». Иннокентий распорядился, чтобы его «достопочтенный брат епископ Сен-Поль-Труа-Шато» и другие мародеры вернули евреям награбленное. Папа не имел права совершать суд над Драконе и его бандитами, и, кажется, они отделались лишь внушением. Очевидно, что подлинным мотивом действий знати и дворянства Вальреа была алчность.
Венский архиепископ не предпринял ничего. Он отказался вернуть евреям их имущество и позволить им жить в мире, а пять лет спустя, когда они были окончательно разорены и отнять у них было уже нечего, он с согласия папы изгнал их из своей провинции. При этом венский архиепископ объяснял Иннокентию, что из-за присутствия в его области евреев «души христиан подвергаются серьезной опасности». Хотя трудно вообразить, что могло быть для их душ более пагубным, чем совершенные уже преступления, папа уступил просьбе архиепископа, и несчастные евреи были принуждены снова возобновить свои скитания по свету.
В Германии обвинение в ритуальном убийстве было главным, хотя и не единственным поводом для волны погромов, прокатившихся по всей стране и угрожавших евреям полным уничтожением. Тогда они обратились за защитой к папе. В письме, адресованном архиепископам и епископам Германии (5 июля 1247), Иннокентий вновь говорил о жестокости и алчности. «Евреи в Германии, — писал он, — угнетены, подвергаются голоду, заточению и многим другим несправедливостям и тяготам, многообразным наказаниям, их предают позорнейшей смерти; так что они живут хуже, чем их предки под властью египетского фараона». Папа советовал архиепископам «выказать к евреям благорасположение и милосердие и не допускать дальнейших издевательств над ними». Совет такого рода, обращенный к германским князьям и прелатам, был бесполезен.
- Предыдущая
- 28/79
- Следующая
