Том 19. Белые пелеринки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/23
- Следующая
— Будьте тихи дети, сейчас придет Афанасий Ананьевич. Надеюсь, вы будете хорошо вести себя на уроке. Дежурная, приготовь классный журнал! Я через полчаса вернусь.
И об руку со своей любимицей Линой вышла из комнаты. Лишь только шаги Эмилии Федоровны заглохли в отдалении, девочки повскакали с мест.
— Часового! К дверям необходимо поставить часового. Щука! Щука! У ней слух развит божественно. Становись, душка, часовым, — кричала Жемчужинка.
Даня Верховская, не говоря ни слова, послушно вскочила со своего места и вприпрыжку поскакала к дверям.
— Горизонт чист и ясен, бурь не предвидится, неприятеля тоже, — заявила она, успев сунуть свою белокурую вихрастую головенку в коридор.
— Ну, значит, надо как можно скорее решить теперь, душки, куда нам девать, пока что, Палтову и Гаврик. Ведь они как утки мокрые, ну вот-вот из воды… Взгляните на них только, месдамочки. — И Маша Ланская указала на Южаночку и Гаврик подругам.
Обе девочки поистине выглядели ужасно. Мокрые подолы, мокрые передники придавали им вид выскочивших из воды уток. В силу какой-то счастливой случайности Эмилия Федоровна не успела заметить их. Но что ускользнуло от бдительных глаз классной дамы, то могло броситься в глаза учителю географии, урок которого должен был начаться сию минуту.
И Маша Ланская, и прочие «седьмушки» отлично понимали, что положение Гаврик и Палтовой было далеко не из блестящих. К довершению всего, у географа ни у той ни у другой девочки еще не бы отметки за ответ в классном журнале, и обе могли с успехом быть опрошены учителем как раз сегодня.
Отвечать же перед кафедрой в таком виде было положительно невозможно. Необходимо было изложить способ, куда бы спрятать обеих пострадавших на грядущий урок.
Девочки сбились в тесную кучу. Ланская, пользовавшаяся репутацией не только самой честной, но и самой ученой из всего класса, снова выступила вперед:
— Я думаю, если запереть их в шкаф, то они задохнуться. Там мало воздуха и тесно, как в склепе, — наморщив лоб, вслух размышляла Маша, — просто залечь под парту — нельзя. Если Паровозу вздумается совершить прогулку по «промежуткам», он заметит под скамейками зеленые платья. А вот если бы в пещеру. Ну да, в пещеру. Они отлично просидят всю географию там. Чем она не укромный уголок, душки! — обрадованно проговорила Маша.
— Ну да, в пещеру! Конечно, в пещеру, Южаночка и Гаврик, залезайте-ка в пещеру с Богом! Самой Мильке не придет в голову искать вас там! — послышались возбужденные, взволнованные голоса. Не успели они как следует утихнуть, как Гаврик с Инной, точно по команде, бросились к кафедре и, забившись под нее, притихли как мыши. Почти одновременно с этим белокурый вихор Дани Верховской зловеще запрыгал, и сама она, отскочив от двери, сообщила, что Паровоз уже катится по коридору.
Едва только девочки успели разбежаться и усесться на своих местах, как дверь в класс раскрылась и в комнату не вошел, нет, а действительно вкатился маленький шарообразный человечек с весьма солидным брюшком и толстыми лоснящимися щеками, в которых буквально тонул крошечный нос, заплывшие глазки и рот, похожий на букву "о".
Воспитанницы не беспричинно прозвали учителя географии Афанасия Ананьевича Зуброва Паровозом. Толстенький человечек отдувался и пыхтел так громко, точно соперничал с настоящим паровозом. Передвигая толстыми короткими ногами, он не без труда взобрался на кафедру и уселся на стул, отчего все четыре ножки последнего жалобно запели от непосильной трудности удержать на себе это увесистое тело.
— А ну-ка, девицы, что задано на сегодня? — обратился толстяк к классу.
— Реки, реки Европы, заданы, monsieur Зубров?
— А ну-ка, девицы, кто мне разгадает загадку? — с лукавой усмешечкой произнес снова Афанасий Ананьевич.
Надо сказать, что задавание загадок являлось маленькой слабостью географа. Эти загадки, впрочем, задавались с научной целью, так по крайней мере, думал сам Зубров и старался в этом убедить и своих маленьких учениц. Обыкновенно на каждом своем уроке он задавал такую загадку. Брал какое-либо географическое название за первый слог, приставлял к нему другой, третий, четвертый, и получалось слово. Девочки должны были отгадывать его, и отгадав, невольно запоминали название горы, озера, страны или города. Маленькие «седьмушки» поэтому очень любили и добродушного географа, и его занимательные уроки. Впрочем, это не мешало ему быть очень вспыльчивым порою и весьма щедро сыпать за лень двойками и единицами, а порой как следует нашуметь и накричать.
Сегодня Афанасий Ананьевич выглядел, однако, благодушнее обыкновенного.
— А ну-ка, девицы, разгадайте-ка, — заговорил он снова, — мое первое — река в Италии, мое второе то, чего я совсем не переношу благодаря моей чрезмерной комплекции, должен вам сознаться, девицы, а целое… Целое, девицы, та пренеприятная, доложу я вам, штука, что, помимо всяких убытков, она и смерть, и гибель с собой иной раз приносит! Вот что!
— Смерть и гибель! — раздумчиво, эхом повторили «девицы», и юные головки усиленно заработали над решением загадки.
Впрочем, не только девочки сидевшие в классе, приняли деятельное участие в решении заданной им задачи, Гаврик с Южаночкой, тесно прижавшиеся друг к другу в их темном уголку, под кафедрой, так же точно горячо принялись решать ее.
— Что бы это могло быть, а, как ты думаешь? — тихо шепнула Инна подруге.
— Не расспрашивай меня, ради Бога, а то я сейчас чихну. Ты видишь, сколько здесь пыли, и потом, я ужасно боюсь, что сапог Паровоза угодит еще по носу. Положение, я тебе скажу, не из приятных, — тем же шепотом отозвалась та.
— Да! Да! — поддакнула Инна, и, не теряя ни минуты, тотчас же начала перебирать в уме все итальянские реки, добросовестно приготовленные ею на сегодняшний урок.
— Тибр! Тибр! Нет! Не выходит. Арно… Арно… И это не то, должно быть. По… По… По, всего вернее. Да, по всей вероятности это — По… А дальше? Дальше-то что? — копошилась в своем уме девочка. Ну, что… не может переносить Паровоз? Голода? По-голод?! По-голод… Нет такого слова на свете. И причем тут его комплекция? Разве толстые люди переносят менее голод, нежели худые? Нет, не то… Значит, не то. Ах! — внезапно осенило Южаночку, — ах, да ведь жары он не переносит. Жара… Жар… По… Жар-по… Пожар. Пожар! Пожар! Вот что несет убытки, горе, смерть и гибель! — И Южаночка так обрадовалась сделанному ею открытию, что совершенно позабыла о тех исключительных обстоятельствах, в которых она находилась. Девочка высунулась из пещеры, бесцеремонно отстранив со своего пути мешавшую ей ногу учителя, и звонким радостным голосом закричала на весь класс, хлопая в ладоши:
— Пожар! Пожар! Я отгадала сразу! Правда? Ведь это пожар, господин Паровоз… То есть я хотела сказать Афанасий Ананьевич, — краснея оправилась она.
Трудно представить себе тот переполох, который произошел в следующую же минуту в классе. Девочки ахнули, остолбенели и вдруг заговорили все разом шепотом, похожим на пчелиное жужжанье.
— Что она делает? Безумная! Сумасшедшая! Вот-то дурочка! Все пропало теперь!
— Не выдавать! Что бы ни было, не выдавать ее, месдамочки! Ни за что в мире! — вся красная надсаживалась Верховская со своей скамейки.
— Инна! Глупая! Ты с ума сошла! — в свою очередь терзалась в глубине засады Гаврик и с перекосившимся от испуганной гримасы лицом изо всей силы тянула назад Южаночку, в потемки, в дальний угол пещеры…
Последняя только сейчас сообразила всю нецелесообразность своего поступка и живо юркнула в свое убежище. Но, увы! Это не могло уже поправить сделанного ею промаха ни на одну каплю. Паровоз, испуганный в первую минуту, вместе со стулом отскочил от пещеры в противоположный угол кафедры. Присутствие под столом чего-то живого, движущегося, говорящего, да еще вдобавок решающего загадки, совсем ошеломило толстого географа. Его маленькие глазки раскрылись шире, щеки отдулись еще больше, рот еще определеннее принял букву «о». Он сидел с минуту неподвижно, вытаращив глаза и расставив ноги, и тяжело пыхтел, не говоря ни слова, только глаза его впились теперь в злополучный темный угол под столом кафедры и уже ни на секунду не отрывались от него.
- Предыдущая
- 15/23
- Следующая
