Страстная Лилит - Холт Виктория - Страница 37
- Предыдущая
- 37/93
- Следующая
Аманда не сожалела, что завтрак закончился и они разошлись по своим делам. Она взяла пакет, развязала его и приступила к работе.
Утром к ней заглянула Дженни, чтобы посмотреть, как ей работается, и поморщилась слегка, увидев пришитые пуговицы.
– Не следует притягивать их так плотно, дорогуша, от этого собираются морщины вокруг. И за эти складочки они не платят. Или меньше платят. Вам следует быть аккуратнее. Смотрите. Дайте я покажу вам.
Она присела ненадолго и пришила несколько пуговиц своими ловкими пальцами; Аманда устыдилась, увидев ее скорость, напомнившую ей образец вышивки Марты Бартлетт, законченный в 1805 году и сохраняемый для Аманды в качестве примера.
– Вам ведь надо делать свою работу, – сказала она.
– Вы правы, дорогуша. Нельзя терять время, пока светло. Когда закончите работу, дайте мне поглядеть на сорочки, и я вам скажу, какие надо переделать. А сомнительные сложите в середину пачки. Тогда их могут не заметить. Хотя к новичкам они особенно придирчивы.
– Я никогда не смогу работать так быстро, как вы.
– Господь с вами, это придет со временем. Хрустальный дворец не за день построили, любушка.
– Не могла бы я... принести их вниз к вам в комнату и работать с вами? Мы могли бы во время работы поболтать. Я была бы рада.
– Я поднимусь сюда, – сказала Дженни. – Здесь светлее.
– Пожалуйста, приходите. Я буду так рада.
Дженни принесла свое рукоделие в мансарду и, в то время как Аманда пришивала пуговицы, принялась делиться с ней воспоминаниями о своем прошлом. Она рассказала, как была в учении у портного.
– Это была тяжелая жизнь, дорогуша... хотя сперва я думала, что она будет хорошей. Я ведь и жила у него. Здесь, говорила я себе, тебе обеспечен обед, джин, и ночлег. Но работа-то была сдельной. Понимаете, если заказ был срочный, то мы работали над ним вдесятером. Вообще-то портному хватило бы и пятерых работниц, если бы не эти срочные заказы. После них работы не было, а мы платили за жилье и еду... так что, когда снова появлялась работа, вся плата наша за нее уходила за уже съеденную пищу и постель, и никакого заработка мы не имели, работали ни за что. Это была тяжелая жизнь. Да ведь, сказала я себе, лучше тебе стать самостоятельной, Джин. Так и повелось. Но работа с этими сорочками... Вам за нее надо держаться, чтобы хоть что-то зарабатывать.
– Как это неправильно! – воскликнула Аманда. – Как несправедливо.
– Да, дорогуша, думаю, это так... Но портной, бывало, говорил, что за свой товар нужно назначать правильную цену, иначе его не продать. А если люди хотят получить заказанные вещи быстро, тут уж делать нечего, нужно в лепешку расшибиться, но выполнить заказ в срок.
Дженни с покорным видом работала иглой, а Аманда рассуждала совсем как Уильям:
– Если бы люди могли объединиться. Если бы только можно было что-то исправить... Если люди хотят, чтобы для них что-нибудь было быстро сделано, они должны больше платить. И цены следует поднять, чтобы работающие люди зарабатывали достаточно для того, чтобы покупать себе еду и иметь приличное жилье.
– Эй, дорогуша, вы себе палец укололи. Смотрите! Вы запятнали кровью ту сорочку. Им это не понравится. Знаю случаи, когда они не платили за сорочки, на которых оказывались пятнышки крови. Но это внизу, на спине. Я покажу вам, как ее свернуть, чтобы было незаметно. Ах, храни вас Боже, не уколитесь еще раз... а то ничего не заработаете.
Пришивание пуговиц на сорочки, как оказалось, требовало навыков. Аманда усердно трудилась. Деньги, которые она получит за сорочки, будут первыми заработанными ею деньгами, а то она одна из их компании ничего до сих пор не внесла. Аманда могла утешить себя тем, что привезла с собой денег больше, чем другие; привезла она также и одежду, которая согревала их ночами и которую Лилит с удовольствием носила днем; но все равно ей очень хотелось зарабатывать деньги самой, как и ее друзья.
Только к четырем часам Аманда пришила все пуговицы.
– Я расскажу вам, куда их отнести, – сказала Дженни. – Я бы отнесла их сама, но у меня еще много работы. Прямо из переулка выходите в сторону Тичфилда и дальше к Оксфорд-стрит, поверните налево и, перейдя через дорогу, идите дальше прямо к Дин-стрит. Идите по ней до первого поворота налево, потом повернете направо и увидите Фиддлерс-корт, там и будет та лавка. Такое высокое здание... высокое и узкое. Ошибиться невозможно.
Аманда завернула сорочки и вышла из дому.
Народу на улицах было пока еще не так много, как будет несколько позже, когда на них выйдут продавщицы и подмастерья размять ноги, когда клерки закончат свою работу и присоединятся к потокам экипажей и пешеходов, устремляющихся, как обычно, в сторону Гайд-парка.
Следуя указаниям Дженни, она вскоре пришла к Фиддлерс-корту, небольшому и затхлому месту с высокими домами, которые, казалось, смыкались вверху, чтобы пропустить как можно меньше воздуха. Несколько чумазых детей сидели на корточках на булыжной мостовой, а другие качались на веревке, которую они привязали к фонарному столбу.
Она тотчас узнала нужную ей лавку, потому что в ее витрине лежали стопки сорочек. Она робко приблизилась и заглянула в окно полуподвального этажа, где смогла разглядеть женщин, работающих за столами. Внизу было темновато, и некоторые из женщин держали ткань прямо возле своего носа. Аманда поежилась. До нее донесся смешанный запах потных тел и грубой ткани.
Она спустилась по трем каменным ступенькам в небольшой темный проход, с правой стороны которого увидела дверь с надписью «Наведение справок». Аманда неуверенно постучала.
– Войдите! – раздался низкий голос, и она вошла.
В маленькой комнате среди стопок сорочек сидел толстяк. На нем была грязная рубашка с расстегнутым воротом. В комнате было очень жарко и над тарелкой с мясом блюдом, стоявшей на столе, кружились мухи. На рубашке толстяка виднелись крошки еды, а на бороде блестели капельки темного пива – наполовину опустошенная пивная кружка стояла у него под рукой.
– Ага! – сказал он, увидев Аманду. – Стало быть, леди принесла готовые сорочки, не так ли?
Он осклабился и, хотя у него и был отталкивающий вид, Аманда почувствовала облегчение, увидев признак дружелюбия. Он похлопал по столу, за которым сидел.
– Кладите их, леди. Кладите.
Она положила пакет на указанное им место.
– Впервые здесь, а?
Аманда кивнула в ответ.
– Стало быть, вы принесли готовые сорочки, а? – повторил он, а потом спросил скептически: – И вы хотите, чтобы я заплатил вам за них, а?
Аманда снова кивнула. Она очень боялась его, и ей не нравилась эта маленькая и душная комната.
– А язык проглотили, да?
– Да, – ответила она застенчиво. – Я... я принесла готовые сорочки.
Толстяк, казалось, чем-то забавлялся; откинувшись на спинку стула, он покачался на нем, на двух его задних ножках, и лукаво поглядел на нее.
– Маленькая мисс Золотоволосая! – сказал он.
– Пожалуйста, дайте мне деньги за сорочки, – сказала Аманда. – Я очень тороплюсь.
– Ого! – воскликнул толстяк и принялся хохотать. Он повернулся к сорочкам и заговорил с ними, как поняла Аманда, подражая ее манере: – Маленькая мисс Золотоволосая торопится. Маленькая мисс Золотоволосая просит свои деньги, и у нее нет времени, чтобы сказать доброе словечко бедному старому Джимми.
Было что-то зловещее в его словах.
– Мне очень жаль... – начала она.
– Ого! – продолжал он, все еще обращаясь к сорочкам. – Маленькой мисс Золотоволосой жаль. Хорошо. Не имеет значения. – Он медленно поднялся и обошел стол; потом уселся на него, не спуская с нее глаз. – Мы поглядим на работу, – сказал он. – Поглядим, хорошо ли сделала свою работу маленькая мисс Золотоволосая, верно? Поглядим, заслуживает ли маленькая мисс Золотоволосая оплаты. – Он открыл пакет и начал осматривать выполненную работу. – Ого! Она, похоже, сапожник – эта маленькая мисс Золотоволосая. Маленькая мисс Сапожник, а? Ей следует отправиться к сапожнику вниз по улице и стать у него подмастерьем. – Он дернул одну из пуговиц.
- Предыдущая
- 37/93
- Следующая
