Аманда - Хупер Кей - Страница 3
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая
— Что, в доме все лето так прохладно?
— Вообще-то нет. В середине июля здесь становится довольно душно, особенно наверху. Но Джесс предпочитает естественный воздух, пусть даже горячий и влажный. А распоряжается в «Славе» в основном Джесс.
Интересно, расслышала ли она предупреждение в этих последних словах? И собирался ли он вообще предупреждать ее о чем-либо?
Прежде чем Аманда успела ответить, внимание их отвлекли голоса, высокие, как будто рассерженные, словно двое .людей спорили между собой. Двери напротив лестницы резко распахнулись. Раздался раздраженный крик:
— Салли!
Из комнаты выскочил крупный темноволосый человек в джинсах и грязной майке. С силой захлопнул за собой дверь, потом, заметив вновь прибывших, замер.
Уокер физически ощутил, как напряглась стоявшая рядом женщина. И неудивительно. Ярость, исходившая от Салливана Лэттимора, младшего внука Джесса Далтона, казалась осязаемой. Как летняя жара за стенами этого дома. Этот физически мощный человек выглядел так, будто готов разрушить все, к чему прикоснется. Даже Уокер взирал на него с опаской, хотя прекрасно знал, что легко может осадить Салли.
Несколько долгих мгновений Салли не двигался, впившись в незнакомку яростным взглядом.
Уокер молча наблюдал за ними. Ждал, что будет дальше. Единственное, что у них общего, думал он, — это темные волосы и серые глаза. Фамильные черты Далтонов. Но на этом сходство кончалось, хотя и предполагается, что они двоюродные брат и сестра. Она — невысокого роста, чуть выше пяти футов, тоненькая, хрупкая, с нежной светлой кожей. Он — крупный, выше шести футов, ширококостный и массивный, как большинство Далтонов. Кожа темная от загара, руки в мозолях и ссадинах. Ее тонкое лицо с изящными чертами не выражало абсолютно никаких чувств. Его — красивое и грубоватое — выражало столько, что, казалось, сейчас произойдет взрыв.
Губы Салли изогнулись в презрительной усмешке, но он не произнес ни слова. Просто прошествовал мимо них к выходу и с силой захлопнул за собой дверь.
Она не дрогнула, когда он проходил мимо, но после того, как дверь захлопнулась, перевела дух.
— Не очень многообещающее начало.
Уокер поколебался несколько секунд, прежде чем ответить. Пожал плечами.
— Салли любит производить впечатление отъявленного грубияна, чуть ли не бандита, но в основном это блеф.
Тон ее вопроса вызвал у него улыбку.
— Я бы вам не советовал с ходу делать из него сумасшедшего. Его буйный нрав проявляется по большей части в криках и ругательствах. Он редко дерется или швыряет вещи. Думаю, теперь он примерно с час будет скакать по лесам и лугам, пока не успокоится. К назначенному времени явится вполне цивилизованным человеком.
— Он не хочет видеть меня здесь.
— Вы правы.
Уокер решил не продолжать эту тему. Очень скоро она сама убедится — если это до нее еще не дошло, — что появление Аманды Далтон не обрадует никого из Далтонов. Лишь один Джесс Далтон хотел бы, чтобы она оказалась той, за кого себя выдает.
Дверь, которую захлопнул Салли, снова открылась. На пороге показалась высокая темноволосая женщина. Ей можно было бы дать от сорока пяти до шестидесяти пяти. В волосах цвета красного дерева, коротко подстриженных по последней моде, проглядывали лишь отдельные седые нити. Загорелое обветренное лицо говорило о том, что она много лет проводит большую часть времени на солнце. Стройная, подтянутая… Ее можно назвать скорее красивой, чем хорошенькой.
Даже не взглянув на Аманду, она обратилась к Уокеру:
— Вы что, ждете приглашения, Уокер?
Он давно привык к манерам многолетней бессменной домоправительницы «Славы».
— Нет, Мэгги. Просто остановились на минуту, чтобы прийти в себя после бурного появления Салли.
Он собрался было представить гостью, но тут внезапно осознал, что единственное имя, которым можно назвать молчаливую женщину, стоящую рядом, по его мнению, ей не принадлежит. Господи, неужели ему придется каждый раз начинать со слов: «Она утверждает, что она Аманда Далтон»!
Домоправительница обернулась к молодой женщине. Окинула ее проницательным взглядом.
— Хочу сразу предупредить: я не собираюсь играть с вами в угадайку. Мол, что вы помните, а что нет. Двадцать лет — долгий срок, кем бы вы себя ни называли. Меня зовут Мэгги Джэррел. Я веду этот дом.
— А я Аманда Далтон.
Она произнесла это без вызова, скорее как нечто само собой разумеющееся.
Мэгги поджала губы и кивнула:
— Как вы любите пить охлажденный чай?
— С сахаром и лимоном, — моментально ответила Аманда и улыбнулась.
Мэгги снова кивнула. Бросила в сторону Уокера взгляд, который он при всем желании не смог бы разгадать, и направилась куда-то в заднюю часть дома.
— Уокер…
В первый раз она назвала его по имени. Уокер не поднял глаза.
— Что?
Она заговорила, также не глядя на него:
— Я понимаю, человеку, привыкшему действовать в строгом соответствии с законом, трудно признать то, во что он никак не может поверить. Но… не могли бы вы сделать над собой усилие и по крайней мере называть меня по имени? Можете не беспокоиться, я не настолько глупа, чтобы принять это за признание с вашей стороны. Вы считаете меня обманщицей? Пусть так. Но ведь даже у обманщиков есть имена. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Так вот, меня зовут Аманда.
До сих пор Уокер и не замечал, что избегает называть ее по имени. Это получилось непреднамеренно, не из желания оскорбить.
— Виноват, — произнес он, и в самом деле чувствуя себя виноватым. Указал на комнату, из которой вышли Салли и Мэгги. — Ну что ж, пошли… Аманда?
Она распрямила плечи, кивнула. Они подошли к дверям. Уокер легонько постучал. Из комнаты послышался нетерпеливый возглас. Уокер раскрыл обе створки дверей, так, чтобы они с Амандой смогли войти одновременно. Он сделал это неосознанно, неожиданно для самого себя, и понял, что поступил правильно: она вскинула на него глаза с благодарной улыбкой.
Они вошли в просторную комнату, которая казалась еще больше из-за высоких потолков и огромных окон. Современная, но не кричаще-модерновая мебель мягких тонов создавала ощущение уюта. На полу от стены до стены лежал толстый пушистый ковер.
В комнате находились три человека. Двое мужчин стояли у камина, а на одном из диванов, расположенных под прямым углом друг к другу, сидела женщина.
На этот раз Уокер не стал тянуть время. Крепко взяв Аманду под руку, он подвел ее к одному из мужчин:
— Вот она, Джесс.
Джессу Далтону можно было дать лет на пятнадцать меньше его семидесяти пяти. Ростом выше шести футов, мощный и ширококостный, он, казалось, излучал здоровье. Несмотря на возраст, в нем не чувствовалось старческой дряхлости. Лицо его, когда-то поразительно красивое, хранило следы бурно прожитых лет, неуемного нрава и многочисленных излишеств, впрочем, он и сейчас все еще оставался необыкновенно привлекательным мужчиной. В черных волосах, обрамлявших загорелое лицо, только начала пробиваться седина, всегда сверкающие глаза цвета старого серебра лишь чуть-чуть потускнели.
— Аманда…
Больше он, казалось, не мог произнести ни слова.
Обычно его глубокий голос звучал резко и повелительно. Уокер никогда не слышал, чтобы Джесс говорил так мягко, почти нерешительно.
Хрупкая бледная рука Аманды скрылась в больших, коричневых от загара ладонях Джесса. Уокеру показалось, что Джесс готов задушить ее в своих медвежьих объятиях, дай она ему хоть малейший повод. Однако Аманда держалась вежливо, сдержанно, даже несколько отстраненно.
— Кажется, я вспоминаю… когда я была еще ребенком, вы настаивали, чтобы я называла вас Джесс.
Она осторожно высвободила руку из его ладоней. На губах появилась странно чарующая улыбка.
Прежде чем Джесс успел ответить, вмешался второй мужчина, стоявший у камина:
— Мы все называем его Джессом, даже Кейт.
Аманда обернулась к нему. Он чуть натянуто улыбнулся:
— Я Рис. Рис Лэттимор. Добро пожаловать в «Славу», кузина.
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая
