Самоанализ - Хорни Карен - Страница 19
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
Проиллюстрируем это на примере сновидения пациентки, которой, помимо прочего, снилось, что кто-то украл у нее драгоценности. Я спросила ее, какие мысли приходят к ней в связи с этим фрагментом сновидения. Первой возникшей ассоциацией было воспоминание о горничной, которая в течение двух лет воровала в их доме вещи; пациентка смутно подозревала горничную, припоминая беспокойное поведение той перед разоблачением. Второй ассоциацией было воспоминание о детских страхах из-за цыган, которые воруют детей. Следующей была таинственная история, связанная с кражей драгоценностей из венца святого. Затем она вспомнила случайно услышанное замечание о том, что аналитики — вымогатели. Наконец она пришла к тому, что что-то в сновидении напомнило ей кабинет аналитика.
Эти ассоциации, вне всякого сомнения, указывали на то, что сновидение имело непосредственное отношение к аналитической ситуации. Замечание об аналитиках-вымогателях позволяло предположить, что ее заботит оплата, но эта догадка оказалась неверной, поскольку она всегда считала плату вполне разумной и справедливой. Не было ли это сновидение реакцией на предыдущий аналитический сеанс? Она считала, что этого быть не может, ибо покинула кабинет аналитика с явным чувством облегчения и благодарности. Предыдущий сеанс анализа помог ей понять, что периоды апатии и вялости являлись формой выражения разрушительной депрессии, что эти периоды она не воспринимала так потому, что у нее не было чувства уныния. На самом деле она страдала и была уязвима гораздо больше, нежели признавалась в этом себе. Она часто вытесняла неприятные чувства, потому что считала себя обязанной играть роль человека с исключительно сильным характером, который со всем может справиться. Ее облегчение было похоже на состояние человека, который ценой огромного напряжения всю свою жизнь жил не по средствам и только теперь наконец понял, что такой блеф был совершенно необязателен. Это чувство облегчения, однако, было непродолжительным. Во всяком случае, ее вдруг осенило, что тот сеанс вызвал в ней сильнейшее раздражение, повлекшее за собой расстройство желудка и бессонницу.
Я не буду вдаваться в детали ее ассоциаций. Наиболее важным ключом к разгадке оказалась ассоциация по поводу таинственной истории: я украла драгоценность из венца. Стремление производить на себя и других впечатление человека незаурядной силы, безо всякого сомнения, было для нее тяжким бременем, но это стремление выполняло и другие важные функции: оно придавало ей чувство гордости, в котором она сильно нуждалась, поскольку ее уверенность в себе действительно пошатнулась, и служило мощнейшей защитой от осознания своей уязвимости и связанных с нею иррациональных наклонностей. Поэтому роль, которую она играла, была для нее действительно важной, а раскрытие нами того, что это была всего лишь роль, представляло собой угрозу, на которую она и отреагировала возмущением.
Свободные ассоциации были бы абсолютно непригодны как метод астрономических расчетов или способ достижения ясного понимания политической ситуации. Эти задачи требуют четкого и строгого рассуждения, тогда как свободные ассоциации могут служить вполне подходящим методом (а в соответствии с нашими теперешними знаниями — даже единственным) исследования бессознательных чувств и стремлений, их сути и значения.
Еще несколько слов о ценности свободных ассоциаций для самопознания: свободное ассоциирование не творит чудес. Было бы неверно ожидать, что как только рациональный контроль будет ослаблен, то все, чего мы боялись или презирали в себе, сразу же обнаружится. Мы можем быть абсолютно уверены, что в результате появится не более того, что мы способны вынести. Будут возникать только дериваты вытесненных чувств или побуждений, и, как и в сновидениях, они будут представать в искаженной форме или символически. Так, например, в цепи упомянутых выше ассоциаций святой был выражением бессознательных устремлений пациентки. Разумеется, иногда вдруг будут проявляться совершенно неожиданные факторы, но это может случиться только после продолжительной работы над этой проблемой ранее, которая и подвела их вплотную к поверхности. Вытесненные чувства могут проявляться в форме отдаленных воспоминаний, как, например, в цепи ассоциаций, уже описанной выше. Здесь гнев пациентки на меня за оскорбление мною ее завышенных представлений о себе не проявился как таковой, лишь косвенно она намекнула на то, что я осмелилась нарушить священное табу и украсть дорогие для всех ценности.
Свободные ассоциации не творят чудес, однако если они ведутся с должным настроением, то и в самом деле показывают, что творится в душе, подобно тому, как рентгеновские лучи помогают увидеть недоступную глазу работу легких или кишечника. Но делают они это на более или менее загадочном языке.
Свободно ассоциировать — трудное дело для каждого. И не только потому, что это противоречит привычной для нас форме общения и принятому этикету. Оно сопряжено и с дополнительными трудностями, которые у каждого пациента различаются. Их можно классифицировать по разным основаниям, хотя они неизбежно будут отчасти перекрываться.
Начнем с того, что имеются пациенты, у которых весь процесс ассоциирования вызывает страхи или внутреннее сопротивление, потому что они боятся дать свободный выход любому чувству или мысли, дабы не преступить границ запретной для них территории. Специфические страхи, которых мы вкратце коснемся, зависят в конечном счете от существующих невротических наклонностей. Проиллюстрируем это несколькими примерами.
Тревожный человек, с детских лет задавленный страхом непредсказуемых опасностей жизни, бессознательно старается избегать любого риска. Он крепко цепляется за ложную веру в то, что, если напрячь свое умение предвидеть, можно управлять жизнью. Следовательно, он избегает любого шага, последствия которого не может с большой вероятностью представить себе заранее: главный его закон — никогда не терять бдительности. Для такого человека свободно ассоциировать означает совершить безрассудство, поскольку сам процесс предполагает следование за всем, что возникает, не зная заранее, что появится и куда это заведет.
Иного рода трудность возникает у крайне независимого человека, который чувствует себя в безопасности только тогда, когда носит маску, и автоматически занимает оборонительную позицию при любой попытке вторжения в его личную жизнь. Такой человек «живет в замке из слоновой кости» и чувствует себя в опасности при любой попытке проникнуть в его владения. Для него свободные ассоциации означают невыносимое вторжение и угрозу его обособленности.
Можно представить себе человека, не обладающего самостоятельностью в вопросах морали и не осмеливающегося иметь собственных суждений. Он не привык думать, чувствовать и действовать по собственной инициативе, он как насекомое, вытягивающее усики, чтобы прощупать ситуацию, непроизвольно изучающее обстановку, чтобы понять, чего от него ждут. Его мысли хороши или правильны, если одобряются другими, и плохи или ошибочны, если не одобряются. В предложении высказывать все, что приходит на ум, он также чувствует для себя опасность, но уже совершенно по иной причине: он знает только, как отвечать, но не умеет выражать себя спонтанно. Чего ждет от него аналитик? Должен ли он просто непрерывно говорить? Интересуется, ли аналитик его сновидениями? Или его половой жизнью? Быть может, аналитик ожидает от него любви? Что он одобрит, а что нет? У такого человека идея спонтанного и откровенного самовыражения вызывает все эти тревожные сомнения и опасения, как бы не подвергнуться возможному неодобрению.
И наконец, человек, пойманный в ловушку собственных конфликтов, становится инертным и перестает ощущать себя как активную силу. Он может прилагать усилия только тогда, когда инициатива исходит со стороны. Он вполне охотно отвечает на вопросы, но чувствует себя в полной растерянности, когда предоставлен себе самому. Поэтому он просто не способен свободно ассоциировать, ибо его способность к спонтанной активности подавлена. И если он относится к типу людей, для которых успех во всем является настоятельной необходимостью, эта неспособность ассоциировать может вызывать своего рода панику. Такая его подавленность равносильна для него «неудаче».
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
