Превращение - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 20

- Перепрятывал, значит! - с горечью сказал он. - Так я и знал. Никакой гражданской ответственности. Ну да ладно, попомни мои слова - я все равно его найду! Хоть все лето на это убью, а найду!

- Ты о чем? - обалдел я.

Мент плюнул на дорогу и ушел, не прощаясь.

Придя на участок, я понял, почему он был такой злой, и чуть не умер от хохота.

Весь огород был перерыт - хоть приезжай и сажай картошку.

Вот бедняга! Небось всю ночь трудился, на окна оглядываясь - не разбудить бы меня!

Задерживаться в Зеленкино больше не осталось никаких причин. Я быстро собрался, и в отличном настроении уехал в город.

Глава... Неожиданное препятствие.

- Чтобы изменить себя, - сказал Грег, - ты должен родиться заново. Но прежде чем родиться - ты должен умереть.

- Чего?!

Грег позвонил мне через несколько дней после того, как я вернулся с дачи. Я как раз вернулся с работы и собирался шикарно поужинать картошкой с селедкой и луком, но это заявление отбило мне весь аппетит.

- При чем тут смерть? Ты на что намекаешь?

В трубке раздался вздох. Так, бывало, вздыхал отец, готовясь долго разжевывать неразумному сыну какую-нибудь простую (на его взгляд) мысль.

- Время от времени надо сбрасывать шкуру. Ты растешь, и твоя старая кожа становится тебе мала. Собственно, она тебе уже жмет, разве не чувствуешь?

- Какая еще шкура? - принужденно засмеялся я, одним глазом приглядывая за кастрюлей, в которой варилась картошка. - Моя меня вполне устраивает. Я же не змей какой-нибудь!

- Не змей, - согласился Грег. - А какая разница? Это даже к людям относится, не говоря о нас... Надо чувствовать моменты, подходящие для перемен, и не упускать их. Если ты упорно цепляешься за старое, начинается застой, который заканчивается катастрофой. И личность все равно меняется, только очень болезненно для тебя, и... в неправильную сторону. Большинство не выдерживает такого испытания, и остается побитыми, надломленным и с блоком по отношению к любым переменам. Потом на них можно ставить крест. Но ты не из таких, Леха. Ты сможешь умереть и родиться заново, потому что деваться тебе все равно некуда.

- Спасибо, успокоил, - проворчал я. - Тогда, может, объяснишь мне одну вещь? Допустим, я должен умереть. Чтобы родился... кто?

- Как "кто"?! Ты разве не знаешь?

Мне показалось, что Грег искренне удивился.

- Конечно, нет! Откуда?

- Ники сказала, что ты распознал ее при первой же встрече.

Я сделал резкое движение, едва не своротив кастрюлю с плиты на пол.

- Ничего подобного! Что значит "распознал"?!

В трубке хихикнули.

- Значит, Валенок был прав, а Ники - нет. Что ж, тогда я тебе нарочно не скажу. Когда ты сам узнаешь, кто мы - ты будешь готов к последнему испытанию.

Я помотал головой.

- Что-то мне это не нравится.

- Ничего, ты еще войдешь во вкус. Некоторые так увлекаются переменами, что их прежняя личность исчезает вовсе.

- Во вкус чего - самоуничтожения? Так, давай перейдем к конкретике. Что мне надо будет делать на этот раз?

Грег замялся.

- Я еще не придумал, - признался он. - Придумаю - позвоню. А ты тоже не бездельничай, помоги мне.

- Чем?

- Придумай или поищи какой-нибудь обряд ритуальной смерти.

На следующий день я позвонил Грегу с отчетом. Сам я ничего толкового не придумал. Зато поиски в сети принесли кое-какие результаты. Как ни странно, тема ритуальной смерти оказалась не такой бредовой, как я ожидал. Я даже нашел целый психологический тренинг. Заключался он в следующем: компания едет в лес, каждый выкапывает себе могилку, забирается туда и целый день тихо в ней сидит. А вечером возвращается к жизни цветущим и обновленным. Просто праздник какой-то!

- ... короче, можно закопаться в землю, но этот как-то глупо, - закончил я.

- Леха, не парься, я уже все придумал, - сказал Грег. - Но предупреждаю, это тебе не в огороде медитировать. В пятницу после работы приедешь к парку Трехсотлетия Петербурга. Встречаемся на берегу залива в семь вечера. Возьми с собой плавки.

- Плавки? - я содрогнулся. - Тебе какая смерть нужна - ритуальная или настоящая?! Да там еще, может, лед не сошел!

- Ничего, поищем прорубь.

- И вообще я в пятницу не могу. Мне надо дочку из яслей забирать и гулять с ней до девяти. Ленка опять куда-то намылилась...Эй, Грег! Ау!

Трубка молчала.

- Грег, ты меня слышишь?

Когда он наконец ответил, голос у него был далеким и безжизненным.

- Ты сказал, дочка? У тебя есть дочь?

- Ну да. А что в этом такого?

- Это очень плохо.

- Почему?

Грег снова промолчал, и в этом молчании было что-то нехорошее. Я почувствовал, что он в смятении, и начал беспокоиться сам. Что случилось? Что я не так сказал?

- Извини. Это моя ошибка. Я должен был выяснить сразу,- заговорил он быстро и отрывисто. - Но я никогда бы не подумал, что у тебя есть ребенок, тем более, дочь. Ее не должно быть!

- Что ты несешь?

- Извини, - повторил он. - Ты нам не подходишь.

- Как?!

- Надеюсь, еще не слишком поздно, - сказал он покаянным тоном. - Думаю, ты еще не зашел слишком далеко, и способен вернуться к нормальной жизни.

Я стиснул трубку в руке.

- Но Грег, так же нельзя! Это нечестно! Вы сами пригласили...Мы договорились... Я прошел испытание, сидел на этой чертовой даче...

- Нет, - теперь голос моего собеседника стал холодным и далеким. - Это ради твоего же блага. Забудь обо всем. Ничего не было. И кстати, не жди, что Ники снова появится. Я приму меры.

- Ты не посмеешь! - заорал я. - Не посмеешь так поступить со мной!

Он бросил трубку. Я попытался набрать его телефон, но на экране появились слова "номер неизвестен".

Как неизвестен?! Если я с ним только что говорил, и все прекрасно определялось?!

Я швырнул телефон на пол и растоптал его в припадке дикой ярости. Через несколько секунд я остыл, и тупо уставился на ошметки телефона. Что на меня нашло? Я совсем спятил?

Слепая ярость ушла, остались только горечь и отчаяние.

Тупая, злобная шутка! Компания моральных уродов поиздевалась надо мной всласть, а потом под надуманным предлогом от меня избавилась. Только и всего. Так почему же я в таком горе? Почему я чувствую так, будто меня предали, сломали и выкинули?

Я подумал о Греге и застонал, стиснув зубы. Когда этот человек, которого я видел два раза в жизни, о котором ничего не знаю, успел обрести надо мной такую власть?!

А Ники, неужели она все это время притворялась? Кем надо быть, чтобы так врать?

Будь они все прокляты! Зачем я их вообще встретил?!

Потом я начал проклинать уже себя. Во всем был виноват только я сам. Зачем я упомянул про Ваську? Если я просто, без лишних подробностей, попросил перенести Ритуальную Смерть на субботу, все так и шло бы своим чередом. А теперь все кончено. Всего одно ненужное, лишнее слово - и дверь в неведомое захлопнулась прямо у меня перед носом.

Еще несколько дней я лелеял надежду, что произошла какая-то нелепая накладка. Я не мог принять эту новую реальность - все изменилось слишком внезапно и, на мой взгляд, беспричинно. Едва успокоившись, я вытащил из разбитого телефона симкарту и побежал покупать другой мобильник, чтобы не пропустить звонок Грега. Казалось, вот-вот он перезвонит, и все будет как раньше. Но он не перезвонил ни на следующий день, ни через неделю.

О следующих трех с половиной неделях рассказывать в общем нечего - кроме того, что это было худшее время в моей жизни. Кое- как мне удалось выкинуть ненавистных упырей из головы, но вскоре у меня началась самая настоящая депрессия. Прежние припадки плохого настроения были просто цветочками по сравнению с ней. Появилось глубокое отвращение ко всему. К работе. К людям. К еде. По утрам не хотелось просыпаться. По ночам мучила бессонница, или снилась всякая муть. Я был бы счастлив увидеть любой из прошлых необычных снов, - пусть даже и с чудовищем, - но сны тоже словно кто-то заблокировал.