Кодекс Дракона - Малиновская Елена Михайловна - Страница 30
- Предыдущая
- 30/69
- Следующая
— В этом мире ничего не происходит без причины. — Рикки пожал плечами, отвечая на мой невысказанный вопрос. — В этом я согласен с драконами. Если мы встретились — значит, кому-то это было нужно.
Я нахмурился. Слова юноши доставляли мне смутное неудовольствие, словно я что-то забыл. Что-то очень важное и нужное, объясняющее, почему наши пути пересеклись.
— Так что насчет окружения Магистра? — вернулся Рикки к настойчивым расспросам. — Кто из его людей не любит холод?
— Да никто не любит. — Я намного более аккуратно отхлебнул еще самогона. Закрыл глаза, пытаясь как можно четче представить своих коллег и знакомых по гильдии. Почему-то вспомнился Борг при нашей предпоследней встрече, когда он пытался убедить меня уехать к гномам. Тогда великан загорал на солнышке, будто впитывая всем телом тепло его лучей. Да нет, в этом нет ничего подозрительного. Обычно Борг одевается достаточно легко. Рубаха с закатанными рукавами да штаны, никаких плащей или теплых свитеров. Кто еще?
— Мне тяжело тебе ответить, — честно признался я спустя несколько минут усердных размышлений. — Понимаешь, в нашей гильдии подобная одежда — самое обычное дело. Никто не удивится, если кто-нибудь придет на общий сбор в плаще. Напротив, ты скорее привлечешь внимание, если пренебрежешь им. Вне зависимости от погоды. Тем более нынешнее лето отличается просто-таки удивительной жарой. Настоящее пекло, а не город.
— Действительно. — Рикки подтащил стул поближе к кровати и сел на него. Откинулся на спинку и задумчиво уставился куда-то поверх моей головы. Я в свою очередь перевел взгляд на ближайшую свечу. Оранжевое пламя жадно пожирало фитиль, периодически рассыпаясь маленькими снопами недовольных искр. Красноватые всполохи от зажженных огней танцевали на полу и стенах, складываясь в причудливые узоры. Это успокаивало.
Некоторое время я еще с трудом удерживал слипающиеся глаза, ожидая, что Рикки продолжит разговор. Однако сам не заметил, как мягко соскользнул в темную пучину небытия. На этот раз — благодарение всем богам — без сновидений.
Утром меня разбудил бесподобный, волнующий, восхитительный аромат готовящейся яичницы. Не открывая глаз, я повел носом и тут же едва не захлебнулся слюной, почувствовав в сложном переплетенье ароматов нотки жареного лука и мяса. Боги, да я сейчас телепеня завалю и съем до последнего кусочка, настолько голоден!
К моему величайшему удивлению, надоедливый внутренний голос продолжал безмолвствовать, хотя раньше не упустил бы случая съехидничать по этому поводу. Ах да, совсем забыл! Он и не должен ничего говорить, когда рядом Рикки.
Подумав так, я с удовольствием потянулся и встал. Первым же делом раздвинул гардины, пропуская в комнату теплые солнечные лучи, и повернулся к зеркалу спиной, выискивая, какие изменения произошли в татуировке за ночь.
Увиденное меня не обрадовало. Чешуйки проступили отчетливее, теперь расчерчивая не только спину, но и живот. Кажется — погладь их пальцем, и уколешься об острые шипы, пока еще едва заметные, но тем не менее уже пробежавшие ровной грядой по позвоночнику. Н-да, с такими темпами я уже через неделю дарманом заделаюсь, если не раньше.
— Сударь уже встал?
В комнату заглянула молоденькая светловолосая девушка. Я тут же отпрянул от зеркала, судорожно стянул с кровати покрывало и в мгновение ока завернулся в него, словно в кокон. Нет, я не был голым, лишь без рубашки, которую сам вчера порвал в лоскуты. Еще не хватало, чтобы храмовник меня раздел, воспользовавшись моим беспомощным состоянием. Поэтому никаких правил приличия мой вид не нарушал. Одно лишь «но» — мне было неприятно осознавать, что милая девушка увидит татуировку, опоясывающую мое тело. Слишком это… личное, что ли, если не сказать откровеннее — постыдное.
— Ох, извините, — пробормотала служанка, залившись трогательным пунцовым румянцем стыда. — Мне следовало постучать.
— Ничего страшного, — уведомил я, отчаянно пытаясь почесать между лопаток. Проклятая татуировка с появлением чужого человека неожиданно словно ожила. Кожа загорелась огнем в тех местах, где чешуйки только начали проявляться. Наверняка в этот момент они стремительно разрастаются по коже, будто проплешины от багряного лишая — не смертельной, но чрезвычайно неприятной и заразной болезни, передающейся через прикосновения и оставляющей человека без волосяного покрова буквально за пару часов. Говорят, через несколько лет волосы вновь вырастают, но вот только переболевший человек остается на всю жизнь переносчиком заразы. Кстати, этой особенностью с удовольствием пользуются некоторые ревнивые дамы, стремящиеся насолить своей сопернице любыми способами. Впрочем, что-то я отвлекся.
— Господин Рикки приглашает вас к столу. — Девушка почтительно поклонилась, делая вид, будто не замечает моих кривляний и странных движений рук под покрывалом. Не подумайте дурного, просто оказалось, что чрезвычайно тяжело добраться до лопатки, не выставив при этом на всеобщее обозрение проклятую татуировку. — Он распорядился принести вам чистую одежду. Прошу. — И она ловко повесила на спинку стула темно-синюю льняную рубаху и штаны.
— Премного благодарен. — Я незаметно отступил на пару шагов к окну и со стоном наслаждения потерся спиной о подоконник, пытаясь унять изматывающий приступ чесотки.
Девушка, без сомнения, заметила мой стратегически важный маневр, но ничего не сказала. Лишь удивленно вздернула брови и посмотрела на меня так, что я почувствовал себя жалким извращенцем, не знающим горячей воды и мочалки по меньшей мере лет десять, если не больше.
— Не смею вам больше мешать, — сухо проговорила служанка, с брезгливостью наморщив носик, будто от меня нестерпимо воняло немытым телом. — Господин Рикки ждет внизу.
И удалилась, гордо развернувшись на невысоких каблучках.
Я сразу же освободился от осточертевшего покрывала и, не смущаясь более, принялся елозить спиной по подоконнику, издавая довольное похрюкивание, перемежаемое сладострастными стонами. Боги, никогда не думал, что это так восхитительно — наконец-то получить возможность хорошенько почесаться.
Но мое на редкость приятное занятие вновь без предупреждения прервали самым жестоким образом.
— Ах да, забыла добавить…
В комнату вновь без стука влетела служанка. Влетела и едва не споткнулась на пороге, увидев, чем я занят.
Я замер от неожиданности, плотно прижавшись спиной к подоконнику. Покрывало отлетело слишком далеко, поэтому поднять его, протянув руку, не представлялось возможным. А отлепиться от подоконника я не мог, резонно опасаясь, что тогда служанка во всей красе лицезреет мою татуировку.
— Что вы делаете? — с плохо скрытым ужасом в голосе спросила девушка.
— Чешусь, — честно признался я и в подтверждение своих слов еще раз потерся спиной о подоконник. Не удержался и довольно замычал, получая настоящее наслаждение от этого процесса.
— О боги! — испуганно выдохнула служанка. — С вами все в порядке?
— В полном, — уведомил я. Пожевал губами и неуверенно добавил, стремясь объяснить свое странное поведение: — Видите ли… Давно не мылся.
Девушка что-то неразборчиво пробормотала себе под нос. Затем выпрямилась и проговорила, пытаясь не кривиться от отвращения чересчур сильно:
— Господин Рикки просил передать, чтобы вы поторопились. По его словам, у вас сегодня будет крайне насыщенный день.
Я скептически хмыкнул. Что-то я не припомню, чтобы в последнее время мне хоть час-другой удавалось прожить спокойно. Постоянно или убить пытаются, или я за кем-нибудь гоняюсь, или внутренний голос достает занудным перечислением тех кар, которые мне грозят за порогом мира живых.
Мне почудился чуть слышный недовольный вздох, но никаких возражений не последовало. Да, стоит признать: знакомство с Рикки помимо многочисленных отрицательных последствий имеет одно, и положительное, — рядом с ним я хоть ненадолго, но перестаю чувствовать себя марионеткой в руках всемогущего создания.
- Предыдущая
- 30/69
- Следующая
