Мадам Змея - Холт Виктория - Страница 43
- Предыдущая
- 43/76
- Следующая
Но Генрих, являвшийся хорошим солдатом, мог оказаться полезным своему отцу. Мир с Испанией еще не означал мира с Англией. Генрих вернулся из своего недолгого изгнания, чтобы помочь отцу в его борьбе с британцами.
Были предприняты отчаянные попытки высадиться на побережье Сассекса и острова Уайт. Обе закончились бесславно. Неудачей завершилась попытка отбить у англичан Булонь.
Когда Франциск разбил свой лагерь под Аббевиллем, короля постигло одно из главных несчастий его жизни.
Август выдался жарким; на улицах города запахло гниющими отбросами. Вскоре страшная весть долетела до лагеря. В Аббевилль пришла чума!
Франциск немедленно издал приказ, запрещающий солдатам ходить в город. Он знал, что это — конец кампании. Он мог сражаться с неприятельской армией, но не с чумой. Он должен заключить мир с англичанами, найти союзников, повысить боеспособность всех французских крепостей.
Он лежал в своей роскошной кровати — даже в походе его ложе было роскошным, — и с грустью думал о годах своего правления Францией, начавшихся блестяще и заканчивавшихся бесславно. Сумеет ли осторожный Генрих вернуть себе все потерянное его отцом?
Франциску доложили, что граф д'Энген просит об аудиенции; когда молодой красавец пришел к королю. Франциск тотчас увидел на его лице следы недавних слез.
Граф упал на колени, не посмев приблизиться к королю; в его поведении было нечто странное; страх закрался в сердце Франциска.
— Что случилось? — спросил король.
Молодой граф попытался найти нужные слова, но сумел лишь всхлипнуть. Король, приподнявшись на локте, приказал ему немедленно сообщить, какую новость он принес.
— Сир, этой ночью я ходил в город.
— Что? — взревел король. — Тебе известен мой приказ?
— Сир, я был там по воле герцога Орлеанского.
Король улыбнулся украдкой. Молодой, безрассудно смелый Карл, несомненно, заявил, что не боится ничего, даже чумы. Какие проделки он вытворял в детстве! Но сейчас не до шуток. Его следует наказать. Но что с этим умным молодым человеком — любимцем Франциска? Почему д'Энген стоит на коленях и хнычет, как девушка?
Франциска охватила тревога. Он приказал графу продолжать.
— Мы были в доме купца.
— Дальше! — потребовал король.
— Там жила девушка — дочь купца. Герцог видел ее, она ему понравилась.
— И что?
— Она умерла… от чумы.
— Глупец! — закричал Франциск. — Ты явился ко мне, чтобы поведать об этой идиотской выходке? Клянусь честью, ты заплатишь за это. Я заточу тебя в тюрьму. Дурак!
— Это еще не все. Когда мы оказались возле дома, ее тело увозили на повозке. Герцог настоял на том, чтобы мы вошли внутрь. Он думал, что это — уловка отца, спрятавшего свою дочь.
Внезапно Франциску стало дурно. Он понял, что граф пытается сообщить какую-то страшную новость. Д'Энген мягко, осторожно подготавливал к ней короля Франциск раскрыл рот, чтобы закричать, но из его горла не вырвалось и звука.
— Мы увидели кровать, на которой она умерла. Герцог, по-прежнему считая, что девушку прячут от него, рассек постель своим клинком. Перья полетели по комнате… они опускались на нас… Перья из перины, на которой лежала девушка, недавно умершая от чумы!
— Боже мой! — простонал Франциск, боясь взглянуть на молодого человека.
— Ее отец смотрел на нас, но, думаю, он нас не видел. Чума поразила и его.
Франциск стремительно встал с кровати.
— Довольно болтовни. Где мой сын?
Д'Энген вскочил на ноги, преграждая путь королю.
— Вы не можете пойти к нему. Вы этого не сделаете.
Франциск оттолкнул молодого человека в сторону. Король почувствовал, что его ладони покрылись потом. Он побежал к палатке своего младшего сына.
Люди, стоявшие возле нее, попытались остановить Франциска. Он заорал на них. Для короля не существует ничьих приказов! Если они не отойдут в сторону, их постигнет кара.
О горе! Его любимый сын Карл лежал на кровати. Неужели еще вчера утром он, Франциск, улыбался, глядя на него?
— Карл! — с надрывом закричал король. — Мой дорогой сын! Как ты мог…
Его голос дрогнул — Карл поднял глаза, но не узнал отца. Д'Энген, войдя в палатку, остановился возле короля. Граф беззвучно плакал.
— Священник умолял нас отойти от города, — сказал молодой человек, обращаясь как бы к самому себе. — Он был прав… когда говорил, что мы играем со смертью…
Франциск повернулся к графу.
— Надо что-то сделать! — закричал король. — Где наши лекари?
Д'Энген поднял свои печальные глаза и посмотрел на Франциска. Они оба понимали, что ничего уже нельзя сделать.
Постареть, оставив в прошлом славную молодость, потерять вкус к некогда любимой всей душой жизни — вот печальный удел человека, думал Франциск.
Господь отвернулся от него. Ему не везло на поле брани; он потерял двух самых дорогих сыновей; он остался с третьим сыном, постоянно раздражавшим его. Любовница изменяла ему, и у него не было ни сил, ни желания найти ей замену. Охота утомляла его. Что осталось больному старику, который когда-то был сильным юношей?
После смерти Карла грустный король вернулся в Париж. Скорбящий отец, он все же оставался королем и должен был помнить, что теперь Карл не принесет Франции могущество с помощью удачного брака, что снова Милан, которым помахали перед его носом, ускользнул от протянутых к нему рук. Значит, война с Испанией возобновится.
С Англией был заключен мир, форпосты укреплялись, шел поиск новых союзников. Франциск собирался снова заявить о своих претензиях на Милан.
Но, тоскуя по сыну, он не мог полностью отдаться мыслям о войне.
Франциск не расставался с графом д'Энгеном; с ним он мог говорить о Карле. Граф знал Карла лучше, чем кто-либо другой — они были самыми близкими друзьями. Франциск заставлял молодого человека снова и снова рассказывать о последних днях Карла. Франциск видел таверны, которые они посещали с компанией мужчин и женщин, спешивших перед смертью урвать от жизни побольше удовольствий; он видел повозку с телами умерших, ехавшую по каменной мостовой вслед за идущим пешком священником, который молился за спасение живых и мертвых; он слышал звон колокольчика; но особенно ярко в его воображении рисовалась мрачная сцена в спальне девушки, где молодой, бодрый, красивый Карл вонзал шпагу в перину до тех пор, пока не оказался осыпанным зараженными перьями.
— Ты и я, мы любили его больше, чем кто-либо, — сказал король молодому графу. — Я хочу говорить о нем только с тобой.
Д'Энген стал приближенным короля и не разлучался с ним; через несколько месяцев Франциск почувствовал, что граф отчасти заполняет пустоту в его душе, возникшую со смертью Карла. Он с горечью думал о том, что находит утешение в обществе этого молодого человека, в то время как его сын Генрих ничего не давал ему.
Элизабет исполнился год, и пора было подумать о следующем ребенке. Генрих, по указанию Дианы, регулярно приходил к Катрин, перед каждой ночью она душилась, украшала волосы цветами, надевала соблазнительное белье и готовилась к встрече мужа.
С годами Генрих стал относиться к ней более терпимо. Она уже не вызывала у него активную антипатию, как в дни смерти молодого Франциска. Она по-прежнему не нравилась ему, однако он не испытывал к ней неприязни; Катрин видела, что сделан большой шаг от антипатии к безразличию. Со временем — а время было на ее стороне, а не на стороне Дианы — она завоюет своего мужа. Она могла не бояться, что ее прогонят с королевского двора; она жила рядом с Генрихом. Она должна была притворяться, будто не замечает того, что ее законный супруг фактически принадлежит Диане, что ее детей нянчила и воспитывала мадам де Пуатье. Она старалась не печалиться по этому поводу. Когда кто-то из малышей заболевал, Диана сидела у колыбели и отдавала распоряжения. К ней обращался со всеми вопросами и проблемами маленький Франциск. Катрин внушала себе, что она не должна испытывать чувство горечи, когда Элизабет хлопала в ладоши от радости, устраиваясь на обтянутых черно-белым атласом коленях Дианы.
- Предыдущая
- 43/76
- Следующая
