Роковой опал - Холт Виктория - Страница 20
- Предыдущая
- 20/57
- Следующая
— Раз играли честно, этого никогда не произойдет.
— Вот и прекрасно. Теперь мы друг друга понимаем, и, думаю, мне удастся устроить вам поездку в Австралию.
— Трудно поверить в такое счастье.
— Надо все обдумать.
— Родные будут в ужасе.
— Тем интереснее наша затея, — с хитринкой заявил Бен.
Он хмыкнул, и я так и не выяснила, что у моего друга на уме. Хенникер много говорил о своей компании и городе под названием Фэнси Таун, часто упоминал Джосса. Это имя постоянно мелькало в наших разговорах, что казалось вполне естественным, ведь Джосс сын Бена. Но, зная о его заносчивости, я не могла хорошо думать об этом человеке.
Хенникер постоянно повторял:
— Когда вы приедете в Австралию…
Но ни одним словом не упоминал, как избежать запретов семьи. В июне мне исполнилось семнадцать, и я еще не была хозяйкой собственной судьбы.
Наши разговоры доставляли истинное удовольствие. Мне нравилось слушать рассказы о шикарном доме и Павлиньем поместье. Я представляла величественных птиц на газоне и Павлина в человеческом обличье среди них. Бен рассказал мне о своей экономке, миссис Лод, которую высоко ценил за деловые качества. У нее было двое детей — сын и дочь. Джимсон работал в компании, а Лилия помогала матери по дому. В особняке полно прислуги, в том числе и аборигенов.
Я внимательно слушала Бена и часто спрашивала:
— Как же я туда попаду?
— Предоставьте все мне, — только ухмылялся он в ответ.
Мы часто виделись с Ханной, и я всегда находила время, чтобы навестить слуг в Оуклэнде.
— Мистер Хенникер сказал, что скоро уезжает, — поделилась миссис Бакет. — Он предупредил мистера Уилмота. Дом опустеет, и слугам это не нравится. Так всегда бывает с теми, кто не родился здесь. Хотя вы, наверное, будете скучать по нему.
Я чуть не выдала наши планы, которые казались сумасшедшими мне самой. Возможно, Бен просто старается успокоить меня, заранее зная, что родные никогда не согласятся на мой отъезд.
В комнату постучали, и вошла Мириам, выглядевшая очень хорошенькой.
— Нужно поговорить, Джессика, — сказала она. — Мы с Эрнстом собираемся пожениться. Что ты думаешь по этому поводу?
Я обняла и поцеловала ее, радуясь, что Мириам наконец-то опомнилась. Чувствуя мое искреннее одобрение, она покраснела до корней волос.
— Я очень счастлива. Мы решили больше не ждать, несмотря на запреты мамы.
— Я очень рада, Мириам. Нужно было сделать это давно. Но лучше поздно, чем никогда. Как скоро ты выходишь замуж?
— Эрнст говорит, что нет смысла ждать. Мы думали, что он станет викарием, так как нынешний очень стар. Но этот человек проживет еще добрый десяток лет, и дай Бог ему здоровья.
— Ты права. И я надеюсь, что вы будете счастливы.
— И очень бедны. Папа ничего не может дать. А еще предстоит разговор с мамой.
— Не позволяй ей заставить тебя изменить решение.
— Этого не произойдет. Наша собственная бедность научила меня экономить, так что справлюсь.
— Ты абсолютно права, Мириам. Когда свадьба?
Она внезапно испугалась.
— В конце августа. Эрнст сказал, что объявит о нашей помолвке в церкви, для того чтобы никто не смог ему помешать. У него есть небольшой домик неподалеку от собора, места там предостаточно.
— Ты отлично справишься, Мириам.
Я радовалась, что она все же решилась, и перемены, происшедшие с Мириам, стали заметны для всех. Бабушка, естественно, злилась и была настроена скептически. Она язвила по поводу влюбленной старой девы, которая собирается жить, как церковная крыса, и питаться крошками со стола богачей. Я не преминула взорваться и сказала, что бабуля неправильно цитирует Библию.
— Ты стала невозможной, Джессика, — заявила она. — Все в доме пошло прахом. Никто не воспринимает свои обязанности всерьез. Смешно, когда старые девы стремятся выйти замуж лишь бы за кого, прежде чем это будет поздно.
Мириам, конечно, оскорбляли язвительные уколы, но она уже чувствовала себя будущей женой Эрнста, а не просто дочерью, и постоянно ссылалась на него. Меня это радовало. Мы много разговаривали и стали по-настоящему дружны. Я объясняла Мириам, что ей давно пора бежать от тирании бабушки и нельзя упускать счастье.
— Интересно, что будет, когда я уйду отсюда? Джессика, что ты собираешься делать?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты часто бываешь в Оуклэнд Холле. Иногда это пугает меня. Ты идешь по стопам матери.
— Мне нравится там. В Дауэре совсем невесело.
— Все беды твоей матери начались там.
— Со мной будет по-другому. Перестань беспокоиться, Мириам. Думай о будущем. Радуйся своему счастью.
— Я это и делаю.
Мириам вышла замуж в конце августа, как и планировалось. Бабушка явилась на свадьбу только для того, чтобы не нарушить традиции. Дедушка вел невесту к алтарю, а я была подружкой. Церемония прошла скромно, ибо бабушка много раз повторяла, что мы находимся в стесненных обстоятельствах.
Не было даже свадебного обеда.
— Что нам праздновать? — не унималась она. — Глупые капризы старой девы.
Но жестокость бабушки уже не трогала Мириам. Она наконец-то вышла замуж и приняла решение, к которому шла многие годы. Бабушка, упоминая об этой супружеской паре, противно кривилась и прозвала их церковными крысами, предрекая новобрачным нищету и скучные будни.
Молодые даже не поехали в свадебное путешествие.
— Медовый месяц, — издевалась старуха. — Бутерброд с сыром на деревянном столе, который моя доченька выскребает ножом. Она еще поймет свою ошибку. Они живут в нищей лачуге! Пусть радуются этому.
Тогда заговорил отец:
— Иногда в подобной лачуге человек испытывает больше счастья, нежели в роскошном замке. По-моему, это сказано в Библии. Я рад, что Мириам все же сбежала из нашего дома.
Бабушка уничижающе посмотрела на мужа, но тот взял газету и вышел из комнаты.
Так он впервые оказал сопротивление жене.
Несчастье произошло через неделю после свадьбы Мириам. Прогуливаясь утром по парку, Бен упал, потому что подвернулся костыль. Хенникера обнаружили только через час. Бэнкер и Уилмот отнесли его домой и вызвали врача. Оказалось, что повреждения очень серьезны. Открылась старая рана на ноге, и приходилось лежать в постели, пока она не заживет.
Когда я явилась в Оуклэнд, Бен выглядел не только недовольным, но и очень больным.
— Посмотрите, что сделал старый дурак, Джесси, — ворчал он. — Костыль вылетел из рук, я покатился по траве. Почему вы не спасли меня в этот раз?
— Как жаль!
— Придется теперь навещать меня.
— Я буду приходить часто, Бен.
— Больной старик вам быстро надоест. Но я скоро встану.
— Конечно.
— Придется отложить отъезд в Австралию, но это, по-моему, вас не расстраивает.
— Я бы не вынесла вашего отъезда.
— Вы бы поехали со мной.
— Я никогда не верила, что попаду в Австралию
— Это на вас не похоже, Джесс. Вам ведь хочется туда? Я не оставил бы вас в Дауэре. Вы там задохнетесь. С вашим характером там не выжить. Вы хотите жить, мечтаете расправить крылья, у вас авантюрная душа, Джесси. Мы похожи. То, что случилось со мной, — только отсрочка. Обещаю, что когда-нибудь вы уедете в Австралию.
— Неужели вы и на этот раз сядете за карточный стол и выиграете меня? — рассмеялась я.
— Неплохая идея. С вашим дедушкой это нетрудно… А что, если я проиграл бы, Джесси?
— Вы картежник и всегда рискуете.
— Есть вещи, в которых неоправданный риск недопустим, — он крепко сжал мою руку. — Я решил, и вы поедете в Австралию.
— Значит, Бен, вы должны поправиться.
— Положитесь на меня. На следующей неделе я встану.
Но этого не произошло.
Прошли сентябрь и октябрь, а рана не заживала. Доктор настаивал, чтобы мистер Хенникер оставался в постели.
Он злился, ругал врачей, заявляя, что они ничего не знают, и не находил себе места. Почему проклятая рана не заживает? Бен не хотел лежать в постели. Это нарушало его планы. Он пытался встать, но безуспешно, и с неохотой признал свое поражение.
- Предыдущая
- 20/57
- Следующая
