Функция оргазма. Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии - Райх Вильгельм - Страница 4

Если я и не принадлежу ни к одной политической или религиозной организации, то у меня все же есть собственные взгляды на социальную жизнь. В противоположность всем видам политического, идеологического или мистического мировоззрения они являются научно-рациональными. В соответствии с этими взглядами я полагаю, что наша Земля не обретет длительного мира и что она будет напрасно пытаться осуществить функцию обобществления человека до тех пор, пока некомпетентные политики и диктаторы какого бы то ни было вида будут руководить массами людей, страдающих неврозами и венерическими заболеваниями. Функция обобществления человека заключается в выполнении его естественной функции любви и труда. Обе эти формы биологической активности людей с незапамятных времен зависят как от научно-исследовательской, так и вообще умственной работы. Знания, труд и естественная любовь являются источниками нашей жизни. Они должны и управлять ею, движимые сознанием полной ответственности трудящихся масс.

Душевная гигиена масс требует власти знания - в противоположность власти невежества, власти жизненно необходимого труда - в противоположность паразитизму всякого рода, будь то экономический, духовный или философский. Если естественная наука сама себя воспринимает всерьез, то она должна бороться против сил, разрушающих жизнь, где бы и в результате чьей бы деятельности это разрушение ни происходило. Естественно, что нет человека, который в одиночку обладал бы знаниями, необходимыми для обеспечения естественной функции жизни. Научно-рациональное мировоззрение исключает диктатуру и требует осуществления трудовой демократии.

Общественная власть, которая исходила бы от народа, осуществлялась бы народом и в интересах народа и была бы движима естественным чувством жизни и уважением к результатам труда, оказалась бы неодолимой. Но предпосылкой создания этой власти являются душевная независимость масс и их способность в полном объеме взять на себя ответственность за общественное бытие и ответственность самим рационально определять характер своей жизни. Если что им и мешает в решении названных задач, так это массовый душевный невроз, материализующийся как в диктатуре любого рода, так и в политической болтовне. Чтобы справиться с массовым неврозом и иррационализмом в общественной жизни, другими словами, чтобы осуществить настоящую умственную гигиену, необходимы социальные рамки, в которых прежде всего устраняется материальная нужда и обеспечивается свободное развитие жизненных сил каждого. Такие социальные рамки может создать только подлинная демократия.

Но подлинная демократия не является состоянием "свободы", которая могла бы быть подарена, разрешена или гарантирована какой-либо группе людей избранными или навязанными органами власти. Подлинная демократия - трудный и длительный процесс, в ходе которого массы людей, защищенных в социальном и юридическом отношении, имеют все возможности (а не "получают" их) учиться управлению живой индивидуальной и общественной жизнью и продвигаться ко все лучшим формам жизни. Следовательно, подлинная демократия не является законченной цепью развития событий, которую можно уподобить седовласому старцу, наслаждающемуся воспоминаниями о своем славном боевом прошлом. Подлинная демократия - процесс непрерывного решения проблем безостановочного развития, процесс новых открытий, формирования новых мыслей и форм жизни. Развитие в направлении будущего оказывается непрерывным только в том случае, если приверженцы прежних институтов и сторонники старых идей, сыгравших свою роль на прежней ступени демократического развития, оказываются достаточно мудрыми, чтобы уступить место молодому и новому, а не душить его, ссылаясь на достоинство или формальный авторитет.

Традиция имеет важное значение. Она является демократической, если выполняет свою естественную функцию, то есть вооружает новые поколения положительным и отрицательным опытом прошлого, давая им тем самым возможность учиться на старых ошибках и не совершать новых ошибок такого же рода. Традиция становится убийцей демократии, если она не дает молодежи возможности выбора, если она пытается диктовать, что при новых условиях жизни можно рассматривать как "хорошее" иди "дурное". Традиция быстро и охотно забывает, что она лишилась способности оценивать, что же, собственно, не является традицией. Например, усовершенствование микроскопа было не уничтожением первой модели, а ее сохранением и развитием в соответствии с более высокой ступенью человеческого знания. Микроскоп времен Пастера был не способен позволить увидеть то, что ищет сегодняшний исследователь вирусов. Стоит только представить себе, что у микроскопа времен Пастера хватило бы власти и тщеславия, чтобы запретить электронный микроскоп!

Если бы молодежь, не опасаясь за последствия такого шага, могла сказать старшему поколению: "Это мы принимаем от вас, так как в этом наследии сохраняются сила и честность, оно все еще современно и способно развиваться, а вот это не можем воспринять, так как оно было полезно и истинно для своего времени, но стало непригодным для нас", - то таково было бы лишь выражение почтения к унаследованному от прошлого, а не ненависти к нему. Такая молодежь должна быть готова услышать то же самое и от своих детей.

Развитие довоенной демократии в полную и подлинную трудовую демократию означает, что общество на деле овладеет механизмом, позволяющим определять развитие бытия вместо имевшего место до сих пор формального, частичного и неполного определения этого развития. Оно означает замену иррационального формирования политической воли масс рациональным контролем над социальным процессом. Этот контроль требует непрерывного самовоспитания масс в духе ответственности, проникнутой идеалами свободы. Такая ответственность должна уступить место детской надежде на получение свободы в виде подарка или на ее обретение при чьей-либо гарантии извне. Если демократия хочет устранить диктаторские наклонности в массах, она должна доказать свою способность покончить с бедностью и достичь рациональной самостоятельности людей. Это - и только это - может быть названо органическим общественным развитием.

Я полагаю, что европейские демократии потерпели поражение в борьбе с диктатурой потому, что в демократических системах было слишком много формальной и слишком мало реальной, практической демократии. Любое мероприятие в сфере воспитания было проникнуто страхом перед живой жизнью. Демократия рассматривалась как состояние гарантированной "свободы", а не как процесс развития массовой ответственности. И в демократических политических системах существовало и существует воспитание, цель которого - обеспечить повиновение авторитарной власти. Катастрофические события нашего времени учат, что люди, воспитанные в духе повиновения какой бы то ни было авторитарной власти, крадут свободу у самих себя. Они убивают того, кто ее даровал, и бегут за диктатором.

Я не политик и ничего не понимаю в политике, но я ученый, сознающий свою социальную ответственность. В качестве такового я имею право высказать то, что признал истинным. Я сочту цель своей работы достигнутой, если мои научные высказывания окажутся пригодными для того, чтобы способствовать лучшему устройству отношений между людьми. После краха диктатур человеческому обществу потребуются истины, причем истины непопулярные. Эти истины, называющие подлинные причины нынешнего социального хаоса, рано или поздно возобладают - независимо от того, хотят этого люди или нет. Одна из таких истин заключается в том, что корни диктатуры - в иррациональном страхе перед жизнью, который испытывают массы. Тот, кто высказывает такого рода истины, подвергается очень большой опасности, но он может и подождать. Ему нет необходимости бороться за власть, чтобы добиться торжества истины. Его сила - в знании фактов, касающихся всего человечества, как бы эти факты ни отвергались. Во времена тяжелейших общественных бедствий воля общества к жизни заставляет все-таки признавать эти факты.