Наследник волшебника - Худ Дэниел - Страница 3
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
Память вернула Лайама к событиям двухмесячной давности, услужливо выделив из них день его первой встречи с эдилом. Поводом для этой встречи послужило убийство местного мага Тарквина Танаквиля, с которым Лайам, можно сказать, дружил. Обстоятельства сложились так, что обоим мужчинам пришлось совместно вести поиск убийцы. Лайам владел кое-какими сведениями о жизни старого чародея, но был в Саузварке чужаком, а Кессиас, наоборот, не имел никакой информации об убитом, зато хорошо знал город и обладал властью. В конце концов они близко сошлись. Но поначалу не очень-то доверяли друг другу.
Лайам понял, что удивило его в сегодняшнем взгляде эдила. Именно так много дней назад Кессиас посмотрел на Лайама, когда тот ему сообщил, что обнаружил труп.
“Но тогда эдил подозревал, что это я убил Танаквиля, – подумал Лайам. – А почему же сейчас он опять смотрел на меня так, словно я в чем-то виновен?”
Несколько мгновений Лайам размышлял, потом встряхнул головой и рассмеялся.
“Ну так я и вправду виновен – в непочтении к местному божеству. Хотя на самом деле Беллону вряд ли еще можно было причислить к божествам Саузварка. Лайам знал, что пройдет немало лет, прежде чем эта богиня займет достойное место в сердцах верующих горожан.
Впрочем, существовали также и другие вещи, в которых Лайам считал себя виноватым перед эдилом. Он кое-что успешно скрывал от прямодушного стража порядка. Например, эдил до сих пор считал его рохлей и размазней. Лайам таковым никогда не был, он не раз доказывал это – и в нелегких морских переходах, и на полях сражений. Но в тот день, когда они осматривали тело Тарквина, эдилу почему-то взбрело в голову, что его молодой спутник боится покойников, а Лайам не стал его разубеждать. Лайам знал, что у Кессиаса скопилось множество заблуждений на его счет. На кое-какие из них он посматривал сквозь пальцы, а некоторые воспринимал как данность, понимая, что ему не под силу все это искоренить.
“А еще я так и не рассказал Кессиасу про Фануила”, – покаянно подумал Лайам, добавляя к списку своих прегрешений связь с фамильяром мага. Собственно говоря, именно маленький уродец заставил его пуститься на поиски убийцы Тарквина, и дело никогда бы не увенчалось успехом без помощи этого существа. А эдил, ничего не подозревая о том, свято уверовал, что Лайам весьма проницателен и является своего рода человеком-ищейкой.
Даймонд замедлил шаг, и это отвлекло Лайама от размышлений. Оказалось, что они уже подъехали к краю скалы. Дальше раскинулось море, к нему спускалась узкая тропка. Там, где она кончалась, на берегу уютной маленькой бухты и стоял дом чародея, в котором Лайам теперь проживал. Это одноэтажное, приземистое строение, втиснувшееся между скал, в погожие дни сияло белизной стен и радовало взор черепичным покрытием крыши. Сейчас, раздвигая мрак сгущавшихся сумерек, из его окон струился приветливый свет. Лайам пустил Даймонда по тропе, всецело положившись на ловкость чалого. Он до сих пор еще не воспринимал жилище Танаквиля своим. Лайаму порой казалось, что он не очень удивился бы, обнаружив, что за время его отсутствия этот дом куда-то исчез.
Копыта чалого взрыли песок пляжа. Лайам пришпорил коня, а потом резко осадил у деревянной пристройки.
Он покинул седло и завел Даймонда в денник. Там было холодно, но пока Лайам расседлывал и оглаживал чалого, воздух в сарайчике стал заметно теплеть: магия дома отреагировала на его появление.
Задав Даймонду корму, Лайам вышел из денника и, обогнув дом, поднялся по каменной лестнице на террасу. Он остановился у двери, вся поверхность которой – равно как и поверхность обращенного к морю фасада здания – была почти полностью застеклена.
Он постоял перед ней, дуя на руки, и подумал:
“Я уже здесь”.
Лайам закрыл глаза, сосредоточился на этой мысли, превратил ее силой воображения в камень-голыш и вытолкнул из головы. Мысль исчезла, а на ее место извне прилетела другая:
“Добро пожаловать, мастер”.
Лайам сотворил еще один камешек мысли, пристроив к нему знак вопроса:
“Как у меня получилось?”
“Превосходно”.
– Отлично, – произнес Лайам вслух. – В таком случае я вхожу.
Входная дверь легко скользнула в сторону по деревянным пазам, и навстречу ему хлынул поток теплого воздуха. Лайам аккуратно вернул дверь на место, хотя и знал, что магия дома и без того оградит помещение как от холода, так и от наносов песка. А вот против грязи на его обуви магия не работала, и потому Лайам оставил сапоги у порога – чтобы не пачкать полы.
Он скинул плащ и повесил его на вешалку, с удовольствием впитывая тепло волшебного дома. Потом Лайам через небольшую гостиную прошел в кабинет и улыбнулся Фануилу.
Дракончик уютно свернулся клубком в небольшой корзине, стоявшей под одним из рабочих столов, сложив крылья и положив клиновидную мордочку на когтистые лапы. Совсем как кошка или небольшая собака.
– Или щенок легавой, – произнес вслух Лайам и рассмеялся, когда дракончик привстал. “Я не щенок”, – вошла в его голову мысль.
– Но очень похож! – вновь усмехнулся Лайам, бросив недвусмысленный взгляд на корзинку. Дно ее украшала премиленькая подушечка. Реакция Фануила порадовала Лайама. Он не раз задавался вопросом, способен ли этот уродец испытывать хоть какие-то чувства? Конечно, мысленная реплика дракончика и сейчас отдавала холодом, как галька на морском берегу, но Лайам не сомневался, что Фануил возмущен.
“Я ем щенков, – ответствовал Фануил. – А тебе следует больше практиковаться в мысленной речи”.
– Я уже не раз говорил, что мне это кажется глупостью, – сказал Лайам, присаживаясь и поглаживая тускло мерцающие чешуйки. – Какой смысл напрягаться, если ты рядом?
Дракончик перевернулся на спину, подставляя золотистое брюшко.
“Мастер Танаквиль всегда так делал”.
В совсем недалеком прошлом Фануил был фамильяром Тарквина Танаквиля. Лайам не любил вспоминать, каким способом дракончик вошел с ним в контакт. Уродец, потерявший хозяина, вонзил зубы в ногу первого подвернувшегося ему человека. Этим человеком оказался Лайам, и пока он, сраженный болевым шоком, лежал без сознания, Фануил завладел частью его души.
– Ну да, но ведь я – не мастер Танаквиль. Так что привыкай к этому потихоньку. И помни – я все еще жду, когда ты научишь меня выставлять тебя из моей головы.
Дракончик обрел хозяина, Лайам обрел фамильяра. С одной стороны, это было неплохо, с другой – не очень, ибо маленькое существо могло теперь без помех заглядывать в его мозг. Фануил обещал, что Лайам со временем научится перекрывать доступ в свое сознание, но пока что все оставалось как есть.
“Ты не готов. Ты едва-едва можешь послать мне мысль с вершины утеса. Тебе нужно тренироваться”.
– Но зачем мне посылать тебе мысли, если ты и так их читаешь?
“Чтобы прервать связь, нужно уметь ею пользоваться. А ты даже не видишь серебряной нити”.
Лайам скривился.
– Уж эта мне нить… Что-то я не уверен, что она существует.
“Она существует. Она нематериальна, но, тем не менее, она есть, – настойчиво повторил дракончик. – Мастер Танаквиль умел даже ее расплетать”.
– Фануил, – строго сказал Лайам, – постарайся понять. – Для вящей убедительности он ткнул пальцем в мягкое брюшко рептилии. – Теперь твой хозяин не мастер Танаквиль, а я. А я – не волшебник. Но ты обещал научить меня многому. Всему, что сам знаешь. Так что давай, учи.
Дракончик несколько мгновений смотрел на него желтыми, как у кошки, глазами, потом послушно склонил голову.
“Конечно, мастер”.
Лайам кивнул и встал:
– А теперь хорошо бы перекусить. Ты хочешь есть?
Голова на длинной шее дернулась, словно поплавок после поклевки.
– Опять мясо, и, конечно, сырое?
Еще один быстрый кивок.
– Тогда пошли. Хотя тебе стоило бы иногда вылетать на охоту. Ты уже начинаешь жиреть.
“Я ежедневно летаю”.
Дракончик сорвался с места и метнулся вперед, обогнав Лайама. Его когти постукивали по деревянному полу. Коридор, гостиная, прихожая, еще один коридор. Постукивание сделалось глуше, – Дракончик вбежал на кухню.
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
