Час дракона - Говард Роберт Ирвин - Страница 16
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая
Конан хрипло рассмеялся — глаза его стали холодны, как лед.
— Псы! — произнес он с отвращением. — С каких это пор немедийские шакалы взяли на себя роль палачей и вешают моих подданных по своему усмотрению? Возьмите уж тогда сначала голову их короля! Я к вашим услугам! Солдаты напряженно продолжали смотреть, как он приближается.
— Кто этот шутник? — произнес бородатый воин. — На нем немедийские доспехи, но говорит он с аквилонским акцентом!
— А разве это важно? — ответил ему другой. — Зарубим его, а потом уж и повесим старую ведьму.
И с этими словами все они бросились на Конана, поднимая мечи. Первый из них опустить его не успел — клинок Конана с быстротой молнии обрушился на него сверху, развалив шлем вместе с головой. Несчастный упал, но остальным это впрок не пошло. Высунув, словно волки, языки, они напали на одинокую фигуру в серых латах, и крик черного ворона утонул в звоне стали.
Король Конан не кричал— с презрительной усмешкой он размахивал двуручным мечом направо и налево. При всем своем огромном росте он был изворотлив, как кошка — в непрестанном движении он представлял собой цель такую трудноуязвимую, что удары клинков противника всякий раз приходились в пустоту. Но зато, когда он бил сам, меч его опускался со страшной силой. Трое врагов уже лежали на земле в лужах крови, а четвертый, из полдюжины ран которого стекала кровь, заливая лицо и грудь, хаотично отбивал удары. И в этот момент нога Конана запуталась в накидке одного из поверженных противников.
Он пошатнулся и попытался вернуть равновесие, но немедиец сделал такой мощный выпад, что Конан растянулся на траве. Его соперник победно вскрикнул, прыгнул вперед, и, крепко встав на ноги для большей вилы удара, поднял свой длинный меч. Но в ту же секунду что-то большое и лохматое метнулось, как молния, над распростертым телом короля и что есть силы ударило немедийца в грудь, его торжествующий крик превратив в предсмертный хрип.
Поднявшийся Конан увидел лежавший у его ног труп врага с разорванным горлом, над которым стоял огромный серый волк с низко опущенной головой, пытавшийся слизывать с травы растекавшуюся кровь.
Голос старушки заставил Конана обернуться. Она стояла перед ним в полный рост, высокая и худощавая, с выразительными суровыми чертами лица и пронзительным взглядом. Если не считать ее необычного для жителей долин одеяния, она выглядела, как обычная селянка. Повинуясь его зову, волк подбежал к ней и стал, как большой пес, тереться широкой грудью о ее колено, глядя на Конана огромными разъяренными глазами. Она успокоительно положила ладонь на его мускулистый загривок, и оба они встали неподвижно, упершись взглядом в короля Аквилонии. Но в этом взгляде не было враждебности.
— Говорят, что король Конан погиб под обвалом, когда во время сражения под Валкой рухнули скалы, — произнесла женщина низким грудным голосом.
— Говорят… — согласился он, — ему не хотелось спорить, к тому же пора было подумать о других с каждой минутой приближающихся всадниках. Предательский ворон над его головой вновь пронзительно крикнул, и Конан мимолетом взглянул вверх, скрипнул зубами в бессильной ярости.
Его белый конь все еще стоял наверху, на краю обрыва, опустив голову. Женщина посмотрела на скакуна, потом перевела взгляд на кружащуюся прямо над ними птицу и неожиданно издала тот же крик, что и раньше. Словно подчиняясь неожиданному приказу, ворон сразу замолчал и, сменив направление полета, стал уходить в восточном направлении. Но прежде, чем он скрылся из виду, на него упала сверху тень огромных крыльев — это из зарослей деревьев поднялся большой орел, и, влет сбив черного шпиона, он камнем рухнул вслед за ним и надежно пригвоздил его к земле, навсегда оборвав резкий дразнящий крик.
— Черт возьми! — произнес Конан, внимательно вглядываясь в пожилую женщину. — Неужто и ты тоже — чародейка?
— Меня зовут Зелата, — спокойно ответила она. — Люди из нижних долин считают меня ведьмой. Так что — сын мрака вел кого-то по твоим следам?
— Да…
— она явно не считала такой ответ неправдоподобным.
— И я уверен, погоня уже близко!
— Бери своего коня и следуй за мной, король Конан, — учтиво произнесла его новая знакомая.
Он без лишних слов взобрался на скалу и обходной тропой провел скакуна вниз, на поляну. И тотчас увидел орла, неспешно спускающегося с небес, чтобы через мгновение сесть на плечо Зелаты. Легко взмахнув огромными крыльями, словно играя, птица едва не коснулась земли.
Она шла молча, рядом с ней легкой трусцой бежал серый волк, а над головами кружил вновь поднявшийся в небо орел. Дорога вела через чащу, по обрывистым склонам глубоких ущелий, и наконец по узкой тропке длинной террасы над самым краем бездонной пропасти. Преодолев долгий путь, они добрались до необычного каменного убежища: оно было выстроено на полу скрытой каменным навесом пещеры, среди обрывов и скал. Орел, как надежный страж, сел на верхушку этого навеса и превратился в каменное изваяние.
Все еще не произнося ни слова, Зелата провела коня в просторные каменные ясли, на полу которых возвышался ворох листьев и травы, а в темном закутке бил чистый холодный источник.
Войдя в жилище, она усадила гостя на сработанную топором лавку, застеленную невыделанной шкурой, сама же, сидя на низеньком стульчике перед небольшим камином, бросила в огонь тамарисковые поленья и стала заниматься приготовлением скромного завтрака. Огромный волк, лежа у ее ног и повернув голову к огню, слегка подрагивал во сне ушами.
— Не боишься сидеть в жилище ведьмы? — спросила хозяйка, наконец прервав молчание. Нетерпеливое пожатие укрытых кольчугой плеч было единственным ответом на ее вопрос. Она усмехнулась и подала ему деревянную тарелку, до краев наполненную сушеными овощами, сыром и ячменным хлебом, а также большую кружку отменного горского пива.
— Тишина гор мне нравится больше, чем шум городских улиц, — начала она разговор. — У детей глуши сердца добрее человеческих… — ладонь ее гладила мохнатый загривок спящего зверя. — Мои дети были очень далеко, и лишь поэтому понадобился твой меч. Но они все-таки пришли на зов.
— А что хотели от тебя эти немедийские псы? — спросил Конан.
— Мародеры вражеской армии расползлись по всей стране — от границ до самой Тарантии, — объяснила она. — Глупые селяне из долин, пытаясь отвратить грабеж и разбой от своих жилищ, сказали им, что у меня есть золото и драгоценности. Они пришли за золотом, и мой ответ привел их в ярость. Но можешь быть уверен — здесь тебя не найдут ни мародеры, ни те, кто гнался за тобой, ни даже птицы.
Он кивнул и доверительно сказал:
— Я собираюсь в Тарантию…
— Чтобы самому сунуть свою голову в петлю? Поищи лучше спасения за пределами страны. У твоего королевства больше нет сердца…
— Что ты имеешь в виду? Оно же выжило, несмотря на битвы, проигранные в прошлых войнах! Королевство не может погибнуть от одного поражения!
— И ты поедешь в Тарантию?
— Да! Чтобы помочь Просперо защитить город от Амальрика.
— А ты уверен в том, что это нужно?
— Черт возьми, женщина! — воскликнул он. — Как же иначе?
Она покачала головой.
— Дело в том, что все как раз совсем иначе… Посмотри. Я уже отвела от тебя одну опасность, а теперь сделаю так, чтобы ты увидел свою столицу.
Конан не разобрал, что она бросила в огонь, но в этот момент большой волк завыл сквозь сон, а комнату стали наполнять клубы густого зеленого дыма. И перед глазами короля Аквилонии каменные стены и потолок жилища вдруг затуманились, раздвинулись и исчезли, словно растворившись в мутной дымке — остался лишь заслонивший все зеленый дым. А в нем уже начали двигаться и исчезать какие-то тени, чтобы вскоре окрепнуть в резком и понятном образе. Он смотрел на знакомые дома и улицы Тарантии, по которым бурлила и переливалась человеческая толпа, на это изображение наслаивались штандарты Немедии, непреклонно движущиеся сквозь огонь и дым опустошенных земель. На главной площади столицы волновались люди, раздавались крики, что король погиб, что бароны передрались во время дележа королевских земель и что власть короля, даже такого как Валерий, все-таки лучше, чем анархия. Среди кричащей толпы был виден пытавшийся успокоить и образумить людей Просперо в блестящих латах. Он пытался призвать их к послушанию и под предводительством Троцеро из Пуантена выйти на городские стены, чтобы помочь рыцарям отстоять столицу. Но слепой страх и паника заставили народ кричать, что он приспешник Троцеро и сам нисколько не лучше, чем Амальрик. В рыцарей полетели камни и палки.
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая
