Темный рай - Хоуг (Хоаг) Тэми - Страница 23
- Предыдущая
- 23/101
- Следующая
– Тш-ш-ш, – прошептал Джей Ди. Пальцы его скользнули на тонкие, как у ребенка, волосы на шее Мэри. Почуяв их нежный аромат, Джей Ди не смог противиться соблазну наклониться ниже. – Ш-ш-ш. Мне очень жаль. Не плачь. Прошу тебя, не плачь.
Оловянная урна впилась Рафферти в живот, но он этого не замечал. В нем ожили дремавшие естественные инстинкты – потребность защищать и желание утешить. Они хлынули на созданную в душе защитную плотину и очень просто размыли ее потоками женских слез. Она плакала так, словно разом лишилась всего. Рафферти же сказал себе, что мужчина должен быть сделан из камня, а не размокать от сочувствия.
Мэри подняла голову и вздрогнула, затаив дыхание, а голова Джея Ди выкинула очередной фортель: он прижался щекой к щеке Мэри.
– Т-с-с. Ш-ш-ш… – прошептал Рафферти, касаясь губами ее щеки. Нежной, как персик. Теплой. Мокрой и соленой от слез. Пальцы Джея Ди зарылись глубже в гриву растрепанных волос, охватывая, поглаживая голову Мэри. – Теперь успокойся, – пробормотал он.
Мэри внимательно посмотрела на Джея Ди. Глаза его были мягкого серого цвета, зрачки сузились и взгляд застыл на ее губах. Казалось, ему трудно дышать. Им обоим. Губы Джея Ди были слегка приоткрыты. Мэри помнила свое ощущение от них, их вкус. Сейчас Джей Ди хочет ее поцеловать. Желание это дрожащим воздухом разделяло их. Мэри хотела ответить на поцелуй.
Осудит ли потом Джей Ди ее за это?
Как только тубы Джея Ди стали приближаться к губам Мэри, она отступила назад. Мэри не нравилась Рафферти. Она разрывалась между пониманием этой простой истины и желанием поцеловать человека, который так плохо к ней относится. В своей жизни Мэри наделала немало глупостей, но попасться на удочку неандертальца – такого греха за ней еще не водилось.
– Мне надо высморкаться, – сказала Мэри. – У тебя есть салфетка?
Джей Ди достал из кармана чистый носовой платок и протянул ей.
Мэри вытерла нос, пытаясь не обращать внимания на волну детского смущения, вызванного этим прозаическим действием.
– Никогда не умела плакать «прилично». – Мэри сложила платок и сунула себе в карман. – Вот сестры мои умеют. Я почти уверена, что у них никогда не текут сопли.
Рукавом рубашки Мэри смахнула с глаз последние слезинки и робко взглянула на Рафферти:
– Спасибо, что позволил мне залить тебя слезами.
Смутившись и ненавидя себя за это, Джей Ди только пожал плечами. Досада заставила его нахмуриться.
– Ты не оставила мне другого выбора.
– Господи, как же ты галантен!
Большая гнедая лошадь, на которой прискакал Рафферти, брошенная им у ворот, шагнула к ним. Ее большие влажные глаза мягко смотрели на них со смешанным выражением осторожности и любопытства. Это был красивый конь темной масти. Шерсть его лоснилась оттенками тусклой меди, между глаз красовалась большая белая звезда. Волоча поводья по земле, конь подошел к Мэри. Медленно вытянув голову, он слегка ткнул ее в плечо, потом подошел чуть ближе и ласково тронул мордой щеку. От этого жеста на Мэри повеяло чем-то хорошим и уютным, и новая жаркая волна слез снова поднялась в горле, сопровождаемая легким смешком.
– У твоей лошади манеры лучше, чем у тебя.
– Признаюсь – это истинная правда, – тихо отозвался Джей Ди, взмахнув рукой. Сержант понял едва заметный жест хозяина и, энергично замотав головой, отступил от Мэри. Она засмеялась, и Джей Ди обратил внимание на то, что этот хрипловатый смех ему нравится. Он вовсе не собирался показывать ей фокусы, чтобы произвести впечатление, просто не хотел, чтобы Мэри вновь расплакалась, – вот и все.
– Как его зовут?
– Сержант, – неохотно сообщил Джей Ди, точно подумал, что, признаваясь в том, какие имена дает животным, он открывает свои тайные слабости. Мэри сдержала невольную улыбку.
– Он очень красивый, – сказала она.
Все еще прижимая к себе урну, Мэри свободной рукой погладила лоснящуюся морду коня. Конь закрыл глаза и одобрительно тихо заржал.
– Сержант – хороший конь.
В словах Рафферти не содержалось излишней сентиментальности, но Мэри уловила заботливость Джея Ди в самой интонации. От ее острого взгляда не ускользнул, казалось, подсознательный жест, которым Рафферти похлопал лошадь по шее, подбирая упавшие поводья и наматывая один из них на перекладину загородки. Мерин тоже был себе на уме. Бросив на хозяина косой взгляд, он потянулся губами к карману рубашки Джея Ди. Чертыхнувшись, Рафферти выудил оттуда кусочек хлеба и дал его Сержанту.
Вот тебе и бандит! Мэри попыталась сдержать коварный прилив теплого, разливавшегося в душе чувства: то, что Джей Ди любит лошадь, вовсе не означает, что он не псих.
– Рафферти, так зачем же ты все-таки появился? Помимо того, чтобы испортить мне праздник?
– Я приехал присмотреть за скотом.. – Подтягивая подпругу, Джей Ди искоса взглянул на нее. – Мне никто не говорил, что я освобожден от этой обязанности.
Скот! Мэри совершенно забыла, что на ранчо имеются животные. Ей даже в голову не приходило, что теперь на нее ложится уход за скотом. Собственно говоря, она его еще и не видела. Упиваясь восторгом от доставшегося ей имения, Мэри не выходила никуда дальше загона. Все ее внимание поглотила церемония сожжения делового костюма. Мэри не могла войти во владение оставленным Люси наследством, не совершив официальной церемонии разрыва уз, связывающих ее с прошлым. Теперь она вспомнила о скоте и запаниковала.
– Скот? – переспросила она, пытаясь попасть в ногу с Рафферти, направившимся к старому коровнику. – А какой скот? Не уверена, что готова ухаживать за чем-либо, что попадает под определение «скот». Придется об этом подумать, – задумчиво продолжила Мэри. – Не могу себе представить и Люси, ухаживающей за скотом. Господи, да она никогда даже пивную банку сама не открывала, боясь сломать ноготь!
Рафферти провел Мэри в полутемный коровник. Тонкий запах пыли и приятный аромат сена смешивались с запахом видневшихся на полу продуктов пищеварения животных, не столь благовонным, но естественным и натуральным. Джей Ди поднял крышку железной бочки и зачерпнул из нее комбикорм банкой из-под кофе. Мэри погрузила ладонь в зерно, захватила горсть и пропустила зерна сквозь пальцы, дивясь их форме и текстуре. Она смогла определить зерна кукурузы и овса, но остальные остались для нее загадкой.
– Ты умеешь ездить верхом?
– Да, умею, – задумчиво протянула Мэри. – Моя матушка, пусть это и звучит напыщенно, чтобы пустить пыль в глаза, отдала меня в школу верховой езды. Мои занятия продолжались до тех пор, пока я не изъявила желание стать цирковой наездницей.
– Вот твой скакун, если ты не оставила своей затеи, – сказал Джей Ди, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха над детской фантазией Мэри. – Достань себе костюм с искрой – и мчись навстречу своей мечте.
Застыв на месте, Мэри уставилась на существо, стоявшее в загоне.
– Му-ул?
Она нисколько не удивилась бы, увидев здесь изящного арабского скакуна или красивую, ухоженную лошадку для прогулок: Люси любила все красивое и дорогое. Но мул! Животное повело длинными ушами и вышло из тени навеса, как только Рафферти насыпал корм в большую черную резиновую кормушку. Крепкое и холеное, с лоснящейся темно-коричневой шерстью – для мула оно, по мнению Мэри, было достаточно симпатично. Но большая голова и длинные уши вряд ли могли служить эталоном красоты.
– Какая-то актрисочка с Ливингстон-вей купила себе прошлым летом мула. С тех пор все с ума и посходили, – округлив глаза, сухо заметил Рафферти. Он с детства привык смотреть на животных как на полезных и необходимых в хозяйстве существ, а не как на забаву. Джей Ди быстро осмотрел мула, автоматически определяя, нет ли каких-либо признаков заболевания или травм. – Сбруя в конюшне.
Мэри пролезла между жердями ограды и медленно обошла мула со всех сторон. Странное существо не подняло морду из кормушки, но следило за Мэри взглядом. Когда она присела на корточки рядом с кормушкой, мул приподнял голову на несколько дюймов, прекратил жевать и покосился на Мэри, одарив ее тупым, раздраженным взглядом.
- Предыдущая
- 23/101
- Следующая
