Любовь и ярость - Хэган Патриция - Страница 17
- Предыдущая
- 17/88
- Следующая
– Я не шлюха, мама. Я люблю Колта. И я совсем не собиралась провести с ним ночь. Мне бы и в голову не пришло заставить так волноваться тебя и папу. Я хотела вернуться домой на рассвете, и никто ничего бы не узнал, но, к сожалению, проспала. А когда проснулась, было уже поздно.
– И ты рассчитывала, что все так и обойдется?! – в негодовании воскликнула Джульетт. – Думала, вернешься пораньше и никто ничего не узнает?! И как долго это продолжается?
Разве тебе не приходило в голову, что ты позоришь семью?! А что дальше? А этот молодой человек, что он о себе воображает? Ты, в конце концов, ведь не девка из салуна! Ты дочь почтенных родителей, и он не имел права обращаться с тобой подобным образом! Господи, хоть бы Китти Колтрейн была сейчас в городе! – в отчаянии простонала Джульетт наконец, ломая руки. – Уверена, что уж она нашла бы способ вправить мозги своему сыночку! Готова присягнуть, что она бы за уши притащила его в церковь.
Шарлин безнадежно покачала головой:
– Я влюблена в него, но раз он не хочет меня, тогда о какой церкви вы говорите?! Что за жизнь нас ждет?
– А какая жизнь тебя ждет сейчас, после всего этого шума, ты представляешь?! – обрушилась на дочь разъяренная Джульетт. – Если вы с Колтом не поженитесь, твоя репутация погибнет. На тебя будут показывать пальцем, и так будет до конца твоих дней. Ты не сможешь смотреть людям в глаза. Ни один порядочный человек на тебе не женится. И никого не будет рядом, когда ты умрешь, бесстыжая маленькая распутница! Подумай об этом хорошенько!
В эту минуту Шарлин мечтала только о том, чтобы ее оставили наконец в покое. Ее тошнило от усталости и бесконечных слез, а в душе она ощущала какую-то странную опустошенность, которой, казалось, не будет конца. «Будь ты проклят, Джон Тревис Колтрейн, и будь проклято твое упрямство, – устало подумала она, – как ты мог так поступить со мной!»
– Перед тем как уйти, твой отец решил, что будет лучше, если ты ненадолго поедешь в Филадельфию и поживешь какое-то время у тети Порции. Я тоже считаю, что так будет лучше всего. Там о тебе никто ничего не будет знать, ты сможешь встретить достойного человека и впоследствии счастливо выйти замуж.
– Нет! – Шарлин как будто током ударило. Она соскочила с постели и, дрожа от возмущения, встала перед матерью, до боли сжав кулаки. – Я не собираюсь прятаться в Филадельфии! И я совсем не хочу жить с тетей Порцией, у нее лицо, как кислая слива! Ни за что! Лучше уж умереть!
Джульетт Боуден, казалось, превратилась в ледяную статую.
Да как она смеет противоречить ей, испорченная девчонка?!
– Ты поступишь, как тебе велят, Шарлин. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что это наилучший выход для нас. Начинай-ка собирать вещи, чтобы успеть на утренний поезд. Нам с твоим отцом будет нелегко выдержать поток грязных сплетен, который обрушится на нас, но ничего, мы с этим справимся.
Шарлин окаменела.
– Нет, мама, – очень тихо, но твердо сказала она, – я ни за что не поеду в Филадельфию.
– Тебе прикажет отец.
– Я не поеду.
Джульетт ударила дочь по щеке.
– Он силой заставит тебя сесть в поезд, если потребуется.
И мне кажется, что тебе лучше одуматься, не то отец не посмотрит на то, что ты взрослая, и высечет тебя так, что ты и сесть не сможешь!
И в этот момент Шарлин окончательно поняла, что ее не оставят в покое, а она не позволит, чтобы ее считали парией из-за того, что с ней случилось. Машинально разглаживая смятое платье, она подумала, что надо бы переодеться, потом махнула рукой. Люди все равно будут глазеть на нее и перешептываться.
Она направилась к дверям.
Мать решительно встала перед ней:
– И куда ты собираешься идти? Ты не можешь сейчас выйти из дома!
Отстранив ее, Шарлин шагнула к выходу:
– Так нужно, мама. Я иду в банк поговорить с отцом.
Хочу заставить его понять, что то, что случилось со мной, – еще не конец света. Все образуется.
– Ничего из этого не выйдет, поверь мне. Ты разбила его сердце, доченька. И мое тоже. Ты испачкала грязью доброе имя нашей семьи и…
Шарлин выбежала из комнаты, с силой хлопнув дверью перед носом матери. Задыхаясь, сбежала по лестнице к выходу и помчалась по дороге, которая вела в город.
Не прошло и минуты, как она лицом к лицу столкнулась с миссис Уилкинс, и та, возмущенно фыркнув, немедленно повернулась к ней спиной. Заметив презрение на лице почтенной матроны, девушка вспыхнула и почувствовала, как в горле появился горький комок.
Вскоре она увидела еще двух дам, которых хорошо знала с самого детства. Миссис Марта Гибсон и миссис Элли Мортбейн слыли ревностными прихожанками, и их весьма уважали в городе. Обе посмотрели сквозь Шарлин, как будто ее и не было. Всю дорогу до банка девушка чувствовала на себе презрительные или негодующие взгляды, которые, казалось, как удары кнута, оставляли рубцы на ее теле.
Сможет ли она дальше жить в этой атмосфере всеобщего презрения, в отчаянии подумала она. Похоже, мать оказалась права. Никому она теперь не нужна. Сможет ли она прожить в этом городе всю свою жизнь, отвергнутая и опозоренная? Больше того, теперь она станет для всех «этой девицей Боуден».
Как же она могла так поступить с родителями, с раскаянием подумала Шарлин, и снова слезы заструились по лицу.
Девушка спешила к отцу. Нет, они не переживут этого. Может быть, они правы и ей действительно лучше уехать из города?
Сплетни утихнут быстрее в ее отсутствие. Но жить с тетей Порцией?! Все время видеть эту ужасную кислую гримасу на сморщенной физиономии? Мрачный, угрюмый особняк, в котором жила тетя Шарлин, больше всего напоминал чистилище, в котором обречены томиться бедные души. Тетя Порция никогда не улыбалась и говорила только о злых силах, что на каждом шагу подстерегают человека в этом мире.
Шарлин застыла в задумчивости посреди улицы, не обращая внимания, что стоит по щиколотку в холодной грязной луже.
Погрузившись в безрадостные мысли, она и не почувствовала, как промокли тонкие подошвы туфелек и закоченели ноги.
Устало прикрыв воспаленные глаза, Шарлин впервые без Горечи подумала о Колте. На самом деле не так уж он виноват в том, что случилось. Он не лгал ей, даже когда их отношения только начинались. Это было не в обычае Колта. Он не раз говорил, что она ему нравится, но никогда не признавался ей в любви и не заговаривал о свадьбе. Девушка невесело усмехнулась, вспомнив, как он превозносил свободу, единственное, что ему было нужно. Много лет должно пройти, прежде чем он созреет для женитьбы.
Шарлин жалко улыбнулась. Джон Тревис Колтрейн был вылитый отец. Он, похоже, никогда не остепенится. Все в Силвер-Бьют знали о страсти старшего Колтрейна к путешествиям и опасным приключениям, которые будоражат кровь. И не было в городе человека, который не превозносил бы мужество и терпение его жены.
Однажды Шарлин тоже призналась Китти, что восхищается ее умением прекрасно ладить с таким человеком, как Тревис. Она никогда не сможет забыть удивленного выражения, появившегося на прекрасном лице миссис Колтрейн, когда она мягко сказала:
– Для этого совсем не требуется какой-то особый талант, Шарлин. Все, что нужно, – это любовь; нужно просто принимать любимого таким, какой он есть, вот и все.
И теперь Шарлин поняла, но, к сожалению, слишком поздно, что тоже могла бы принимать Колта таким, каким он был от природы. Она сама все испортила своей проклятой навязчивостью и упрямством. Если бы у них было немножко больше времени, если бы она сильнее любила его, может быть, ей и посчастливилось бы стать той женщиной, на которой Колт захотел бы жениться. А теперь он ненавидит ее из-за этого скандала, тем более что все случилось по ее вине. Хотя, конечно, он мужчина, а значит, на нем это не отразится так ужасно, как на ней. Люди почему-то всегда снисходительнее к мужчине, который еще не перебесился, чем к оступившейся девушке. Если женщина следует своим желаниям, ее считают падшей и обливают грязью. А о нем, самое большее, добродушно посудачат.
- Предыдущая
- 17/88
- Следующая
