Замок Менфрея - Холт Виктория - Страница 46
- Предыдущая
- 46/64
- Следующая
— Вы услышите обо всем завтра, — сказала я Бевилу. — Тебе придет письмо из отеля, где она жила. Она умерла сегодня утром. Его мы будем называть Бенедиктом Менфреем. Такова ее воля.
Леди Менфрей взяла у меня ребенка; по ее щекам бежали слезы, но я знала, что она полюбит мальчика — он займет в ее сердце место Гвеннан. Может быть, на это и надеялась Гвеннан.
— Ты устала, — резко сказал Бевил.
— Это был тяжелый день…
— У нас гости, — сообщил он, но уже не грубо, а скорее смущенно.
— Мне очень жаль, — отозвалась я.
Женщина, которая меня знала, жена одного из партийных функционеров, взяла меня за руку и сжала ее:
— Не беспокойтесь о нас, миссис Менфрей. Вам надо отдохнуть… Немедленно.
Я благодарно улыбнулась ей, и Бевил сказал:
— Отправляйся в постель, Хэрриет. — Он повернулся к гостям: — Прошу меня извинить — я на минуту.
Он поднялся со мной в комнату и закрыл за собой дверь. Я ждала, что вот-вот разразится гроза. Я поставила под угрозу его победу на выборах. Теперь скандал с Гвеннан станет достоянием гласности — и все это по моей вине.
Я упрямо поджала губы, вскинула голову и, хромая, подошла к кровати.
— Ничего нельзя было поделать, — сказала я холодным, злым голосом, усевшись на краешек и глядя прямо на него. — Я и думать не хочу о других вариантах.
Мне вспомнилась Гвеннан, лежащая на той кровати, бледная и спокойная в смерти — какой она никогда не была при жизни, и я закрыла лицо руками.
Я почувствовала, как Бевил осторожно берет мои руки в свои.
— Хэрриет, — проговорил он, и в его голосе послышалась нежность.
— Она умерла! — выдавила я. — Гвеннан! Она всегда была так полна жизни.
Он ничего не сказал, но посмотрел на меня печальным взглядом.
— Ребенок останется здесь, — продолжала я, стараясь за раздражением скрыть свое горе. — Я буду заботиться о нем. И если ты не хочешь его здесь видеть, тогда… тогда я его увезу.
— Хэрриет, господи, что ты говоришь?
Я попыталась высвободить свои руки из его, потому что испугалась собственных чувств. Слишком уж много на меня свалилось. Гвениан умерла… я никогда ее больше не увижу…и Бевил теперь возненавидит меня за то, что я пошла против его воли и привезла ребенка в Менфрею.
Он обнял меня и прижал к себе.
— Ну, разумеется, ребенок останется здесь. Так же как и ты. Послушай меня, Хэрриет Менфрей, ты думаешь, что вышла замуж за бессердечное чудовище… возможно, так и есть. Но вот что я тебе скажу. Есть одна вещь, которой оно не сможет вынести. И это — жизнь без тебя… так что пусть твое сердце это запомнит.
— О, Бевил, Бевил, — слабо прошептала я. Он продолжал сжимать меня в своих объятиях, и я понемногу успокоилась.
— Я пришлю к тебе Фанни, — сказал он спустя несколько мгновений, уже другим, деловым тоном. — Мама присмотрит за мальчиком. Тебе не о чем беспокоиться. — Он поцеловал меня. — Помни об этом.
Он оставил меня и вернулся к гостям, которые — нет сомнений — умирали от любопытства. Интересно, подумала я, какую историю он им расскажет; но я слишком устала, чтобы тревожиться еще и об этом.
Ко мне пришла Фанни и помогла мне раздеться. Откинувшись на подушки, я испытала наконец облегчение оттого, что привезла ребенка в Менфрею, но мысль о Гвеннан причиняла мне почти физическую боль.
Присутствие Бенедикта в Менфрее удалось объяснить с удивительной легкостью. Гвеннан сбежала с актером, за которого вышла замуж против воли семьи; она умерла, и теперь ее сын будет жить в Менфрее, что совершенно естественно. Ребенка называли Бенедиктом Менфреем, и это был не первый случай в истории семьи. Когда-то однажды замок наследовала дочь, и, когда она вышла замуж, ее муж сменил фамилию.
В доме все горевали, и, когда я призналась Бевилу, как мне стыдно, что я несправедливо осуждала его, он сказал:
— Ты была права, Хэрриет. Я должен был настоять, чтобы она вернулась домой.
Уильям Листер, тихий и хорошо знающий свое дело молодой человек, который плюс ко всем достоинствам умел быть незаметным до тех пор, пока в нем не появится нужда, отправился с Бевилом в Плимут, и вдвоем они приготовили все к погребению; Гвеннан похоронили в склепе Менфреев при церкви на холме — сразу за Менфрейстоу.
Появление ребенка изменило весь распорядок в доме, но мальчик вскоре стал любимцем бабушки и дедушки, а также и большинства слуг. Леди Менфрей впервые за долгое время выглядела радостной, и я осознала, как глубоко она переживала потерю дочери.
Бенни то и дело спрашивал о своей матери, но мы отвечали ему, что она уехала и потому он пока побудет с нами. Иногда он плакал и звал ее, но мы тут же придумывали что-нибудь, чтобы его отвлечь и заставить забыть о прошлом. Менфрея привела его в восторг: особенно рыцарские доспехи, старинные картины и гобелены, подобных которым мальчик никогда не видел. Его все любили, но особенно он подружился со своим дедушкой и с Бевилом; и это неудивительно — он, вне всякого сомнения, был одним из них.
Смерть лорда Солсбери вызвала настоящий переполох. Бевил примчался домой и потребовал меня.
Я как раз одевалась к обеду, когда он ворвался в пашу спальню и рассказал мне, что произошло.
— Это означает, что выборы могут пройти в самом ближайшем будущем. Теперь разыграется настоящая битва.
— И мы победим, я уверена.
Бевил уселся на кровать и, взяв меня за руки, усадил меня рядом с собой.
— Ты любишь битвы, так ведь? — спросил он.
— Нет, не думаю.
— Но когда дело касается тебя, ты бросаешься в схватку не раздумывая.
— А разве это не правильно?
— Правильно. Ты умеешь бороться, отдавая этому все свои силы. Но сильный не вступает в пустые перебранки. Ты должна это помнить. Хэрриет, готова ли ты к решающей схватке?
— Я твердо верю в твою победу.
Он рассмеялся:
— Ты говоришь как мудрая и добродетельная жена. Ты знаешь, Хэрриет, моя дорогая, что хорошая жена — дороже богатства. Так сказано в Библии.
— Менфрей имели возможность проверить это на деле.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я думаю о столике, инкрустированном рубинами, которые один за другим исчезли со столешницы. Мне рассказывали, что их вынимали и продавали, а когда они кончились, Менфреям пришлось искать богатых жен.
— Кто рассказал тебе эту историю?
— По-моему, Гвеннан.
— Бедняжка Гвеннан! Тише, мальчик здесь.
— Мне так стыдно, когда я думаю о тех выводах, которые из этого можно сделать.
Бевил рассмеялся:
— Ну, я никогда не поступал по правилам. И я скажу тебе, какой вывод можно из этого сделать, Хэрриет. Пусть я всегда был скотиной, пусть я даже еще более отвратительная скотина, чем ты думаешь, ты по-прежнему любишь меня.
— Ну, такая идиотка, как я…
— Права, — закончил он. — Я тоже люблю тебя по-прежнему.
Он крепко поцеловал меня в губы, и я сказала:
— Только, пожалуйста, без синяков. А то Фанни заметит.
Он нахмурился:
— Этой женщине я не нравлюсь, Хэрриет.
— О нет, она просто кое в чем не одобряет тебя. Помни, я — ее дочь. Она искренне считает, что на свете нет никого, кто будет достоин меня.
— Возможно, она права. Но пока я тебя устраиваю, что нам чужое мнение. Ты нужна мне, моя дорогая. Теперь мы вместе вступим в предвыборную борьбу. Моя грозная Хэрриет. У тебя будет очень много дел следующие несколько месяцев, а может быть, и лет. Слишком много, чтобы еще воспитывать маленького Бенни.
— Его бабушка свгласна взять это на себя.
— Она не слишком крепкого здоровья, и я уже говорил ей, что, по моему мнению, настало время нанять гувернантку.
— И конечно, она с тобой согласилась.
Бевил усмехнулся:
— Конечно. Я нуждаюсь в тебе больше, чем Бенни.
Я не смогла скрыть своей радости.
После этого мы обсудили вопрос все вместе. Сэр Энделион и леди Менфрей сочли, что это — превосходная идея. Они обожали малыша и очень беспокоились о том, чтобы у него было все самое лучшее, но за разговором ничего не воспоследовало, и мне подумалось, что леди Менфрей не вполне готова так быстро передать любимого внука в чужие руки.
- Предыдущая
- 46/64
- Следующая
