Очень страшная история - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/25
- Следующая
Жаль только, что некоторые ребята путают и вместо «Детектив» кричат «Дефектив». Но я в таких случаях не откликаюсь.
— Занятия кружка ни в коем случае не должны быть похожи на наши уроки.
Никто там не будет учиться! — заявил Святослав Николаевич.
И всем сразу захотелось вступить в этот кружок. Но на пути возникли неожиданные преграды.
— Творческая направленность будет лицом кружка, — сказал Святослав Николаевич. — А рекомендацией будет литературная одаренность!
Оказалось, что такой рекомендации нет почти ни у кого в нашем классе.
Только Андрей Круглов, по прозвищу Принц Датский, и Генка Рыжиков, по прозвищу Покойник, сочиняли стихи.
Прозвища их на первый взгляд могли показаться несколько странными, но это только на первый, легкомысленный взгляд.
Круглова прозвали не просто Принцем, а именно Датским, потому что он любил сочинять стихи к разным школьным датам и даже к семейным: к началу учебного года и к концу учебного года, к дням рождения и если кто-нибудь умирал.
Когда нашей школе исполнилось десять лет, он сочинил:
В этот день, когда мы отмечаем
Нашей школы славный юбилей,
Мы с большим волненьем замечаем,
Что на сердце как-то веселей!
Однажды, первого сентября, пионервожатая прочитала нам на линейке стихи Принца:
В этот день, когда мы начинаем
Путь к вершинам знаний и наук,
Мы с большим волненьем замечаем,
Будто стало солнечней вокруг!..
А перед летними каникулами в стенгазете появилось такое стихотворение Принца Датского:
В этот день, когда мы завершаем
Свой нелегкий, свой учебный год,
Мы с большим волненьем ощущаем,
Будто слезы выльются вот-вот…
Хоть мы со школой расстаемся,
Места нет для грусти и тоски:
Все равно сердцами остаемся
Возле школьной парты и доски!
Святослав Николаевич сказал однажды, что «настоящий поэт не изменяет себе».
Принц Датский не изменил себе просто ни разу в жизни.
Это был человек лет тринадцати. Ростом он был высок, в плечах был широк.
Если Принц Датский узнавал, что у кого-нибудь дома происходит важное событие, он хватал бумагу и карандаш, убегал, чтобы побыть в одиночестве, а потом возвращался и говорил:
— Вот… пришли на ум кое-какие строчки. Может, тебе будет приятно?
Он совал в руки листок со стихами и убегал. Большая физическая сила сочеталась в нем с детской застенчивостью.
Однажды, как сейчас помню, он узнал, что мои родители празднуют годовщину свадьбы. Принц Датский подошел ко мне на перемене, сунул в руку листок и сказал:
— Вот… пришло кое-что на ум. Может, тебе будет приятно? И убежал. На листке было написано:
В этот день, поздравив папу с мамой,
Обстановку трезво оцени:
Страшная была бы в жизни драма,
Если бы не встретились они!
Если бы твой папа не женился,
Никогда б ты, Алик, не родился!
В его груди билось доброе, благородное сердце! Я читал, что поэты часто дружили между собой: Пушкин с Дельвигом, Шиллер с Гете… А Принц Датский дружил с Генкой Покойником.
Покойник писал стихи о любви… Это был человек лет тринадцати. Ростом он был невысок, в плечах неширок, лицо его было покрыто мертвенной бледностью.
И вообще он очень хотел умереть.
Жить не стоит,
В том нету сомнений!
Сердце в муке сгорело дотла,
Когда ты на большой перемене
К старшекласснику вдруг подошла.
Над этим стихотворением стояли две буквы: «А. Я.». А в поэме, первое чтение которой состоялось у нас в уборной, на втором этаже, были такие слова:
Умереть, умереть, умереть!
Мне во прах превратиться не жалко,
Чтоб уже никогда не смотреть,
Как с другим ты идешь в раздевалку…
Под названием поэмы тоже стояли две буквы: «Б. Ю.». Нам очень хотелось узнать, из-за кого Покойник так ужасно страдал. Мы проверили по классному журналу; девчонок с такими инициалами у нас в классе не было.
— Может, из другой школы?.. — высказал кто-то предположение.
Внезапно меня озарила догадка:
— Нет! Они обе из нашей школы: иначе бы он не видел, как А. Я. на большой перемене подошла к старшекласснику и как Б. Ю. спустилась с другим в гардероб!
— Это верно!.. Настоящий Детектив: какая сила логического мышления! — стали восторгаться ребята. Только Принц Датский сказал:
— Не трогайте Покойника!.. Кто его тронет, тот будет иметь дело со мной.
И хотя большая физическая сила сочеталась в нем с детской застенчивостью, все знали: Покойника он в обиду но даст. Он уважал его, потому что сам не умел писать стихов о любви.
— А только это и есть истинная поэзия! — воскликнул как-то Принц Датский. — Все классики с раннего детства писали о любви. Таланты надо беречь!
Это было его яркой особенностью: восторгаться другими.
— Почему же ты сам сочиняешь стихи к разным датам? — спросил я Принца.
— Людям приятно, когда их поздравляют… Особенно в рифму, — ответил он.
— А ты пиши и о любви тоже!
— Чтоб писать о ней, надо ее испытать, — ответил Принц Датский. — К Покойнику уже пришло его счастье, а ко мне еще нет.
К Покойнику это счастье приходило уже в третий раз. Вообще он вел рассеянный образ жизни. Все свои последние стихотворения он посвящал какой-то В. Э. Она еще не спускалась с другим в гардероб, но Покойник все равно жить не хотел:
Умереть мое сердце готово, Разорваться в груди, как снаряд, За одно твое нежное слово, За один твой доверчивый взгляд.
Я набрался мужества и спросил:
— Скажи: кто она… В. Э.?
— Разве это не было бы чудовищно?..
— Что… чудовищно?..
— Разве я могу открыть ее имя?
— А почему?
— Тебе непонятно?
Это было его яркой особенностью: отвечать на вопрос вопросом.
— Но почему же? — настаивал я.
— Разве мужчина имеет на это право?
В его чахлой груди билось пылкое, благородное сердце!
Принца с Покойником сразу приняли в литературный кружок.
Попросилась в кружок и Валя Миронова.
Это было белокурое существо лет двенадцати с половиной. То есть в прошлом году, когда создавался кружок, все мы были на год моложе… Но в той страшной истории, которую я хочу рассказать, это не играет существенной роли.
Миронова была самым белокурым и самым старательным существом у нас в классе. Она, казалось, всегда думала об одном: как бы ей в чем-нибудь перевыполнить норму.
Если учительница задавала на дом решить семь арифметических примеров, Миронова поднимала руку и спрашивала:
— А восемь можно?
Если другая учительница просила сдать домашнее сочинение через четыре дня, Миронова поднимала руку и спрашивала:
— А через три можно?
Думая о человеке, всегда мысленно представляешь его себе в самой характерной для него позе. Ну, например: Глеб Бородаев вынимает из своих растопыренных карманов бутерброд с колбасой и кормит собаку; Принц Датский, несмотря на свой огромный рост и свою силу, застенчиво протягивает листок со стихами, которые кому-то должны быть приятны; Покойник ходит по коридору с бледным лицом и мечтает погибнуть… А Миронову я всегда представляю себе с поднятой рукой: она хочет, чтобы ей разрешили перевыполнить норму. Если врач скажет: «Тебе нужно сделать десять уколов!» — Миронова, я думаю, обязательно спросит: «А можно одиннадцать?» Как только Святослав Николаевич объявил о кружке, Миронова сразу подняла руку и сказала:
— Можно мне записаться?
— А что ты будешь сочинять?
— Что вы скажете… — ответила Миронова.
Это было ее яркой особенностью: подчиняться приказам.
— Поэзия, — сказал Святослав Николаевич, — это сфера чувств, там конкретность не обязательна. Проза — другое дело. В прозе каждый должен писать о том, что он лучше всего знает. А с чем ты, Миронова, сталкиваешься ежедневно? Со школой, с уроками, с домашними заданиями, со своими соседями и одноклассниками. Вот об этом и напиши. Начни, к примеру, с литературных зарисовок: «Мое утро», «Мой вечер»…
- Предыдущая
- 2/25
- Следующая
