Самоанализ - Хорни Карен - Страница 6

• Предыдущая
• 6/55
• Следующая

Наконец, мы не должны забывать, что действительно внушающие тревогу осложнения при анализе редко возникают только потому, что интерпретация не может быть правильно понята в данное время. Гораздо чаще настоящим источником таких осложнений является то, что интерпретация, или аналитическая ситуация в целом, возбуждает ненависть, направленную против аналитика. Эта ненависть, если она не допускается до сознания и, следовательно, не проявляется, может усилить имеющиеся саморазрушительные тенденции. Пациент доводит себя до изнеможения, и это становится средством мести аналитику.

Если человек сталкивается с неприятным инсайтом самостоятельно, ему ничего не остается, как продолжать бороться с собой. Или, говоря более осторожно, искушение отбросить этот инсайт, перекладывая ответственность на других, уменьшается. Осторожность эта оправданна тем, что если тенденция возлагать ответственность на других за свои недостатки достаточно сильна, она может проявиться при самоанализе, когда человек осознал свой недостаток, но еще не принял необходимость отвечать за себя.

Таким образом, я бы сказала, что самоанализ находится в пределах возможного, а опасность того, что он приведет к определенным расстройствам, относительно невелика.

Разумеется, у него есть различные более или менее серьезные недостатки, от возможной неудачи до затягивания этого процесса; он может потребовать гораздо большего времени для выявления и разрешения проблемы. Но, кроме этих недостатков, имеется множество факторов, которые, вне всякого сомнения, делают самоанализ желательным. К ним относятся, например, очевидные внешние факторы, о которых говорилось выше. Самоанализ желателен для тех, кто из-за недостатка денег, времени или по иным причинам не может подвергнуться регулярному лечению. И даже для тех, кто проходит лечение, самоанализ мог бы значительно сократить его период, если в интервалах между аналитическими сеансами, а также во время сеансов они были бы настроены на активную самостоятельную работу над собой.

Но помимо этих очевидных преимуществ, люди, способные к самоанализу, получают и другие выгоды — психологические, менее осязаемые, но не менее реальные. Эти выгоды можно обобщенно представить как возрастание внутренней силы и, следовательно, уверенности в себе. Каждый успешно проведенный анализ повышает уверенность пациента в себе, но здесь есть еще и дополнительное преимущество — завоевание территории исключительно благодаря собственной инициативе, смелости и настойчивости. Эффект, достигаемый при самоанализе, проявляется и в других сферах жизни. Найти самому тропинку в горах — не то же самое, что пройти путем, который показан, хотя проделанная работа та же и результат — тот же. Такое достижение вызывает не только законную гордость, но и обоснованное чувство уверенности в своих силах — в своей способности преодолевать затруднения и не теряться без посторонней помощи.

Психоанализ, как уже говорилось, имеет не только клиническую ценность, будучи методом терапии неврозов, но и чисто человеческое значение, поскольку он обладает огромными потенциальными возможностями, чтобы оказать помощь людям в их благоприятном развитии. Обе эти цели могут достигаться различными способами; если говорить об анализе, то он пытается достичь их через понимание человека — не только через сочувствие, терпимость и интуитивное постижение внутренних связей, то есть качеств, являющихся непременным условием понимания человека, но и более фундаментально, стремясь получить точную картину личности в целом. Это достигается благодаря специфическим способам выявления бессознательных факторов, ибо, как было показано Фрейдом, мы не можем получить такую картину без понимания роли бессознательных сил. Благодаря ему мы знаем, что такие силы толкают нас на действия и вызывают чувства и реакции, которые могут отличаться от тех, что мы сознательно желаем, и даже разрушать нормальные отношения с внешним миром.

Разумеется, эти бессознательные мотивы присущи каждому, однако отнюдь не всегда они являются причиной расстройств. И только в случае появления таких расстройств возникает необходимость раскрыть и осознать лежащие в их основе бессознательные факторы. Какие бы бессознательные силы ни побуждали нас рисовать или писать, мы вряд ли будем из-за этого волноваться, если в достаточной мере можем выразить себя в рисовании или в литературном творчестве. Какие бы бессознательные мотивы ни вели нас к любви или преданности, они не интересуют нас до тех пор, пока любовь или преданность наполняет нашу жизнь конструктивным содержанием. Но нам действительно необходимо осмыслить бессознательные факторы, если очевидный успех в творческой работе или в установлении нормальных отношений с другими людьми, успех, которого мы страстно желали, оставляет в нас только пустоту и недовольство или если все попытки добиться успеха оказываются тщетными и, несмотря на все сопротивление, мы смутно ощущаем, что не можем полностью приписать неудачи сложившимся обстоятельствам. Говоря кратко, мы нуждаемся в анализе наших бессознательных мотиваций, если оказывается, что что-то внутри нас мешает достичь поставленных целей.

Со времен Фрейда бессознательная мотивация относится к числу основных фактов человеческой психологии, и нет надобности останавливаться на этом предмете здесь более подробно, тем более что каждый имеет возможность пополнить свои знания о бессознательных мотивах из разных источников. Это прежде всего работы самого Фрейда, такие, как «Лекции по введению в психоанализ», «Психопатология обыденной жизни» и «Толкование сновидений», и книги, в сжатой форме излагающие его теории, например «Факты и теории психоанализа» Ива Хендрика. Также можно было бы порекомендовать прочесть работы авторов, которые пытаются развить основные идеи Фрейда, — «Концепции современной психиатрии» Г.С. Салливена, «За границами клиники» Эдварда А. Штрекера, «Бегство от свободы» Э. Фромма и мои работы «Невротическая личность нашего времени» и «Новые пути в психоанализе». Абрахам Маслоу и Бела Миттельманн в «Принципах аномальной психологии», а также и Фриц Кюнкель в «Развитии характера и воспитании» дают много ценных указаний. Философские книги, особенно сочинения Эмерсона, Ницше и Шопенгауэра, являются настоящей психологической сокровищницей для тех, кто читает их с открытой душой, равно как и ряд книг об искусстве жить, например книга Ч.А. Смарта «Охота на диких гусей». Произведения Шекспира, Бальзака, Достоевского, Ибсена и др. являются неисчерпаемыми источниками психологических знаний. И отнюдь не последнее значение имеет то многое, что можно узнать, наблюдая за миром вокруг нас.

Знание о существовании и воздействии таких бессознательных мотиваций является полезным руководством в любой попытке анализа, особенно если она предпринимается не на словах, а на деле. Оно может даже оказаться достаточным инструментарием для того, чтобы выявить ту или иную причинную связь. Однако для систематического анализа необходимо иметь несколько более точное понимание бессознательных факторов, препятствующих развитию.

Пытаясь понять человеческую личность, важно раскрыть ее основные движущие силы. Пытаясь понять человека, имеющего личностные нарушения, важно выявить движущие силы, вызвавшие данное нарушение.

Здесь мы вступаем в более спорную область. Фрейд полагал, что расстройства возникают в результате конфликта между внешними факторами и вытесненными инстинктивными побуждениями. Адлер, мыслящий более рационально и не столь глубоко, как Фрейд, считает, что они порождаются теми способами и средствами, которые люди используют для утверждения своего превосходства над другими. Юнг, более склонный к мистике, чем Фрейд, верит в коллективное бессознательное, которое, хотя и содержит в себе креативные возможности, может действовать разрушительно, поскольку наполняющие его бессознательные стремления абсолютно противоположны тем, что присутствуют в сознательной психике. Мой собственный ответ таков: в основе психических расстройств лежат бессознательные стремления, которые получают развитие, поскольку позволяют человеку справиться с жизнью, несмотря на его страхи, беспомощность и одиночество. Я назвала их «невротическими наклонностями». Мой ответ так же далек от окончательного, как ответы Фрейда или Юнга. Но каждый исследователь неизвестного имеет некоторое представление о том, что он ожидает найти, и у него не может быть никаких гарантий, что его представление верное. Открытия совершались даже тогда, когда такое представление было неверным. Этот факт может служить утешением в ненадежности наших нынешних психологических знаний.

• Предыдущая
• 6/55
• Следующая