Семейное проклятие - Хупер Кей - Страница 20
- Предыдущая
- 20/68
- Следующая
— Как продвигается ваша работа? — спросила Джози.
— Думаю, все идет нормально. — Лаура вежливо улыбнулась.
— Но пока еще не уверены? — догадалась Джози и понимающе улыбнулась.
— Пожалуй, да.
— Мне кажется, что процесс творчества очень мучителен. Хотя я всегда завидовала всем, у кого есть талант. Я не могу нарисовать прямую линию так, чтобы было понятно, что это именно прямая. А когда я фотографирую, то и сама иногда не могу разобрать, что у меня вышло.
— А я всегда мечтала сочинять музыку, — сказала Кэрри своим мелодичным голосом. — Но мне так нравится играть то, что написали другие, что я никогда не пыталась придумать свое. Думаю, я бы и не смогла.
— А на каком инструменте вы играете? — спросила Лаура.
— На фортепиано.
— Она прекрасно играет, — заметила Эмили.
— Если потратить столько времени, что угодно будешь делать хорошо, — сказала Кэрри.
— Но все-таки для этого нужно иметь талант, — с улыбкой вставила Джози.
Лаура была согласна с Джози, но замечание Кэрри навело ее на мысль, что жена Питера превратилась в затворницу, чтобы никто не видел ее шрама. Не был ли этот дом для нее тюрьмой?
Кэрри присутствовала на похоронах Питера, Лаура вспомнила выпуск новостей, который она смотрела по телевизору, но на молодой вдове была густая вуаль. И Лаура нигде не встречала упоминания о том, что молодая миссис Килбурн изуродована шрамом. Может быть, это неизвестно широкой публике, или произошло невероятное, и репортеры проявили несвойственный им такт.
— Кэрри иногда играет нам по вечерам, — сказала Эмили, обращаясь к Лауре. — Может быть, работая над портретом, вы останетесь переночевать у нас, и Кэрри покажет вам свое искусство.
— Я с удовольствием поиграю, — сказала Кэрри голосом благовоспитанного ребенка, не выдавая, какие эмоции вызвало у нее это предложение.
Лаура улыбнулась ей и сдержанно ответила:
— Возможно, я когда-нибудь и останусь на ночь, но пока, как мы и договорились, я собираюсь уезжать каждый день, чтобы как можно меньше нарушать покой семьи.
— О чем вы говорите, вы нам совсем не будете мешать, — мягко возразила Эмили. — Вы для нас дорогая гостья, Лаура. И я серьезно предлагаю вам проводить здесь больше времени, даже не работая над портретом.
Послышался спокойный, бесстрастный голос Дэниела:
— Ты же не ожидаешь, что Лаура будет проводить здесь все свое свободное время, Эмили. Ее работа потребует определенного времени, но ведь у нее есть и личная жизнь. Семья. Друзья. Ты не можешь просить ее все бросить и заниматься только портретом.
Вместо того, чтобы возразить Дэниелу, Эмили повернулась к Лауре и спросила:
— Ваша семья живет в Атланте?
Лаура отрицательно покачала головой:
— Нет, они живут не в городе.
Эмили не удовлетворил такой краткий ответ.
— Да? А где же? В Джорджии?
— Мои родители живут в небольшом городке на побережье, неподалеку от Саванны. Младшая сестра с ними. — Лаура пожала плечами. — Мы не слишком часто общаемся.
— Это плохо, — строго заявила Эмили. — Семья — самое главное в жизни. Кровные узы сильнее всего.
Но вы так равнодушны к смерти своего внука, Эмили. Где же ваши кровные узы?
— Я с вами не согласна, — улыбнулась Лаура. — В некоторых семьях не стоит и пытаться сохранить близкие отношения. Из-за того, что люди слишком разные или слишком похожи. Или из-за того, что они с самого начала не подходили друг другу.
Лаура пожалела об этих словах в ту же секунду, как произнесла их. И ей оставалось только надеяться, что они не прозвучали так горько, как ей показалось.
— Мы выбираем врагов и друзей, — сказал Дэниел, — но наших родных мы не выбираем.
Лаура посмотрела на него, пытаясь понять, выражал ли он сочувствие ей, или говорил о своей собственной семье. Но прежде чем она успела отозваться на его слова, снова заговорила Эмили:
— Но вы ведь не совсем одна в этом городе, Лаура?
— Нет, конечно. У меня есть друзья. Сослуживцы. Я не одна. У меня только… нет семьи. И это меня вполне устраивает.
— А у вас есть близкий мужчина?
Это сказала Джози, и по ней было видно, что она дорого бы отдала, чтобы взять свой вопрос обратно.
Но Лаура спокойно ответила, не думая ни о полиции, ни о прессе, связывающих ее имя с Питером:
— Пожалуй, нет. Иногда я хожу на свидания, но, честно говоря, больше люблю компанию. Моя жизнь может показаться ужасно скучной.
Джози улыбнулась ей, как бы благодаря за то, что Лаура ответила на ее бестактный вопрос, не поставив ее в неловкое положение.
— А вам никогда не хотелось вернуться в прошлое и встретиться с одноклассниками? Пару лет назад это случилось со мной.
— Нет. Но когда один из друзей детства приехал в Атланту несколько месяцев назад, я серьезно раздумывала, не начать ли с ним встречаться. Правда, когда он был маленьким, он был совершенно невыносим.
— Но с годами исправился? — предположила Джози.
— Ничего подобного. Он начинает политическую карьеру и выступал в клубе. Одна из моих подруг случайно попала на его выступление. Она сказала, что, если он выйдет на большую политическую арену, это отбросит Южные штаты на двадцать лет назад.
— Но в каком смысле? В экономике? В политике? Или в смысле расовых отношений?
— Все, что вы сказали, вместе взятое.
Джози рассмеялась.
— Ну и ну. У него определенно есть размах.
— Да уж. Но я пропустила встречу, когда исполнилось десять лет после окончания школы, так что еще есть надежда.
— Вообще-то, я всегда думала, что события в нашей жизни происходят независимо от нас, — поделилась Джози. — Я говорю себе, что у судьбы свои планы.
— Но ведь можно и не понять этот план, — раздумчиво сказала Лаура. — Нам приходится принимать столько решений. Откуда человеку знать, что он не повернет налево, когда судьба хочет, чтобы он повернул направо?
— Да, это сложный вопрос, — согласилась Джози.
Глядя в глаза Лауре, Дэниел спросил:
— Вы думаете, что вы управляете судьбой? Что ваши собственные решения определяют вашу жизнь?
Лаура смотрела на него, снова пораженная тем, как сильно ее волнует его голос. Что же до его вопросов, то Лаура почти не размышляла на эту тему. Поэтому была удивлена, что у нее есть совершенно определенное мнение по этому поводу:
— Нет, не только мои решения. Решения других людей тоже так или иначе влияют на мою судьбу. Никто из нас не может быть капитаном на своем корабле.
— Но вы верите в судьбу?
Снова Лаура удивилась, как легко она нашла ответ:
— Да. Думаю, верю. Как и Джози, я верю, что некоторые события должны случиться в предопределенный срок. — Она попыталась придать своему голосу беззаботность. — Особенно, когда события совершаются стремительно. Катализатором может быть какой-то факт, чей-то поступок, и вся цепь событий кажется неизбежной. Ведь это своего рода судьба, правда?
— Я согласна с вами, — сказала Джози. — Должна признать, что я с большим трудом смирилась с мыслью о том, что план моей жизни создан до того, как я родилась.
Лаура согласно кивнула:
— Я тоже. Но я думаю, что некоторые вещи запланированы потому, что они записаны в наших генах. Как я стала художницей? Я всегда хотела рисовать, с самого детства. Но меня этому не учили. В нашей семье не было художников. Но сочетание генов дало такой неожиданный результат, вот я и стала художницей. Это моя судьба.
— Я никогда не рассматривала судьбу под таким углом, — задумчиво сказала Джози, — но знаете, мне кажется, это разумно.
Эмили, которая слушала эту дискуссию молча, наконец вмешалась:
— Но предположим, что вы так и не смогли бы учиться рисованию, что вам пришлось бы зарабатывать на жизнь по-другому и вы не смогли бы развивать свои артистические наклонности.
Лаура кивнула:
— Тогда обстоятельства повлияли бы на мою судьбу.
— Интересно. Значит, вы верите в судьбу, на которую влияют обстоятельства? Значит, некоторые события должны произойти, но среда и наши решения могут изменить ход событий. — Темные глаза Эмили были задумчивы.
- Предыдущая
- 20/68
- Следующая
