Истина - Хруцкий Эдуард Анатольевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая

— Вы ко мне? — на бегу спросил Архипов.

— Так точно, товарищ генерал.

— Заходите, ждите.

Он побежал дальше.

На крыльце Наумова встретил Михеич.

— Проходите в дом, товарищ майор, сейчас завтракать будем.

— Да я… — начал было Наумов.

Но Михеич поставил третью тарелку на стол, всем своим видом показывая неуместность спора.

Через некоторое время на террасу спустился Архипов. В рубашке с погонами, в форменных брюках.

— Давайте завтракать, — командно предложил он. Ели быстро и молча.

Потом выпили по стакану молока.

— Так, — Архипов встал, — теперь к делу. Майор Наумов. Так?

— Так точно, товарищ генерал.

— Убийца найден?

— Пока нет.

— Почему?

— Сложный случай.

— Вас учили искать убийц?

— Так точно.

— Значит, плохо учили.

Олег молчал. Обидно ему было, конечно, слушать подобное, но он молчал.

— Вам нужна моя помощь, майор?

— Да.

— Слушаю.

— Товарищ генерал, вы всегда встаете в одно и то же время?

— Да.

— А конкретно?

— Вы служили в армии, майор?

— Так точно.

— Когда у вас играли подъем?

— В шесть.

Генерал замолчал, предполагая неуместность дальнейших объяснений.

— Три дня назад вы утром ничего не заметили на просеке?

— Три дня назад… в понедельник…

Генерал задумался.

— По-моему, нет. Машина синяя проехала, иномарка… Стоп… Человека видел.

— Какого?

— Высокого, в светлом во всем, разглядывал что-то в бинокль.

— Точно в бинокль?

— Да, в специальный бинокль. Есть такие маленькие, плоские бинокли, на губную гармошку перевернутую похожи. Они применяются при скрытом осмотре объекта.

— Долго этот человек рассматривал дачу?

— Я подошел к окну, когда услышал шум мотора. Думал, может, кто ко мне, и увидел этого с биноклем. Он сразу же ушел.

— Товарищ генерал, может быть, все-таки что-нибудь запомнили?

— Спину его.

— То есть…

— Человек, видимо, немолодой, шел, чуть сутулясь.

— Но ведь и молодые могут сутулиться?

— А вы приглядитесь, молодой человек хоть и сутулится, но идет упруго, пружинисто. А пожилой чем быстрее идет, тем больше сутулится.

— Товарищ генерал, больше ничего не заметили?

— Нет. Вы с Лизой поговорите, она рано молоко разносит, потом знает всех в лицо.

У машины стоял Середин.

— Здорово, Наумов.

— Привет, Леонид. Ты чего?

— Есть кое-что. Поехали.

Они шли от дачи Бурмина. Лиза, Середин и Наумов.

— Вот здесь, — сказала Лиза, — здесь я его и встретила. Он мне навстречу шел быстро, почти бежал. Высокий, в куртке зеленой, кепка на голове маленькая, такая вроде серая. В руках чемоданчик черный плоский. Кейс, кажется, называется. Я еще удивилась, торопится, а идет в другую сторону от станции и автобуса. Правда, за день до ужаса этого я в кустах «Жигули» видела.

— Где?

— Недалеко от шоссе.

Они подошли к кустам, и Олег сразу увидел поломанные ветки.

Он нагнулся, потрогал их руками. Некоторые из них были еще совсем сырые и клейкие.

— Что же вы нам раньше не сказали?

— Так я не подумала как-то, — огорченно ответила Лиза. — А сегодня утром товарищ приехал, ну и мы начали вспоминать…

Кусты образовывали естественный шалаш, спрятанную машину здесь увидеть было практически невозможно.

— А какого цвета была машина?

— Светлая, я мельком посмотрела, думаю, зачем «Жигули» в кустах стоят, солнце в глаза било.

— Понятно.

— А может быть, влюбленные приезжали. Квартирный вопрос пока не решен. А в кустах им благодать…

— Все может быть, Леня, все может быть.

Олег опустился на корточки, влез в этот своеобразный шалаш. На мшистой траве не было никаких следов, колесная колея имелась, но ярко выраженных следов не было. Олег осмотрел землю сантиметр за сантиметром. Ничего. Даже окурков нет. Он вылез, огляделся. На земле тоже никаких следов.

— Значит, он заехал с шоссе, спрятал машину. Как же он шел к даче?

— Я думаю, через эту посадку, — сказал Середин, — видишь, она, словно живая изгородь, ведет прямо к забору Бурмина.

И они пошли через эту посадку, видя следы человека, прошедшего до них. Дошли почти до забора дачи.

— Все точно, — сказал Наумов, — вызывай людей, Середин, пусть осмотрят его маршрут.

— Да зачем, у меня здесь оперативник да твой шофер. Сами и осмотрим.

Три часа они ползали по земле, искололи руки, Леша даже лицо оцарапал. И все впустую.

— Ну как дальше жить будем? — спросил Середин Олега.

— Ты попробуй отработать версию «Сутулого», а я — в Москву.

— Может, поменяемся?

— Я бы с удовольствием.

— Мне Сытин про Коробкова рассказал. Здорово мы влипли.

— Да, как точно выразился гражданин Коробков, карнавал был устроен не слабый.

— Вот же сволочь какая этот Грушин!

От упоминания одной фамилии Пончика у Наумова свело скулы.

— Ты мне, Леня, о нем лучше не говори. Иногда так жалеешь, что служишь в милиции.

— А ты не жалей, ты накажи его.

— Прохоров занимается.

— Вот и ладно. Ну езжай, а я здесь еще покружусь.

У мотеля на Минском шоссе Олег из машины набрал телефон Горелова.

— Горелов слушает.

— Здравствуйте. — Олег представился.

— Вы где?

— На Минском шоссе. Я хотел бы вас увидеть.

— Я тоже.

— Тогда приезжайте.

Горелов жил в новом доме на Суворовском бульваре, внизу находился гастроном самообслуживания.

В подъезде стояла установка с кнопками. Кода Олег не знал, но, умудренный некоторым опытом, посмотрел на стену.

На ней жирно было написано фломастером: «1-47».

По сей день Наумов не мог понять, от кого охраняли эти мудреные системы, за которыми следили монтеры и обязательно сидел диспетчер на пульте.

Дверь на третьем этаже была открыта. Его ждали.

— Можно? — спросил Олег.

— Да, да, — в прихожую вышел Виктор Горелов.

Олег сразу же узнал его по многочисленным фотографиям. Правда, в жизни он выглядел значительно моложе. Высокий, спортивный, широкоплечий.

— Вы Наумов?

— Да.

— Проходите.

Они прошли через прихожую, заставленную книжными полками, и вошли в большую комнату, видимо, гостиную.

Из кресла поднялся среднего роста бородатый мужчина.

— Знакомьтесь, — сказал Горелов, — это наш друг, художник, Боря Новиков.

На столе стояла бутылка коньяка, немудреная закуска, дымились чашки с кофе.

— Мы помянуть решили, присоединитесь?

— Не могу, на службе.

— Тогда я вам сварю кофе. Необыкновенный кофе. Его научил меня варить чудный старик в Батуми. Ему было около девяноста, но он продолжал работать в кафе. И сам выпивал не меньше десяти чашек.

Горелов вышел.

Новиков посмотрел на Олега. Не простой был этот взгляд — оценивающий, цепкий.

— Вы нашли убийцу? — тихо спросил он.

— Пока нет, — так же тихо ответил Олег.

— Почему?

— Не можем.

— А найдете?

— Надеюсь.

В комнату вошел Горелов, неся дымящуюся чашку кофе.

— Прошу. Вам, кстати, сколько лет, Олег Сергеевич?

— Тридцать шесть.

— Так мы все в общем-то ровесники. Давай на ты?

— Давай.

— Значит, пить не будешь?

— Нет.

— А мы помянем. Коньяк хороший, греческий, очень мягкий, его Игорь любил.

Он налил рюмки, и они с Новиковым, не чокаясь, выпили. Помолчали.

— Ты, Олег, извини нас. Мы брата потеряли. Игорь не просто для нас другом был. Больше. Каждый из нас многим обязан ему. Удивлен? Слушай. Борька когда-то пил. Как французы говорят, а-ля нуар. А проще — по-черному. Игорь его остановил. А у меня другое. Рвала критика на куски. На каждом обсуждении мордой в грязь били. Кто поднялся, защитил? Игорь Бурмин. Его уважали очень и как писателя, и как человека.

— Он много писал?

— Да, очень. Но публиковался мало. Для него десятилистовая повесть труднее шла, чем у другого многотомный роман.

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая