Операция прикрытия - Хруцкий Эдуард Анатольевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая

— Я, начальник охраны фельдфебель Кестер и четверо рядовых.

— Прекрасно, — Колецки подошел к окну, — прекрасно. Вы точно выполнили инструкцию.

Он достал портсигар, предложил майору, щелкнул зажигалкой.

— Когда вы хотите ехать? — Майор с удовольствием затянулся.

— Мы с вами поедем немедленно.

— Но я должен эвакуироваться вместе с комендатурой.

— Эту акцию проведет ваш заместитель.

— Но…

— Ах, майор, я бы никогда не стал настаивать ни на чем противозаконном.

Колецки достал из кармана пакет. Майор прочел бумагу, пожал плечами.

— Другое дело. Приказ есть приказ.

На улице их ждал большой, покрытый маскировочной сеткой «опель-капитан». За рулем сидел солдат в полевой форме с буквами СС в петлицах. Он выскочил из машины и распахнул дверцу. Когда «опель» двинулся, из-за угла вслед за ним выехал грузовик и пристроился сзади.

Машины подрулили к зданию бывшей ссудной кассы, стоявшему в глубине березового парка. Из дверей, поправляя ремень, выбежал фельдфебель.

— Все в порядке, Кестер, — сказал майор, — снимайте караул.

— Распорядитесь, — приказал Колецки, — чтобы солдаты помогли разгрузить машину!

В комнате, куда сразу прошел Колецки, находилось пятнадцать человек.

Лейтенант и четырнадцать солдат.

— Приветствую вас, Поль. Не будем терять ни минуты. Немедленно переодеться в польскую форму, взять рацию и документы.

Увидев поляков, комендант схватился за кобуру.

— Вы слишком нервный, майор, — усмехнулся Колецки, — зовите ваших людей и постройте в коридоре.

— Кестер!

Стуча сапогами, прибежал фельдфебель.

— Вам надо будет помочь кое-что погрузить, положите пока оружие, — сказал Колецки.

Солдаты построились в коридоре.

— Пойдемте со мной и вы, майор. Сюда, в эту комнату.

Последнее, что увидел майор — польского офицера и сноп огня, огромный и желтый, выбивающийся из автоматного ствола. В коридоре люди в польской форме расстреливали немцев.

— Скорее в лес, — крикнул Поль.

…Колецки остановил машину на городской площади, улицы были пусты, только у костела покосился подбитый вездеход. Он закурил. Прислушался к канонаде, достал пистолет, обошел машину и выстрелил шоферу в голову.

Открыл дверцу, и труп вывалился на мостовую. Колецки сел за руль и развернул машину.

Старшина Гусев прощался с заставой. Везде, начиная от свежевыкрашенного зеленой краской дома и кончая посыпанными речным песком дорожками, чувствовалась заботливая рука старшины. Он огляделся. Сопки, поросшие дальневосточной елью, кедрачи у ворот. Медленно шел по двору, привычно фиксируя наметанным глазом мелкие недостатки и упущения.

— Дежурный! — крикнул Гусев.

К нему подбежал сержант с красной повязкой на руке.

— Слушаю вас, товарищ старшина.

— Почему пустые бочки от солярки не убраны?

— Не успели.

— Надо успевать, служба короткая, а дел много.

— Слушаю. — Дежурный повернулся и пошел выполнять приказание, думая о том, что старшина остается старшиной даже в день отъезда с заставы.

Гусев отправился на конюшню. Высокий, туго затянутый ремнем, не старшина, а картинка из строевого устава.

В тридцать шестом на плацу вручили ему петлицы с одним треугольником, так стал он отделенным командиром. А через год, в тридцать седьмом, за лучшие показатели в службе и учебе прибавил Гусев на зеленые петлицы еще один треугольник. Потом стал старшим сержантом. А на сверхсрочную остался уже старшиной. Десять лет накрепко связали его с заставой. Здесь был его дом, все личные и служебные устремления. Началась война, и граница, и до этих дней неспокойная, полыхнула прорывами банд, диверсантов-одиночек, контрабандистов.

На западе шла война, а у них тревоги по три раза на день. За ликвидацию банды семеновских белоказаков получил старшина Гусев медаль «За боевые заслуги». Вот теперь самое время поехать в отпуск, но отзывают его на западную границу.

Старшина шел прощаться с конем.

Почувствовав хозяина, Алмаз забил копытами, заржал призывно и негромко. Гусев достал круто посоленный кусок хлеба, протянул коню. Алмаз жевал, кося на хозяина огромный фиолетовый глаз, а старшина прижался щекой к теплой шее коня, гладил его по шелковистой шкуре и повторял:

— Ничего, Алмаз. Так надо, Алмаз. Служба у меня такая.

Поезд нещадно трясло на стыках, старые вагоны скрипели, подпрыгивали, и иногда казалось, что они вот-вот развалятся.

Поезд шел на запад по вновь восстановленной железнодорожной колее. Вернее, не шел, а крался, опасаясь налета немецких самолетов. И хотя бомбежки стали уже значительно реже, все равно в центре состава стояла платформа со спаренными пулеметами.

Капитан Тамбовцев лежал на жесткой полке, положив под голову скрученную шинель и полевую сумку. Все, что нужно ему, поместилось в вещмешке, заброшенном под полку.

В сороковом году лейтенанта Тамбовцева назначили офицером штаба одной из погранчастей НКВД. Потом началась война. Да много чего было потом. И задержание диверсионных групп в тылу, и маршрутная агентура абвера и СД.

Тамбовцев лежал на полке и никак не мог уснуть. В Москве он, кажется, выспался за всю войну сразу. Его вызвали пять дней назад, прилетел в столицу из Молдавии, где его полк нес службу по охране тыла.

— Поедешь на западную границу, — сказал ему в управлении полковник Губин. — Туда, где служил раньше, на должность старшего помощника начальника штаба отряда. Обстановку, Тамбовцев, знаешь сам. Сейчас на территории освобожденной Польши создан Корпус национальной безопасности.

Поддерживай связь с ними. Помни другое: наш человек жив. Помогал фронтовым чекистам. Живет там же. Ждет тебя. Тебе придется столкнуться со многими неожиданностями.

— Что вы имеете в виду, товарищ полковник?

— Несколько странно ведут себя наши союзники. Есть данные, что они хотят воспользоваться немецкой агентурой. На, смотри. — Полковник положил на стол фотографии.

Тамбовцев взял немного нечеткий снимок. Два человека стояли, видимо, на берегу реки. Один, в шляпе, низко надвинутой на глаза, опирался на трость, второй был схвачен объективом в профиль. Тяжелые, нависшие надбровья, нос чуть с горбинкой, мощный подбородок.

— Сняли в Швейцарии. Фотографировал наш человек с велосипеда, поэтому нечетко. Этот, — полковник ткнул карандашом в человека в шляпе, — сотрудник отдела М-5 Интеллидженс сервис капитан Уолтер Бернс. Его собеседник — оберштурмбаннфюрер СС Колецки. Вот их служебные фотографии. Смотри. Бернс работает в отделе, занимающемся Польшей, а следовательно, и Западной Белоруссией. Колецки один из бывших руководителей службы безопасности в Белоруссии. По каналам разведки приходят сообщения, что немцы постоянно ищут контакты с союзниками.

— Значит, пушки этой войны еще не отгремели, а союзники готовят агентуру на будущее?

— Так-то вот получается! — усмехнулся полковник. — Надо быть готовыми ко всему.

Лошади шли медленно. Колецки почти лежал, прижавшись к шее коня, но все равно упругие ветки больно били его в темноте по лицу. И чем дальше, деревья, угадываемые в темноте, сходились плотнее и гуще. По крупу лошади хлестнула ветка. Ударила так сильно, что Колецки натянул поводья, сдерживая животное. Лес кончился, и сразу стало светлей. Он поднял голову.

На небе сквозь разорванные тучи на короткое мгновение выпрыгнула луна.

— Слезайте, пан полковник, — сказал проводник, — дальше пойдем пешком.

Колецки соскочил с седла, прошелся, разминая ноги. Ночь словно отступила, глаза отчетливо различали светловатую полосу дороги, пересекавшую поле.

— Пойдемте, пан полковник. — Проводник зашагал вперед. Они вышли к маленькому городку. У него не было охраны — их заменяла огромная свалка мусора.

— Попремся через эти кучи? — спросил Колецки.

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая