Выбери любимый жанр

А я леплю горбатого - Алешина Светлана - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

Целый час, оставшийся до встречи, мы пытались вытянуть из Виктора подробности его поездки, но, кроме лаконичных стандартных фраз, так ничего и не добились. Зато Кряжимский охотно рассказывал о чудесном знакомстве с Еленой Кавериной, благодаря которой мы стали вхожи в политические круги Тарасова.

— Знаете, Ольга Юрьевна, когда я узнал, что она занимает довольно высокий пост в нашей Думе — курирует дела молодежи и спорта, — я решил во что бы то ни стало взять у нее интервью. Конечно, начал спрашивать о предстоящих кадровых перестановках и вообще вести разговор на темы, которые у всех на слуху, — горячился Сергей Иванович. — Только она — исключительно умная и проницательная женщина — посоветовала мне обратиться непосредственно к лицам заинтересованным, то есть к участникам конкурса на вакантное место.

Мы с восхищением смотрели на нашего сегодняшнего героя, а он, похоже, и сам до конца не понимал грандиозности своей затеи. «Если статья будет готова в самом ближайшем будущем, мы не только первые донесем до читателей наиболее верную информацию, но и наладим контакты с депутатами, — подумала я. — Кроме того, это повысит наш рейтинг среди других печатных изданий».

Как ни меркантильны были мои мысли, занимая пост главного редактора газеты «Свидетель», я просто обязана была думать и о многих формальностях, помогающих в реальной жизни не только держаться на плаву, но и обеспечивать хотя бы нескольких людей рабочими местами.

— Пора, — скомандовал Виктор в половине десятого и взялся за фотоаппарат.

— А как же я? — недовольно надулась Мариночка. — Значит, когда нет никого — и секретарша подойдет, а сейчас вы будете в гостях кофе пить, а я здесь буду со скуки помирать?

Честно говоря, я и сама понимала, что доля правды в ее словах все-таки есть, но должен же кто-то отвечать на звонки и принимать посетителей, если таковые вдруг объявятся!

— Я могу посидеть, — вдруг предложил Кряжимский, который очень часто прощал Марине ее неожиданные фортели, на которые мы с Виктором никогда не смотрели сквозь пальцы. — Все равно кофе поить нас никто не будет — встреча с депутатом назначена в его офисе. Тем более мне еще надо просмотреть собранные материалы, — добавил Сергей Иванович для пущей убедительности.

Чувствуя свой долг перед коллегами, я согласилась: и правда, не зря же Маринка вчера носилась с фотоаппаратом, выполняя, по сути дела, чужую работу, — сегодня она имеет полное право на отдых и.., легкий флирт после вчерашних разочарований. Заранее говорить ей, что Владимирцев тоже женат, я не стала — незачем раньше времени расстраивать нашу непредсказуемую Мариночку!

Оставив Кряжимского за главного, мы втроем покинули редакцию в девять часов сорок минут. До офиса депутата Виктор мог бы нас домчать и за десять минут, но мы решили не форсировать события, а явиться к точно назначенному времени. Полюбовавшись по пути витринами Тарасова, декорированными к Рождеству и Новому году, мы;, доехали до улицы Чернышевского ровно в девять пятьдесят пять, чтобы дождаться депутата уже на месте.

Я еще успела удивиться собственным мыслям: «Интересно, существует ли какая-нибудь психологическая концепция, определяющая тип руководителя по выбранной им секретарше? И как в свете этой теории выглядели бы Кононов с Оксаной и Игнатов с Ольгой?» Марина в это время на ходу подкрашивала губы и улыбалась в свое карманное зеркальце. «Нервничает, — заметила я. — Хм, какая же секретарша нас встретит у Владимирцева? Красивая уже была, умная — тоже, может быть, на этот раз какая-нибудь старая калоша?» — невольно усмехнулась я.

И тут нас сразу неприятно удивило скопление машин возле здания, среди которых тревожным знаком выделялась милицейская. Впрочем, в фойе нас никто не задержал, так что мы втроем беспрепятственно поднялись на четвертый этаж и постучали в дверь, которую перед нами тут же и распахнули.

— Что здесь происходит? — спросила я, удивляясь количеству народа в кабинете в этот праздничный, нерабочий день.

Ответить мне никто не счел нужным, только работники милиции, оказавшиеся здесь, сразу же попросили нас предъявить документы.

* * *

Только через полчаса мы наконец вышли в коридор и присели тут же на диван.

— Честно говоря, я не представляю, что такого могло случиться за те полчаса, которые прошли между моим звонком к Владимирцеву и нашим приездом сюда, — в недоумении сказала я, пока плохо представляя, как именно реагировать на сложившуюся ситуацию.

Я, конечно, была в курсе, что все мы смертны и в любой момент можем заболеть или вообще отправиться в мир иной. Но и предположить не могла, что сердечный приступ может вот так запросто унести человеческую жизнь за полчаса до нашего приезда.

— Слушай, что-то здесь не то, — шумно выдохнула Маринка. — Говори что хочешь, только я все равно не поверю, что еще вчера этот Владимирцев был жив-здоров и с утра говорил с тобой довольно бодро, а через полчаса после телефонного звонка его нашли мертвым в собственной ванной, умершим от сердечного приступа! — на одном дыхании выпалила она и, склонив голову набок, стала дожидаться моего ответа на свое заявление.

Вообще-то я и сама с трудом в это верила, но факты были налицо: депутат перед встречей с нами захотел принять душ и его прямо там настиг сердечный приступ, от которого он скончался на месте. Минут через двадцать в квартиру вошла жена, вернувшаяся от родителей, и обнаружила труп. Конечно, вызвала милицию, которая прибыла на место в рекордно быстрые сроки, и позвонила секретарю, который тоже примчался почти сразу. Тело депутата мы не видели, а вот сейфы, бумаги и сам офис Владимирцева опечатали у нас на глазах.

— Может быть, просто кто-то очень не хотел, чтобы мы с ним встречались? — предположила Марина упавшим голосом.

Конечно, я видела, что ей очень жаль человека, погибшего во цвете лет. Но ко всему прочему еще примешивалась обида на злодейку-судьбу, не давшую возможности даже познакомиться с этим самым человеком. Кроме всего этого, я заметила и горячее желание нашей секретарши помочь правосудию. Мы, как-то не сговариваясь, сразу решили, что с этой смертью дело нечисто.

— Вы, может быть, избиратели Геннадия Георгиевича? — обратился ко мне молодой человек приятной наружности в великолепно отглаженном костюме. — Меня зовут Ярослав Всеволодович Сосновский, я — секретарь депутата Владимирцева, то есть.., бывший.

— Секретарь? — удивилась я. Все надежды на создание психологической концепции выбора секретарши и выявление с ее помощью типа руководителя рухнули еще на начальном этапе, — как оказалось на практике, кое-кто из руководителей предпочитает секретарей-мужчин.

— У вас была назначена встреча? — так же ровно продолжил свои расспросы Сосновский. — Можете в письменном виде изложить свою просьбу, возможно, ее рассмотрит другой депутат.

Мне такая забота о простом народе очень понравилась: «Надо же, Владимирцев умер, а его секретарь в это время о простых людях все-таки думает». Но тут мое внимание привлекло кое-что иное — фигура Мариночки как-то незаметно подтянулась, глаза заблестели, и сама она в один миг еще больше похорошела. Я долго не раздумывала над причиной столь коренного изменения внешности — достаточно было приглядеться повнимательнее к подошедшему мужчине, как сразу становились ясны душевные коллизии противоположного пола.

Ярослав, с первой минуты покоривший меня элегантностью и безупречностью манер, был высоким брюнетом с роскошной шевелюрой и очень милыми чертами лица. В общем, преображение нашей секретарши было вполне обоснованно, и нам с Виктором стало понятно — в ее сердце вновь поселилось большое чувство. Конечно, к Сосновскому.

Кстати, Виктор при появлении нового человека тоже изменился в лице, видимо, испытывая какой-то дискомфорт. «Ревнует, наверное», — решила я. Вообще-то к мужчинам в нашей редакции отношение особое — мы с Мариночкой их любим и ценим, заботимся о них и всегда стараемся облегчить им жизнь, что, конечно, получается не всегда.

4
Перейти на страницу:
Мир литературы