Обыкновенный мамонт - Миксон Илья Львович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая

— В семь ноль-ноль, — чётко доложил Павлов. — «Ас» до семи.

«Ас», на языке радистов, — «перерыв». До окончания «аса» вызывать дивизионную радиостанцию бесполезно: никто тебя не ждёт в эфире.

— Н-да, — протянул сержант Куликов и наконец принял окончательное решение: — Мальчишек берём с собой.

Серёжка обрадовался, нацепил на шею автомат, поправил на голове панамку, раскраснелся. Спокойствие вернулось в его сердце. С сержантом Куликовым совсем было не страшно. Забылись все невзгоды, страдания и даже тоска по маме.

Лёвка, несколько обиженный неприветливым тоном Куликова, тихо спросил:

— Вы нас в плен заберёте?

— В плен, — пряча улыбку, ответил сержант Куликов и приказал: — Пленных нести по очереди.

Разведчик Архипов, глядя мимо Хмельнюка, проговорил:

— Хмельнюк и сам донесёт. Его трофеи.

— Разговорчики, — приструнил сержант Куликов и поднял на руки Серёжку. — Вперёд. И — ни звука!

Разведчики шли ускоренным маршем, вновь молчаливые, насторожённые больше прежнего. Автоматная очередь Хмельнюка могла привлечь внимание «синих» и посредников.

К счастью, путь всё время пролегал по закрытой местности. Миновав распадок, густо поросший кустами жимолости, разведчики углубились в широколиственный лес. По мере того как они поднимались всё выше и выше, лиственные деревья охотнее уступали место хвойным: кедру, ели, пихте. Казалось, лесу конца не будет.

Но вот деревья остались позади. Впереди, до самой вершины с отметкой 101,5, громоздились голые скалы, кое-где покрытые лишайником. Между скалами темнели каменистые россыпи. Голец отделялся от леса кольцом низкого кустарника и кедрового стланика. Кустарник помог разведчикам остаться незамеченными.

Сержант Куликов подал знак отступать назад, в спасительную тень леса. Все тяжело дышали.

До семи ноль-ноль оставалось шестнадцать минут. Заветную вершину отделяло не больше пятидесяти метров. Но они могли погубить всю операцию.

Серёжка и Лёвка не понимали, что происходит, только и они прониклись общим тревожным состоянием.

Возвратился сержант Куликов. Он обследовал в бинокль голец до макушки и ничего подозрительного не обнаружил. И всё-таки… Сержант задумчиво остановил свой взгляд на мальчишках. Солдату Архипову показалось, что он уловил намерение командира.

— На червячков?

Куликов недовольно повёл широкими плечами.

— На разведчиков, — поправился Архипов. — Отвлекающий манёвр. Пока они с ребятишками разбираться будут, мы окружим, и!..

— Отставить! — резко оборвал Куликов.

— Мы по-пластунски! — выдвинулся вперёд Лёвка.

— Мы скажем, что заблудились, и будем плакать, — ухватил мысль Архипова Серёжка. — А вы подберётесь, и!..

Что скрывалось за этим многозначительным «и», Серёжка ещё не понял.

— Отставить, — непреклонно повторил Куликов. — Павлов, остаёшься с ребятами. Вступаешь в связь. Архипов, Хмельнюк — со мной!

Разведчики исчезли в кустах. Обиженные мальчишки даже не помахали им вслед.

— Слыхали приказ? — спросил Павлов. — И не рыпаться.

Он снял с плеч радиостанцию, настроился и доложил в штаб дивизиона обстановку. Хотел рассказать о найдёнышах, оглянулся и помрачнел.

— Ас — десять! — выкрикнул Павлов, щёлкнул выключателем и кинулся искать беглецов.

Лёвка с Серёжкой, продравшись через кустарник, вступили на голец.

Из-под ног срывались и с шумом скатывались камни. Красная рубашка Лёвки выбилась из штанов и вздувалась парусом. Серёжка натянул панаму до самых ушей.

Лёвка подтолкнул локтем Серёжку и завопил:

— Э-ге-гей!

— Э-ээ, — попытался крикнуть Серёжка, но ветер заполнил рот. Пришлось сложить ладони рупором: — Э-ге-гей!

Ветер сминал, рассеивал голоса, и эхо не успевало подхватить их.

Мальчишки упрямо взбирались всё выше и выше. Зыбкая россыпь кончилась. Выступающие скалы постепенно становились не такими острыми. Солнце, дожди, ветры тысячи лет разрушали и обтачивали гранитные выступы. Уже не за что было вцепиться пальцами, пришлось карабкаться по гладкому монолиту на четвереньках.

— Э-ге-гей! — продолжал вопить Лёвка, а изо рта вылетало: — Э-ээ-оиии!

Серёжка только сопел. Глаза слезились. Но Серёжка не плакал. Всё его существо было преисполнено гордости и отваги. Серёжка штурмовал высоту 101,5. Он выручал своего друга, сержанта Куликова.

Высота 101,5. Сто один с половиной метра над уровнем моря. Здесь, посреди горных хребтов, высота 101,5 выглядела каменным холмиком.

Подъём незаметно перешёл в ровную площадку. Серёжка, не поднимаясь с колен, отодрал от лица приклеенную ветром панаму и часто заморгал.

Словно закованные по пояс в гранит, стояли четыре богатыря в пятнистых маскировочных халатах. Двое в касках, один, усатый, в офицерской фуражке с опущенным на подбородок ремешком. Офицер держал красный флажок; солдаты выставили автоматы. У всех троих были синие нарукавные повязки.

Глаза их таращились от изумления. Встреча с «синими» произошла столь неожиданно, что Серёжка с Лёвкой просто обмерли.

Автоматчики выбрались из засады и перетащили мальчишек в укрытие. Оно оказалось довольно глубокой и просторной расщелиной. Ветер не забирался в неё, и было тихо и тепло.

— Вы откуда взялись? — удивлённо спросил офицер. Чёрные усы его торчали, как стрелки на часах.

Серёжка сразу вспомнил, что со вчерашнего дня не был дома, и представил себе, как мама, его мама сбилась с ног, разыскивая своего сыночка. «Вы не видели моего Серёжу? Вы не видели?..» И так ему жалко стало маму и себя, что, позабыв о гордой миссии боевого разведчика, он заплакал горестно и безутешно.

Лёвка же, полагая, что Серёжка здорово отвлекает «синих», принялся вопить во всё горло:

— Мы заблудились! Заблудились! Заблудились!

На тонкой Лёвкиной шее вздулись вены, лицо побагровело от натуги.

— Бедолаги, — сокрушенно пробасил ефрейтор.

Ребята сразу и не заметили его. Ефрейтор сидел за радиостанцией.

— Откуда вы? Чьи? — допытывался усатый офицер.

— Э-ге-гей! — вошёл в раж Лёвка.

Радист-ефрейтор переглянулся с офицером.

— Вызывайте штаб.

— Слушаюсь, товарищ майор.

«Товарищ майор». Серёжка притих немного, исподлобья разглядывая офицера. Выходит, усатый майор с повязкой — товарищ, свой? Да и повязка у него не синяя, а белая. Серёжка так и не успел до конца разобраться, в чём дело.

— Бросай оружие! — грозно крикнул сержант Куликов. — Руки вверх!

Автоматчики сконфуженно оглянулись на майора, подняли руки.

Майор рук не поднял, лишь посмотрел на часы.

— Семь ноль-ноль, — одобрительно сказал он. — Молодцы!

И разведчики хором ответили:

— Служим Советскому Союзу!

Лёвка потянулся к автомату «синего» радиста. Тот удержал Лёвку за плечо.

— Руки! — крикнул Архипов и, глядя мимо, пригрозил: — А то связать придётся.

— Можно и кляпом угостить, — ехидно посулил Хмельнюк. — В два счёта, будьте так ласковы.

— Победа за вами, — утихомирил враждующих офицер-посредник и, коротко взмахнув красным флажком, объявил: — «Синие» захвачены в плен.

— Разрешите действовать дальше? — спросил, вытянув руки по швам, сержант Куликов.

— Действуйте. Но сперва один вопрос: кто эти дети?

— Наши, товарищ майор, гарнизонные.

Усы майора зашевелились, глаза сверкнули гневом.

— Да кто вам позволил привлекать на боевое учение детский сад?

— Мы не сад, мы — разведчики! — выкрикнул Лёвка.

— Разведчики, — авторитетно подтвердил Серёжка. Он уже не плакал. На щеках подсыхали грязные дорожки.

— Молчать! — гаркнул майор. Он так разгневался, что забыл, с кем разговаривает. — Я вас спрашиваю, товарищ сержант! Кто вам позволил?!

— Товарищ майор, — побледнев, ответил Куликов. — Они заблудились. Сами. Мы на них случайно наткнулись и вот… Не бросать же в тайге?

В этот момент подошёл Павлов с радиостанцией. За спиной Павлова гибко покачивалась антенна.

Павлов отдал честь и чётко произнёс:

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая