Госпожа замка Меллин (Хозяйка Меллина) (Другой перевод) - Холт Виктория - Страница 45
- Предыдущая
- 45/60
- Следующая
Но я вовсе не собиралась позволить ему за мной ухаживать и подошла вместе с ним к буфету.
— О гордыня! — вполголоса заметил он, беря меня под руку. — Не она ли погубила целый сонм ангелов?
— Не уверена. По-моему, там все дело было в честолюбии.
— Готов поклясться, что вы и им не обделены. Но не будем больше об этом. Чем вас угостить? Не исключено, что вы правильно поступили, решив пойти со мной. Наши корнуэльские блюда иногда кажутся странными иностранцам из-за реки Тамар, вроде вас.
Не переставая болтать, он начал усердно нагружать один из стоящих поблизости подносов.
— Какой вам положить пирог? Здесь я вижу есть пирог с гусиными потрохами, с начинкой из голубятины, из баранины с луком, с телятиной… а вот еще и просто с курицей. Лично я посоветовал бы вам попробовать голубиный. Представьте себе: слоеная начинка из яблок, бекона, лука, баранины и молодых голубей. Очень вкусно и типично по-корнуэльски.
— С удовольствием попробую, — сказала я.
— Мисс Лей, — продолжил он, — Марта… вам говорили когда-нибудь, что у вас янтарные глаза?
— Да.
— А то что вы настоящая красавица?
— Нет.
— Какой непростительный недосмотр! Но мы его немедленно исправим.
Я весело рассмеялась, и в этот момент в комнате появился Коннан под руку с леди Треслин. Она села рядом с Селестиной, а Коннан подошел к нам.
— Я рассказываю мисс Лей о наших национальных корнуэльских блюдах. Кон, представь себе, она не знает, что такое «красотка». Правда странно? Сама красавица, а что такое «красотка» не знает!
У Коннана был веселый и возбужденный вид, он улыбался. Наши взгляды встретились, и мне стало тепло от выражения его глаз.
— «Красотка», мисс Лей, — сказал он, — это сардинка в масле с лимоном.
Он положил на наши тарелки по рыбке и пояснил:
— Так корнуэльцы переделали на свой лад испанское кушанье из копченой рыбы. У нас считается, что корнуэльская «красотка»— блюдо, достойное испанского гранда.
— Своего рода напоминание, — вмешался Питер, — о тех временах, когда испанцы совершали набеги на наше побережье и проявляли большой интерес к красоткам иного рода.
К нам подошла Элвина. Мне показалось, что у нее усталый вид.
— Тебе пора спать, — заметила я.
— Но я хочу есть»— возразила она.
— Хорошо. Поужинай, а потом мы поднимемся наверх.
Она кивнула в знак согласия и принялась накладывать себе еду. Мы все сели к столу: Элвина, Питер, Селестина, сэр Томас, Коннан и леди Треслин. Казалось сном, что я тоже тут вместе с ними. На моем платье сверкала брошь Элис, и я подумала, что два года назад она, наверное, сидела здесь… там же, где теперь сижу я. Все должно было быть точно так, как сегодня, только Элвина тогда была еще слишком мала, чтобы присутствовать на балу. Интересно, вспоминают ли о ней остальные?..
В памяти снова всплыло виденное в потайном окне лицо и слова Элвины на предыдущем балу. Я не помнила их точно, но она говорила, как любила танцевать ее мать и как она всегда высматривала ее среди танцующих… А что если она наблюдает за балом откуда-нибудь еще?.. Например, из солярия, освещенного призрачным светом луны? Ведь видела же я чье-то лицо в потайном окне!
Вдруг у меня мелькнула мысль: Джилли! А если это Джилли? Наверное, она. Кто еще это может быть?
Я настолько погрузилась в свои размышления, что забыла, где нахожусь, и к реальности меня вернул лишь голос Коннана, который, вставая из-за стола, произнес:
— Сейчас я принесу вам еще виски, Том. Леди Треслин тоже поднялась и присоединилась к нему у буфета. Какая прекрасная пара! От них невозможно было отвести глаз — изысканная красавица в лилово-зеленом туалете и аристократически элегантный статный кавалер.
— Я помогу вам, Коннан, — сказала она. До нас донесся их веселый смех.
— Осторожней, — воскликнул Коннан, — сейчас мы все разольем.
Они стояли к нам спиной, и, глядя на них, я почувствовала, что могу разрыдаться в любую минуту. Как нелепы все мои надежды!
Возвращаясь к столу, она взяла его под руку, и этот жест, свидетельствующий о близости их отношений, глубоко ранил меня. Очевидно, я выпила слишком много медового вина, раз принимаю все так близко к сердцу.
Да, холодно заметила я самой себе, тебе самое время распрощаться.
Коннан вручил виски сэру Томасу, который одним глотком осушил стакан. Повернувшись к Элвине, я увидела, что у нее под глазами появились синяки.
— Ты устала, Элвина. Пойдем, тебе пора, — сказала я.
— Бедняжка! — тут же вскричала Селестина. — Ведь она только-только начала поправляться…
— Я уложу Элвину, — сказала я, вставая. Она настолько устала, что покорно пошла за мной.
— Спокойной ночи, — попрощалась я, выходя из-за стола.
Питер тоже поднялся.
— Мы с вами еще увидимся, — сказал он. Я не ответила, стараясь случайно не взглянуть в сторону Коннана, потому что знала, что ему до меня нет никакого дела. Когда рядом с ним находится леди Треслин, он никого не замечает.
— До свидания, — сказал Питер. Остальные тоже попрощались довольно равнодушными голосами, и мы с Элвиной вышли из пуншевой и направились в детскую.
Так же, наверное, чувствовала себя после бала и Золушка. Мгновения блеска и радости остались позади. Леди Треслин ясно дала мне понять всю тщетность моих мечтаний.
Элвина заснула мгновенно. Выйдя из детской, я направилась к себе, стараясь не думать о Коннане и леди Треслин. В свете свечей, горящих на туалетном столике, я выглядела действительно привлекательной. Но такое освещение обманчиво — любой в нем может показаться красивее, чем есть на самом деле. На корсаже поблескивали бриллианты, их слабое мерцание вдруг снова напомнило мне о лице в потайном окне.
Наверное я все-таки выпила слишком много в тот вечер, потому что не мешкая ни минуты, не раздумывая, спустилась этажом ниже. С половины прислуги доносились голоса и шум — их бал еще продолжался. Дверь в комнату Джилли была приоткрыта, и я вошла. В комнате было почти темно, но в лунном свете я заметила, что Джилли в кровати, но не спит, а сидит, глядя на дверь.
— Джилли, — начала я.
— Мадам! — воскликнула она радостно. — Я знала, что вы придете сегодня.
— Джилли, ты же прекрасно знаешь, кто я.
Она покорно кивнула.
— Сейчас я зажгу свечу, — сказала я.
В ее мягком свете я увидела, как пустые голубые глаза остановились на моей броши. Я присела на кровать. У меня не было ни малейшего сомнения, что сначала она приняла меня за кого-то другого. Но и теперь, узнав, кто перед ней, девочка не испугалась: она понемногу начинала доверять мне.
Прикоснувшись к броши, я сказала:
— Когда-то ежа принадлежала миссис Тре-Меллин. Джилли улыбнулась и снова кивнула.
— Ты ведь разговаривала со мной, когда я вошла. Почему ты сейчас молчишь?
В ответ она только улыбнулась.
— Джилли, — спросила я, — это ты была у потайного окна в солярии? Смотрела на танцующих? Девочка снова кивнула.
— Скажи «да», Джилли.
— Да, — повторила она.
— Ты была там одна? Тебе не было страшно? Она отрицательно покачала головой и улыбнулась.
— Ты хочешь сказать «нет», правда, Джилли? Скажи — «нет».
— Нет.
— А почему тебе не было страшно?
Открыв рот, она улыбнулась и вдруг произнесла:
— Не страшно, потому что…
— Потому что? — подхватила я.
— Потому что, — повторила она.
— Джилли, ты была одна?
Девочка снова улыбнулась, но больше мне не удалось добиться от нее ни слова.
Я поцеловала ее и получила ответный поцелуй. Джилли по-своему привязалась ко мне, я знала это, но вместе с тем мне казалось, что она меня с кем-то путает. И я догадывалась с кем.
Вернувшись к себе, я не стала снимать платье. Казалось, пока оно на мне, я еще могу надеяться на невозможное.
Завернувшись в шелковую шаль, я села у окна. Ночь была теплая, и я совершенно не замерзла, хотя провела у окна около часа. До меня доносились голоса гостей, выходивших к экипажам. Прощание происходило на парадном крыльце. Вскоре я услышала голос леди Треслия. Она говорила тихо, но каждое слово было отчетливо слышно, и я хорошо знала, с кем она разговаривает.
- Предыдущая
- 45/60
- Следующая
